Так случилось... Утка

 Осень семнадцатого года. Кошмарный запой, такая же абстенуха, когда ел — забыл.
Михрюк жарил наловленную трусами селявку, я учтиво перебирал пузырьки от «боярышника» в надежде всполоснуть пару капель живительной влаги; даже не запивая водой из водосточного жолоба.
Рыбу я не очень люблю. Особенно озерно-силетерную с кажурками, костьми и какашками. Михрюку было привычнее питаться мореПРОТУХтами, ибо вырос, как он говорил, на реке.
Во дворе Михрюка кряхтела утка. Ее интерфейс был такой же, как и наш. Единственное — она пухлая с голода, а мы от синьки.
Спалив на ржавой сковородке дохлых карасей и наконец-то осознав, что без допинга закуска не нужна, мы принялись ломать голову: чего кому пропить.
Утка! Предложил Михрюк. И точно!
Откуда она взялась, никто не знал. За время синевы ее не раз хотели зарубить и слопать, но все потуги были тщетны. Потому что ловить ее ни сил, ни равновесия не было.
Прикончить ее сейчас — равно облизать перья, а вот пихнуть ее кому-нибудь за баллон сливовой бражки или хотя бы за тормозуху с «Жигуля» вполне резонно.
Ответственное дело — сбыть утку — было поручено мне.
Обойдя с три десятка хатенок, я нашел покупателя. За пару сотен ббр ее бы взяли.
Принеся утку (а скорее тень от нее), мне в морду прилетело что-то тяжелое и пахнущее ****юлями…

Скрось приехал местный урядник. Он собрал все алкобыдло и начал докапываться, кто с****ил утку. До глубокой ночи я и Михрюк сидели в кабинете участкового. Михрюк пытался вспомнить, откуда у него взялась эта утка, а я предвкушал гомерический смех односельчан, мол: совсем мозги пропили, понесли продавать туда, где украли.


2024 год.