Le marginal

В день (точнее, в ночь), когда на свет она явилась,
растянулась в гипоксии родов мимолётность,
растекалась смрадом вод околоплодных гнилость -
кто-то произнёс бы: так растёт в трясине лотос,

но она забыла, стёрла собственное детство,
как зверьё плаценту, в землю глубоко зарыла -
в этом для себя нашли б немало соответствий
школьные учителя, срезающие крылья.

В брежневке она росла и в ней же повзрослела,
в ней же родила она (и выкидыш был дважды),
в ней же, в кутерьме застольных посиделок
настаёт тот самый день - день утоленья жажды:

в этот день сожитель выбивает оба глаза
ей, прощаясь, - лирика, возможно, виновата
в слепоте. Неважно. По лицу лишь кровь размазав,
засыпает сном без снов она в своей кровати.

Утром, не прозрев, с нечеловеческою мукой
ей придётся осознать глазниц своих пустотность.
Вставив лишь себе глаза от пластиковой куклы,
за воззрением слепых богов (богинь) охотясь,

что она увидит? Кто реальным снова станет?
Кто на дне морском незримо, немо плачет?
Из далёкой Атлантиды спящий чужестранец -
перед "зеброй" недвижимый бутафорский мальчик.