Якобы странные явления...

ЯКОБЫ СТРАННЫЕ ЯВЛЕНИЯ…
18.08.24. по телеканалу «Россия – 24» повторили программу «Честный детектив» об убийстве М. Круга в Твери.
Меня там визуально зацепил один эпизод, а именно: когда редактор одной из местных газет оспаривает мнение жены Круга Ирины о том, что она припомнила, будто среди убийц в своём доме видела одного из подозреваемых, а именно - Агеева.
Дескать, через полгода после убийства она его не опознала, а через два – вдруг что-то припомнила. Дескать, так бывает «только в сказках…»  полагает редактор, в редакции газеты которой оба участника убийства (второй – Веселов) числились как «менеджеры по распространению газеты». 
Я хочу попротиворечить мнению этой редакторши насчёт «только в сказках», ибо в моей жизни реально были два красноречивых случая, когда лица людей из некоторых событий только через годы неожиданно выплывали из памяти.
Поскольку оба эти случаи по-своему любопытны, опишу их оба поподробнее. Скажу более того: ранее меня «подмывало» написать об этих случаях с целью спросить у читателей – а бывало ли с ними так? Тем более, что я вообще люблю описывать всякие неожиданности, происходящие в жизни, касающиеся твоей психологии, сознания и т.п.
Вот теперь и представляется один из таких случаев. Итак…
1
В 1998-м году мне захотелось восстановить творческие отношения с Серпуховской городской газетой, в которой когда-то (в 1984 -1985 годах) я работала корреспондентом. Захотелось писать и публиковаться, поскольку я давно отошла от профессии и очень соскучилась по ней, да и надо было «подрабатывать».
Стала писать некоторые незначительные заметочки, но хотелось сделать что-то посерьёзнее, заявить о себе, как о более зрелом авторе. Напрашивалась тема о бизнесе в городе (не в Серпухове, а в маленьком наукограде, где я проживала). Надо было брать интервью у мэра либо кого-то из его замов.
С мэром мы были в личной крупной ссоре, обратиться к нему я не смогла. Тогда решила встретиться с его замом, курирующим вопросы бизнеса, полагаясь на то, что из самолюбия и амбиций этот человек (авось!) не станет согласовывать вопрос интервью с мэром, и всё пройдёт, как надо.
Созвонились, назначили встречу в мэрии. Когда я вошла в кабинет зама и увидела его, сразу поняла – где-то мы виделись, но - когда, где? – припомнить не смогла. Начали разговор, пошли вопросы, ответы, записи в блокнот. Неожиданно он меня прервал и переспросил: - Мы с вами встречались где-то?
То есть, его тоже осенили воспоминания, и не знаю, припомнил ли он обстоятельства нашей встречи на тот момент, я их не помнила абсолютно, поэтому я ответила: - Нет. – Интервью продолжилось.
Статья получилась нормальная, была опубликована; мой статус подрос (поскольку до сего я писала в основном на темы культуры, образования, молодёжных проблем или бытовых).
Наступил период, когда я стала очень тесно и плодотворно сотрудничать внештатно с двумя газетами Серпухова, познакомившись ещё и с редактором новой, демократического направления, газеты «Совет», Виталием Помазовым. Эта моя творческая активность продолжалась не столь долго, года два или два с половиной, совпала как раз с Примаковским правительственным периодом.  На дальнейшее энтузиазма моего в той жуткой реальности не хватило.
Но интересно другое. Лишь через несколько лет, значительно позднее, я по какой-то случайности припомнила, кто такой тот зам мэра, которого интервьюировала, и при каких обстоятельствах мы действительно сталкивались с ним и даже имели «полу-беседу».  Его лицо, фигура, образ неожиданно прямо-таки всплыли перед моими глазами в тех самых обстоятельствах, где и как это всё происходило. Это довольно занимательная история, и потому расскажу о ней подробнее.
Случилось это в начале 90-х годов и было связано с одними из первых «демократических» выборов в местные Советы депутатов. По домам ходили агитаторы и сами кандидаты, агитировали голосовать за них. Меня посетили двое молодых ребят: один – из ИФВЭ (института физики высоких энергий), инженер или научный сотрудник, и второй – мастер с завода, на котором работал мой муж.
С обоими я была немножко знакома: с первым - мы когда-то проживали в одном из семейных общежитий, я немного знала его жену. Со вторым - когда-то имели беседу о моём супруге, я интересовалась у цехового мастера трудовыми делами супруга. Ни за того, ни за другого мне голосовать, в общем-то, не хотелось.  (Хотя, надо сказать, молодёжь тогда под громкими лозунгами «демократии» ещё во что-то верила, и полагала, что перед ней открылись какие-то «двери», возможности. Наивными были все мы на той «заре»!)
Накануне голосования я решила зайти на избирательный участок (в школу №3) и ознакомиться со списком кандидатов, чтобы принять решение – за кого мне голосовать?
Так и сделала. На стенке был список (кажется, без портретов), и я поняла, что никого из знакомых там нет, кроме двух выше отмеченных ребят, но мне понравилась одна фамилия – Ткаченко. Это был какой-то служащий из института. Его фамилия совпадала с фамилией моего близкого родственника, и так я определилась: проголосую за этого мужика.
Каково же было моё удивление, когда в день голосования мне выдали бюллетень, в которой не оказалось этой фамилии.  - Странно, - подумала я, и вдруг обратила внимание, что и фамилий молодых ребят - Дунилина и Михайлова, - тоже нет в этом списке. Я вернулась к столу, где получила этот бюллетень, и обратилась к мужчине, выдавшем мне его:
- Вы дали мне не тот бюллетень. Здесь – другие кандидаты.
Мужчина внимательно взглянул на меня, забрал бумажку и заменил её на другую. Я проголосовала за Ткаченко, но мысль не отпускала: почему и как мне дали бюллетень другого участка?
Надо сказать, что в школе №3 на тот момент шёл ремонт, было весьма тесно, участки сосредоточили прямо в рекреациях (коридорах, то есть). Рядом со столом моего участка –впритык стоял стол другого. Там сидела женщина, к которой мужик-то и обратился: - Дай мне другой бюллетень (для меня, избирателя).
Долго думая о причинах этой «ошибки», я тогда пришла к выводу, что комиссией (и мэром, конечно, тоже) была продумана система, как не допустить молодых кандидатов во власть, и потому они хотели умышленно запутать избирателей, чтобы объявить их бюллетени испорченными. На этом мнении я и остановилась.
Тогда мне очень хотелось поставить в известность об этом молодых кандидатов, я даже отыскала рабочий телефон Михайлова и позвонила ему в цех. Но там было так шумно, что, думаю, он вряд ли что-то понял из моего сообщения. На всякий случай я дважды повторила ему эту историю и мои подозрения, после чего повесила трубку.
Конечно, это ничего не изменило, и выборы прошли, как прошли. Естественно, молодые кандидаты во власть не попали. Позднее, после выборов я поняла, что тот мужичишка из избирательной комиссии был другом мэра, работал у него каким-то чиновником. На том всё и закончилось, а при встрече в 1998-м, для интервью, я в заме мэра (по фамилии Ёч) не признала того самого члена избиркома.
И только через несколько лет (не помню, конечно, через сколько именно) эта картинка совершенно отчётливо всплыла передо мною, и я поняла: - Так вот где мы встречались с ним!
2
Намного ранее, в 1982-м или 1983-м году, был и второй примечательный случай, воспоминание о котором выплыло передо мной вообще лет через 37-38 примерно! И тоже история – почти забавная, потому расскажу её подробнее.
Дело было вскорости после рождения моего ребёнка. Супруг загулял с какими-то общежитскими бабами, я его как-то заметила в компании таковых, и вот однажды под вечер, с коляской, попёрлась разыскивать. (Дерзость такая его меня напугала – демонстративно стал гулять, ни в чём не помогал).
Девчоночья общага была в одной из «башен», туда я и забрела. Оставив коляску в подъезде, – поднялась на этаж; двери в комнаты были открыты, но никого в них не было. Прошла далее, толкнула дверь: на стуле – сидит высокий парень, на коленях – баба, целуются. Поняв, что кто-то вошёл, – он обернулся, – я его узнала, это был «знакомый нашего знакомого», ещё – выступавший в местном самодеятельном театре. Передо мной мелькнуло и женское лицо. Девичье – не могу сказать, оно было довольно крупное, очень независимого вида.
Поняв, что нужного мне объекта здесь нет, - я произнесла: - «Извините!»-  и ретировалась. Правда, парень успел грубо крикнуть мне: - «Стучаться надо!», - но я уже торопилась к ребёнку.
«Осла» своего я в тот вечер не нашла, но позднее оказалось, что этот «драм-актёр» - жених, а позднее – и муж одной из моих новых добрых знакомых.
Я, конечно, никогда не рассказывала ей об этом случае, и только по прошествии многих лет, однажды, когда мы с ней случайно столкнулись и разговорились, я поведала ей эту историю. На тот момент они давно уже разошлись, у обоих - другие семьи, он давно - в другом городе, так что, казалось мне, её мой рассказ не обеспокоит.
Однако она у меня спросила: - И кто сидел у него на коленях? – Я чистосердечно сказала: - Не знаю, не помню. Я, видимо, не разглядела её тогда. - На том и завершилась история.
Позднее моя знакомая изредка заходила в наш многоквартирный дом, куда в 87-м году поселили мою семью и пару её подружек по общежитию, как рассказала она мне, и мы поговорила кратко о её подружках. Я с обеими ими уже была поверхностно знакома, изредка общалась.
И вот совсем недавно, года три, примерно, назад, вдруг, неожиданно передо мною вновь всплывает картина в той крохотной комнатке, и я отчётливо вижу портрет женщины, сидящей на коленях будущего мужа моей знакомой. Я даже поражаюсь: как я могла забыть это лицо? Вот же оно, воочию передо мной. - Оказалось, это была одна из этих самых её подруг, живущих ныне в нашем доме...
Конечно, я решила, что моей знакомой я ничего этого не скажу, тем более, что прошло столько лет, да и видимся мы в последнее время крайне редко и, в основном, случайно, но… тайна-то стала для меня явной! Через столько лет…
3
Замечу ещё одно, о чём прежде мне также хотелось где-нибудь написать или упомянуть. Тоже – об особенностях памяти.
Так, например, всю жизнь, прежде, я бывала очень памятлива на лица. Стоило человека один раз увидеть – запоминался на всю жизнь. Сама удивлялась. С возрастом, естественно, эта способность стала пропадать, что сначала очень беспокоило меня, позднее поняла – это «симптомы» старения и с этим надо смириться. Давно уже запоминаются только лица с какими-то особенностями.
На иные лица смотрю и понимаю, что для меня они совершенно не памятливы, и при новой встрече, скорее всего, не узнаю человека.  Вероятно, это норма для почти каждого из людей в пожилом возрасте.
Но о своих двух особенных случаях я рассказала, и потому подобные воспоминания – вовсе не из сказок и побасенок, а из реальности, из опыта, из тайн нашего мозгового или психического устройства. И надо это как знать, так и понимать.
18.08.2024.
В. Лефтерова