Куклы

В роще соловьиной
спорят сны с Луною,
мирятся пучины
с бережной волною.

С важностью наивной
в трепеты соцветий
сердцелистным липам
дуб с ветвей столетних
шлёт свои эфиры.
Мир благоухает.
На плакучих ивах
ил небесный тает.

Полночь оживляет
лики циферблатов
и, листая книги
мудрых эскулапов, 
перламутр, растёртый
с амброй в синей глине,
в медные реторты
высыпал Алхимик.

Следом наливает
в них речную воду,
взятую на плёсе
возле небосвода.
И с пчелиным воском
из свечей церковных
в раскалённом горне
старые подковы
плавит с обручами
от столетних бочек,
где вино венчалось
с дубом дни и ночи.
В углях палисандра
воск свечной растает,
юрким саламандрам
опереньем станет.

Огненные змейки
оживут металлом,
древним чародейством
в кости и суставы
за ночь превратятся
для прекрасных кукол.
Перламутр и амбра
превратятся в зубы,
станут ароматом
лёгкого дыханья.

Платья и халаты
из парчовой ткани,
кимоно и сари 
из щелков и хлопка,
гребни с веерами,
в дорогих коробках
шапки меховые,
шляпки и перчатки,
шали набивные
на льняной подкладке,
а княжнам - особо,
с мехом соболиным,
пачки да пуанты
куклам-балеринам
разложил, расставил
Чудодей восточный
с тюркским опахалом.

По лекалам точным
вся одежда сшита
тайными портными,
теми, что в пробирках
вырастил Алхимик.
Надевает куклам
кольца и браслеты,
собирает куклам
сложные корсеты,
ставит им шарниры,
правит рычагами,
с внешностью факира
опытный Механик.

Он фарфор на лицах
шёлком натирает,
куклам эликсиры
в их уста вливает.
Розовеют щёки,
оживают взоры. 
Пробегают токи
пламенным узором
по сосудам тонким,
по сетчатке глаза,
возбуждая в куклах
краткий миг экстаза.

Трубки золотые
в множестве извилин
в головах у кукол,
словно стебли лилий.
Залетают в кукол
души, как голубки.
Тысячи  жемчужин
заполняют трубки.
Жемчуг из эфира,
создан невесомым,
он содержит мирру
и живое слово.

Миррой аравийской
чувства воспылают,
словом станут мысли,
что уста скрывают,
спрячутся в улыбках,
в веерах раскрытых,
превратятся мысли
в драгоценных рыбок,
поплывут в эфире 
мудрыми речами,
плавники расправят
куклам за плечами,
тем, кому достались
образы русалок,
запоют сердцами
трепетных весталок,
крылья лебедины
ангелам раскроют,
шпилями княгиням
терема устроят,
шарм подарят гейшам
и любовь принцессам,
сны эпикурейства
куклам-поэтессам.

Чародей-Алхимик
прописал клавиры
голосам ирийным,
как небесным лирам,
и вселил им в груди
к струнам серебристым.
Свет, подобный лунам
в небосводе чистом,
им навеял в очи
лёгким дуновеньем,
тени южной ночи
заключил в движенья. 

Шаг из безвременья
под небесный купол
вместе с чародеем
совершают куклы. 
Ждёт их даль зовущая,
ждут поля с хлебами,
ждут пески, поющие,
и пруды с садами,
ждут дворцы и пагоды,
тени пирамид,
ждут цветы и ягоды,
шёпоты ракит,
сцены театральные,
церкви на холмах,
тайны зазеркальные,
формулы в умах.

В дивных субмаринах
их атланты ждут. 
Куклы в львиных гривах
ключики найдут.
И на львах крылатых
куклы улетят,
кто в прибой раскатный,
кто в парящий град,
кто в поля с пшеницей,
ждущей обмолот,
кто во дворец царицей,
а кто любовь найдёт.