Горечь тубероз

                Пью горечь тубероз, небес осенних горечь
                И в них твоих измен горячую струю.
                Пью горечь вечеров,
                Ночей и людных сборищ,
                Рыдающей строфы сырую горечь пью.

                Борис Пастернак. "Пиры", 1913

               
                Г.О.


Да, юный Пастернак, и рифмы все крест-накрест,
безумие ночей и запах тубероз...
Прожилками желёз пульсирует анапест
и горечью измен приправленный невроз...

И оргий чехарда средь жалких интерьеров,
распутство и порок — прилипчивая слизь.
С похмелья тяжело смотреть "поверх барьеров"
и девку называть "моя сестра ты, жизнь!"

А за окошком клён камышинскою веткой
качает в темноте срамным движеньям в такт.
Проснувшись с бодуна в гостинице с субреткой,
раскаиваться вновь за совершенный акт.

Поэзия — судьба, иль сладостная прихоть? 
И выбор так тяжел, и так неясен путь.
Пока же, как змея в овсе нас жалит похоть —
до славы далеко, а в голове лишь муть.

Эдемский сорван плод, и выедена мякоть,
и слёз горячих соль, и торжество чернил...
И остаётся лишь о будущем заплакать,
где правит фараон, и полон крови Нил. 

Недюжинная спесь и горькая отвага:
известно, жизнь прожить — не поле перейти.
И, пережив друзей, не пережить Живаго...

И в слякотную оттепель уйти.