Кошмар Коптяшкина

Коптяшкину снился сон. Он мычал во сне, моментами вскрикивая, на лбу выступили бисеринки пота. Жена только собралась растолкать его, чтобы прекратить его ночной кошмар, но призадумалась, когда он выговорил вполне отчётливо женское имя Клава. Жену же Коптяшкина звали Кларой. Она стала прислушиваться, ожидая дальнейшего проявления неверности супруга, но тот опять стал издавать мычащие звуки.
- Кто такая Клава? – спросила она ему прямо в ухо, надеясь на то, что информация дойдёт до мужа во сне, и он ответит ей, прояснив ситуацию. Муж стал делать  губами  чмокающие движения, напоминающие поцелуи.
Не выдержав, Клара растолкала мужа.
- Ну, как она, Клава хороша? Ты её целовал ведь так же?
Спросонья, ничего не разобрав, муж выразил огорчение.
- Весь кайф мне обломала, а Клава  бесподобна, она ангел. Она такая неземная, одним словом. 
- А…, так ты занимался с нею сладострастно любовью, негодяй! Ты мне изменил, поросёнок! Развод и девичья фамилия сегодня же!
До Коптяшкина, наконец,  дошёл смысл того, что он проговорился во сне, расхваливая свою любовницу.
- Клава, прекрати  болтать ерунду! Ой, Клара, конечно же. Какая измена, что ты мелешь? Это же сон, всего то. Клара, обливаясь слезами, сорвалась с постели. Коптяшкин попытался приласкать её, приобняв  плачущую жену.
- Ну, и дурёха же ты, Кларочка, ревнуешь меня к тому, что мне там приснилось. Мало ли что может человеку присниться, это же не от него зависит, а от господа бога. Он прислал  мне этот эротический сон. Это он во всём виноват, хотя надо отдать ему должное, оргазм ниспосланный им был настоящий, ей – богу, неземное блаженство я испытал, чего не было у нас с тобой за все годы с тобой жизни, - и тут Коптяшкин осознал, что он сболтнул лишнее, чего говорить своей супруге ни в коем случае нельзя было. Как будто боженька лишил его разума  и заставил непроизвольно произнести эти слова, ранящие наповал его жену. Клара, не помня себя, схватила со стола большой кухонный нож и всадила его в левую часть груди неверного мужа, разболтавшегося не на шутку как бы ни по своей воле, а по воле всевышнего.
- Язык мой – враг мой, - успел произнести свою последнюю  фразу в своей жизни  Коптяшкин.