Подсказка для спящей красавицы

4,5 завтра стр 21

Без пятнадцати пять Фокс проводил до двери последнего клиента. На улице мартовский ветер гнал по тротуару бурые листья и дул в лицо двоим детям в куртках с капюшонами. Наверное, идут в игровой зал боулинг-клуба, подумал он. Пару игр до ужина.

Когда-то и он шел навстречу ветру ради парочки компьютерных игр. На самом деле, неделя вышла довольно удачной. А если он где-то и был не на высоте, ничего страшного. Но все можно изменить.

Он слышал, как Лейла разговаривает по телефону, объясняя, что завтра мистер О'Делл в суде, но можно записаться на прием в любой другой день.
Он слышал, как Лейла разговаривает по телефону, объясняя, что завтра мистер О'Делл в суде, но можно записаться на прием в любой другой день.

Повернувшись, Фокс увидел, что ее пальцы быстро бегают по клавиатуре — наверное, вносит изменения в расписание, предположил он. В проеме стола были видны ее ноги: она притопывала каблуком. Когда Лейла повернулась, чтобы повесить трубку, серебряные сережки в ее ушах качнулись и сверкнули. Потом взгляд ее зеленых глаз остановился на Фоксе, и сердце у него замерло.

Да, тут он явно был не на высоте. Слава богу, некоторые вещи все же можно изменить.

Наверное, глупая улыбка на его лице заставила Лейлу вскинуть голову.

—Что?

—Ничего. Просто задумался. Философствую сам с собой. Что-то важное?

—Не очень. Соглашение о партнерстве — две женщины сочиняют серию кулинарных книг, которые, как они надеются, станут бестселлерами. Берегись, Рейчел Рей[8]. Они хотят юридически оформить соавторство до того, как добьются успеха. Неделя у тебя будет напряженной.

—В таком случае я могу позволить себе заказать еду в китайском ресторане, если ты еще не передумала.

—Мне нужно закончить дела.

—Давай. Мне тоже. Поднимемся наверх через кухню.

Вернувшись в кабинет, Фокс выключил компьютер, вскинул на плечо портфель и попытался вспомнить, в каком состоянии пребывает его квартира.

Ага. Кажется, еще одна территория, где его ждал полный провал.

Лучше об этом не думать, решил Фокс. Все равно уже ничего не исправишь. Но интересно, насколько все плохо?

Он прошел на кухню, где миссис Хоубекер держала кофеварку, микроволновую печь и тарелки, за которые, как она считала, не стыдно было перед клиентами. Здесь же хранилось печенье — Фокс точно знал, поскольку время от времени им подкреплялся. А также вазочки и коробки с чаем.

Кто будет пополнять запасы печенья, когда миссис Хоубекер его покинет? Фокс повернулся к появившейся на пороге Лейле.

—Элис покупает продукты на деньги из вазы в моем кабинете. Я регулярно ее пополняю. Наверное, ты уже в курсе.

—Доллар за каждое ругательство, система доверия. Я видела твой кувшин и могу сделать вывод, что сквернословишь ты много, но платишь честно. — Он такой грустный, подумала Лейла, что хочется его обнять, погладить по густым, спутанным волосам. — Я знаю, ты будешь по ней скучать.

—Может, она еще вернется. Но в любом случае жизнь продолжается. — Фокс открыл дверь, ведущую на лестницу. — Должен тебя предупредить, что миссис Хоубейкер не следит за моей квартирой и вообще отказывается подниматься наверх после одного случая с поздним пробуждением и несвежим бельем, и поэтому там, скорее всего, беспорядок.

—Беспорядком меня не удивишь.

Но когда Лейла из чистой офисной кухни попала на кухню Фокса, то осознала, что неправильно понимала значение слова «беспорядок».

Грязные тарелки были везде: в раковине, на кухонном столе и на маленьком столике, который также был завален газетами двухдневной давности. Две коробки хлопьев (неужели взрослые мужчины едят шоколадные хлопья?), пакетики чипсов, бутылка красного вина, склянки со специями и пустой пакет из-под спортивного напитка «Гаторейд» теснились на короткой столешнице у холодильника, почти полностью заклеенного стикерами и фотографиями. На полу три пары туфель, на одном из стульев потертая куртка, а на другом стопка журналов.

—Может, погуляешь часок — или неделю, — пока я тут приберусь?

—Нет, нет. А в остальных комнатах то же самое?

—Не помню. Могу проверить, прежде...

Но Лейла уже перешагнула через туфли и вошла в гостиную.

Не так уж и плохо, подумал Фокс. Правда. Решив предупредить события, он принялся наводить подобие порядка.

—Я знаю, что живу как свинья. Мне это уже говорили. — Он собрал разбросанную охапку одежды и запихнул в шкаф в коридоре.

На лице Лейлы отразилось искреннее удивление. В голосе тоже.

—Почему ты не наймешь домработницу, которая будет приходить раз в неделю и все это убирать?

—Потому что они сбегают и больше не возвращаются. Послушай, давай куда-нибудь сходим. — Вовсе не смущение, а боязнь услышать нотации заставила его схватить пустую пивную бутылку и почти пустой пакет попкорна, стоявшие на кофейном столике. — Найдем симпатичный, чистый ресторан.

—В колледже у меня были две соседки по комнате. В конце семестра мне приходилось вызывать бригаду уборщиков. — Она подобрала с кресла пару носков, прежде чем Фокс успел добраться до них, и протянула ему. — Но чистые бокалы для вина нам бы пригодились.

—Я продезинфицирую пару штук.

Он взял несколько бокалов и направился на кухню. Лейла с любопытством рассматривала комнату, стараясь не обращать внимания на беспорядок. Стены выкрашены в теплый зеленый цвет, выгодно оттеняющий широкие дубовые подоконники. На полу темного дерева — великолепный тканый ковер, который, наверное, пылесосили лет десять назад. На стенах симпатичные акварели, рисунки карандашом и тушью, фотографии. Кроме большого телевизора с плоским экраном и разнообразной техники, в комнате была красивая керамика.

Произведения брата, подумала Лейла. Или матери. Однажды они с Фоксом проезжали мимо гончарной мастерской его брата. Почувствовав присутствие Фокса, она обернулась.

—Мне нравятся рисунки и керамика. Вот эта. — Она провела пальцами по тонкой вазе бледно-голубых тонов. — Такая изящная.

—Работа матери. А вон ту чашу, на столе под окном, сделал Ридж.

Лейла подошла ближе, коснулась плавных изгибов.

—Великолепно. Цвета, форма. Как будто лес в большой чашке.

Она повернулась к Фоксу, взяла бокал вина.

—А рисунки?

—Матери, брата и невестки. Фотографии делала Спэрроу, моя младшая сестра.

—Сколько талантов в одной семье.

—И еще адвокаты — старшая сестра и я.

—А разве для адвоката не нужен талант?

—Самую малость.

Лейла пригубила вино.

—Твой отец плотник?

—Плотник, столяр. Он сделал стол, на котором стоит чаша Риджа.

—Сделал стол. — Лейла присела, чтобы получше рассмотреть. — Подумать только.

—Без гвоздей и шурупов. Только на шипах. У него золотые руки.

Лейла провела пальцем по крышке стола, оставив дорожку на слое пыли.

—Поверхность прямо шелковистая. Красивые вещи. — Вскинув бровь, она вытерла палец о рубашку Фокса. — Вынуждена сказать, что ты должен лучше за ними ухаживать — и за их окружением.

—Ты не первая. Может, отвлечемся на еду? — Фокс протянул ей листок меню. — Китайские блюда от Хан Ли.

—Рановато для ужина.

—Я позвоню заранее и закажу доставку на семь. А пока мы займемся делом.

—Рановато для ужина.

—Я позвоню заранее и закажу доставку на семь. А пока мы займемся делом.

—Свинина в кисло-сладком соусе, — объявила Лейла, взглянув на меню.

—И все? — удивился Фокс, когда она вернула ему листок. — Печально. Свинина в кисло-сладком соусе. Хорошо, остальное я закажу сам.

Он снова вышел, чтобы сделать заказ. Через несколько секунд до нее донесся шум бегущей воды и звяканье тарелок. Лейла пошла на кухню, где Фокс сражался с грязной посудой.

—Ладно. — Лейла сняла жакет.

—Нет. Правда.

—Да. — Она засучила рукава. — Но это разовая сделка. Ты платишь за ужин.

—Мне еще извиниться?

—В другой раз. — Она удивленно вскинула брови. — У тебя нет посудомоечной машины?

—В том-то и проблема. Я хотел установить ее вместо нижнего шкафчика, но потом подумал, что я тут один и к тому же часто пользуюсь бумажными тарелками.

—Не очень часто. А чистое кухонное полотенце у тебя найдется?

—Да, конечно. — Фокс озадаченно нахмурился. — Я сейчас.

Покачав головой, Лейла шагнула к освободившейся мойке и принялась за дело. Ей не трудно. Эта работа не требовала умственных усилий и странным образом успокаивала нервы, приносила удовлетворение. Кроме того, из окна над раковиной открывался красивый вид на горы с блестевшими на солнце вершинами.

Ветер раскачивал деревья, трепал белые простыни, развешенные во дворе внизу. Лейла подумала, что застеленная кровать будет пахнуть ветром и горами.

По огороженному двору бегал мальчик с большой черной собакой — его движения были наполнены энергией и радостью, и Лейла явственно представила, почти почувствовала, как ветер гладит его щеки, теребит волосы. А когда мальчик в яркой синей куртке принялся качаться на качелях, Лейле показалось, что от высоты и скорости у нее самой захватывает дух.

Наверное, его мать на кухне готовит ужин. А может, сегодня очередь отца. А еще лучше, если они готовят вместе — режут, помешивают, рассказывают друг другу, как прошел день, — а маленький мальчик раскачивается на качелях, подставляя лицо ветру.

—Никогда бы не подумал, что мытье посуды может быть таким сексуальным занятием.

Рассмеявшись, она оглянулась на Фокса.

—И не надейся — повторения не будет.

Он замер, сжимая в руке мятое кухонное полотенце. — Что?

—Мытье посуды кажется сексуальным только тому, чьи руки не погружены по локоть в мыльную воду.

Фокс шагнул вперед, тронул ее за плечо.

—Я не произносил этого вслух.

—Я тебя слышала.

—Очевидно, но я не говорил, а думал. Я отвлекся, — продолжал он, когда Лейла слегка отодвинулась. — Смотрел на тебя, на то, как свет играет в твоих волосах, на линию спины, на руки. Я отвлекся, — повторил он. — И открылся. А ты, Лейла? Не думай, не анализируй. Просто скажи, что чувствовала, когда услышала меня.

—Я расслабилась. Смотрела, как во дворе на качелях качается маленький мальчик. И расслабилась.

—А теперь опять напряжена. — Фокс взял тарелку и стал вытирать. — Придется подождать.

—Ты тоже так можешь? Слышать мои мысли?

—Чувства легче различить, чем слова. Могу, но только если ты позволишь.

—Ты способен прочесть мысли любого.

—Но не буду этого делать. — Фокс посмотрел ей в глаза.

—Потому что ты такой человек. Кладешь доллар в вазу, даже если никто не слышит, как ты ругаешься.

—Я дал слово и держу его.

Лейла принялась за следующую тарелку. Очарование хлопающих на ветру простынь и маленького мальчика с большой собакой — все исчезло.

—Ты всегда себя контролируешь? Не поддаешься искушению?

—Нет. Мне было десять, когда я начал слышать чужие мысли. Во время Седмицы эта способность меня пугала, и я с трудом сдерживался. Хотя помогло. Когда все закончилось — в тот первый раз, — я думал, что все пройдет.

—Но не прошло.

—Нет. Это было круто — в десять лет проникать в мысли и чувства людей. Потрясающе — и не только потому, что у меня обнаружились способности, как у супермена. Например, я очень хотел хорошо сдать экзамен по истории, а парень, который лучше всех знал историю, сидел всего через два ряда от меня. Почему бы не узнать у него правильные ответы? Вытирая тарелки, Фокс решил, что нужно сделать следующий шаг и убрать их в шкафчик. Занятая делом, Лейла сможет расслабиться.

—Сдав несколько экзаменов на «отлично», я стал испытывать чувство вины. И страх — я мог проникнуть в голову любого учителя и выяснить, какие каверзы он для нас придумал. Кроме того, я узнавал то, что мне знать не следовало. Семейные проблемы и все такое. Меня с детства учили уважать личную жизнь, а тут я без разбора вторгался в чужие мозги. И я бросил это дело. — Фокс усмехнулся. — Почти.

—Приятно слышать, что ты не совершенен.

—Мне потребовалось время, чтобы научиться управлять собой. Иногда я читал чужие мысли, когда слишком расслаблялся, а иногда наоборот, когда очень старался этого не делать. В некоторых случаях проделывал это намеренно. Например, пару раз с тем козлом, который меня дразнил. А... когда стал старше, то один раз с девушкой. Узнать, есть ли у меня шанс снять с нее блузку.

—Помогло?

Фокс лишь улыбнулся в ответ.

—А за несколько недель до того, как нам исполнилось семнадцать, кошмар вернулся. Я понял — мы все поняли, — что ничего не закончилось. И до меня дошло, что мой дар не игрушка. Я перестал им пользоваться.

—Почти?

—Практически полностью. Понимаешь, Лейла, этого у нас не отнять. Я понимаю, что чувствуют люди, и тут ничего не поделаешь. Но теперь я могу контролировать себя и не копаться в их мозгах в поисках информации.

—Именно этому мне нужно научиться.

—И читать мысли тоже. Если речь идет о личной тайне человека, о его жизни или жизни других, ты обязана вмешаться.

—Но как ты определяешь — когда, кто, при каких обстоятельствах?

—Вот этим мы и займемся.

—В твоем присутствии я почти все время чувствую себя скованно.

—Заметил. Почему?

Лейла повернулась и протянула руку за посудой. Опустила миску в раковину. Мальчик уже ушел — наверное, позвали ужинать, подумала она. Собака свернулась клубком на крыльце и спала, отдыхая от бурных игр.

—Потому что знаю: ты можешь прочесть или читаешь мои мысли и чувства. Или боюсь, что ты это сделаешь, и нервничаю. Но этого не происходит — то ли из-за того, что ты себя сдерживаешь, то ли из-за того, что я нервничаю и не пускаю тебя. А может, и то и другое. Например, ты не знал моих мыслей и чувств, когда сегодня поцеловал меня.

—Меня на какое-то время замкнуло.

—Нас тянет друг к другу. Я правильно выразилась?

—Что касается меня — в точку.
—Что касается меня — в точку.

—И от этого я тоже нервничаю. И теряюсь, потому что не знаю, в какой степени это взаимное влияние, а в какой — наши истинные чувства. — Лейла прополоскала миску и передала Фоксу. — И не уверена, можем ли мы себе это позволить, когда у нас столько других забот.

—Погоди, давай разберемся. Ты нервничаешь потому, что меня тянет к тебе, или потому, что нас тянет друг к другу?

—Ответ номер два, и мне нет нужды читать твои мысли — по твоему лицу видно, что он тебе нравится.

—Лучшая мысль, которую я слышал за последние несколько недель. А может, и лет.

Мокрая ладонь Лейлы уперлась ему в грудь, не давая приблизиться.

—Я не смогу расслабиться, если буду думать о том, как оказаться с тобой в постели. Мысль о сексе меня обычно возбуждает.

—Расслабиться можно потом. И вообще, я могу гарантировать, что расслабление будет гораздо глубже, если сначала как следует возбудиться.

Лейла не только не убрала ладонь, но слегка его оттолкнула, так что Фокс был вынужден отступить на шаг.

—Не сомневаюсь. Но я привыкла все раскладывать по полочкам. Так уж я устроена. Поэтому то, что происходит между нами, придется пока отложить в дальний ящик. Мне нужно все обдумать, пережить. Если я собираюсь учиться у тебя, если хочу помочь избавиться от демона, который стремится нас уничтожить, то не должна отвлекаться.

Фокс кивнул; лицо его было внимательным и серьезным.

—Я люблю жонглировать.

—Знаю.

—И люблю вести переговоры. — Он вытер полотенцем ее руку и поднес к губам. — И знаю, в какой момент делать предложение противоположной стороне. Я хочу тебя. Обнаженную, в постели, в комнате, наполненной тенями и тихой музыкой. Хочу чувствовать, как бьется твое сердце под моей ладонью, когда я ласкаю тебя. Так что, Лейла, не забудь положить в свой ящик и это.

Лейла молча смотрела ему в глаза. Он отбросил полотенце.

—Принесу вино. Поможет тебе расслабиться, прежде чем мы приступим к занятиям.

Она проводила его взглядом. Потом с трудом подняла руку и прижала к сердцу, готовому выскочить их груди.

Видимо, ей предстоит многому научиться — если Фокс носил все это в себе, а она не почувствовала.

И теперь, чтобы расслабиться, одного бокала вина слишком мало.

Лейла выпила вино, и Фокс освободил кухонный стол. Затем налил ей еще бокал. Она не произнесла ни слова, погрузившись в собственные мысли, и Фокс позволил ей помолчать.

—Ты умеешь медитировать? — спросил он, усаживаясь.

—Принцип знаю. — В ее голосе сквозило раздражение, но Фокс старался не обращать на это внимания.

—Ты должна сесть, и мы начнем. Проблема в том, что большинство людей не способны достигать уровня, когда они отключают мозг, изгоняя из него мысли о работе, приеме у дантиста или о боли в пояснице. О чем угодно. Но мы можем приблизиться к этому состоянию, используя техники йоги. Нужно закрыть глаза, представить пустую белую стену...

—И произносить «ом-м-м». И как это поможет мне включить свои способности?

—Увидишь. Поможет — я уже заговорил, как моя мать — очистить разум, ауру, сбалансировать энергию ци.

—Я тебя прошу.

—Это процесс, Лейла. До сих пор ты только скользила по поверхности — или чуть-чуть замочила ноги, если хочешь. Чем глубже погружаешься, тем больше требуется сил.

—Например?

—Глубоко и долго? Раскалывается голова, тошнота, кровотечение из носа. Это может причинить боль. Истощить.

Нахмурившись, Лейла погладила бокал.

—На чердаке старой библиотеки Куин перенеслась в прошлое, к Энн Хоукинс. И вернулась совсем разбитой. Сильная головная боль, тошнота, потеря координации. — Лейла насупилась. — Хорошо, я не умею медитировать. Когда на йоге мы заканчиваем занятия позой трупа, я расслабляюсь, но продолжаю думать о делах, которые еще остались, или стоит ли купить потрясающую кожаную куртку, поступившую к нам в магазин. Я буду тренироваться. Могу упражняться вместе с Сибил.

Потому что так безопаснее, чем со мной, подумал Фокс, но возражать не стал.

—Хорошо. Значит, пока не будем слишком углубляться. Расслабься, наведи порядок в мыслях. Вроде того, как ты расставляешь тарелки.

—Чем больше стараешься, тем сложнее. Мысли так и норовят разбежаться.

—Совершенно верно. А ты раскладывай их по полочкам. Убирай каждую на свое место. Смотри на меня. — Он накрыл ладонью ее руку. — Просто смотри на меня. Сосредоточься на мне. Почувствуй меня.

Странное ощущение, словно вино ударило ей в голову.

—Я тебя не понимаю.

—Не торопись. Смотри на меня. Это как открыть дверь. Поверни дверную ручку, Лейла. Положи ладонь на ручку, поверни, потом приоткрой дверь, всего на пару дюймов. Смотри на меня. О чем я думаю?

—Ты надеешься, что я не съем все китайские клецки. — Лейла чувствовалаего юмор, как теплый синий свет. — Ты мне помог.

—Нет, мы вместе. Не уходи от двери. Не теряй концентрации. Открой ее чуть шире и скажи, что я чувствую.

—Я... Спокойствие. Ты такой спокойный. Не понимаю, как тебе это удается. Сомневаюсь, что когда-нибудь была такой спокойной, а теперь, наверное, уже и не буду — столько всего произошло и происходит. И... ты немного голоден.

—На обед мне пришлось есть салат из баклажанов. Вот почему я заказал...

—Говядину «кунг пао», снежную грушу, холодную лапшу, дюжину пирожков, клецки. Дюжину пирожков?

—Если останутся, пойдут на завтрак.

—Ужас какой. А теперь ты думаешь, что не отказался бы на завтрак от меня, — прибавила она и выдернула руку.

—Прости, я не хотел. Как ты?

—Немного кружится голова, и мысли путаются, но в целом нормально. С тобой мне легче, правда? Потому что ты знаешь, как этим управлять. Влиять на меня.

Фокс взял пиво, о котором совсем забыл, и откинул прядь волос со лба.

—В твой нью-йоркский бутик приходит женщина. Она просто роется в вещах. Как ты определяешь, к чему ее направить, как на нее повлиять?

—Удовлетворить, — поправила Лейла, — а не повлиять. Отчасти по внешнему виду — возраст, одежда, сумка, туфли. Все это внешние признаки, и они могут быть обманчивыми, но начинать нужно с них. С опытом я начала различать клиентов по типам.

—Готов поспорить, в девяти случаях из десяти ты знала, когда нужно вынести из подсобки яркую кожаную сумочку, а когда предложить строгую черную. И понимала, что клиентка положила глаз на короткое сексуальное платье и стильные туфли, хотя та утверждала, что пришла за деловым костюмом.

Я много читала... Да. — Лейла с шумом выдохнула, злясь на саму себя. — Не понимаю, почему я продолжаю все отрицать. Да, я часто понимала. Хозяйка называла это волшебным прикосновением. Думаю, она была недалека от истины.
Как ты это делала?

Оценивая покупателей, я фокусировалась на них — на их желаниях, предпочтениях и... да, конечно, на том, что я могу им продать. Нужно слушать, что они говорят, понимать язык жестов и учитывать мои собственные представления, что им пойдет. А иногда — мне самой казалось, что это инстинкт — в моей голове появлялось изображение платья или туфель. Я считала, что просто читаю между строк, болтая с ними, но, наверное, слышала тихий голос. Может, это были их мысли. Не уверена.

Начинает привыкать к своему дару, подумал Фокс. Уже не сопротивляется.

Ты была уверена в себе, чувствовала себя на своем месте, и это помогало снять напряжение. И еще тебе было не все равно. Ты хотела удовлетворить их желания. Доставить им радость. И продать товар. Правильно?

Похоже.

Та же программа, только другой канал. — Он сунул руку в карман, достал горсть мелочи. Сосчитал, закрыв монеты ладонью. — Сколько тут?

Я...

Число у меня в голове. Открой дверь.

Хорошо. Подожди. — Лейла снова глотнула вина. Слишком много мыслей. Так и мелькают у нее в голове. Нужно их отодвинуть. — Не помогай мне! — воскликнула она, когда Фокс протянул руку. — Не надо.

Избавиться от мыслей, повторяла Лейла. Очистить разум. Расслабиться. Сосредоточиться. Почему он считает, что у нее получится? Почему Фокс так уверен? Почему у многих мужчин такие красивые ресницы? Ой. Не отвлекаться. Она закрыла глаза, представила дверь.

Доллар и тридцать восемь центов. — Глаза Лейлы широко раскрылись. — Уф.

Отлично.

Стук в дверь заставил ее вздрогнуть.

Ужин приехал. Займись парнем.

Что?

Пока я буду с ним разговаривать и расплачиваться, прочти его мысли.

Но это...

Грубое вторжение, знаю. Но придется пожертвовать приличиями во имя прогресса. Прочти его мысли, — приказал Фокс, встал и направился к двери.

Привет, Каз, как дела?

Парню лет шестнадцать, прикинула Лейла. Джинсы, футболка, высокие кроссовки «Найк», довольно новые. Всклокоченные каштановые волосы, маленькое серебряное колечко в правом ухе. Карие глаза скользнули по ней, пока из рук в руки переходили пакеты и деньги.

Вздохнув, она «приоткрыла дверь».

Фокс услышал, как Лейла у него за спиной издала какой-то звук, что-то между вздохом и усмешкой. Продолжая непринужденно болтать о баскетболе, он дал парню на чай.

Закрыв за посыльным дверь, Фокс поставил пакеты на стол.

Ну?

Он считает тебя крутым.

Так и есть.

А меня сексуальной.

Так и есть.

—Он гадал, получишь ли ты это сегодня, и думал, что сам бы не прочь попробовать. Как ты понимаешь, имелись в виду вовсе не пирожки.

Фокс открыл пакеты.

—Казу семнадцать. В его возрасте парни все время об этом думают. Голова болит?

—Нет. С ним было легко. Легче, чем с тобой.

—В моем возрасте парни тоже об этом думают. Но, в отличие от них, мы знаем, когда придется удовлетвориться пирожками. Давай есть.

Фокс больше не пытался поцеловать ее, даже когда отвозил домой. Лейла не знала, думал ли он об этом, и решила, что так даже лучше. Ее собственные мысли и чувства пребывали в таком беспорядке, что она решила последовать совету Фокса и заняться медитацией.

Сибил расположилась на диване в гостиной, с книгой и чашкой чая.

—Привет! Как прошло?

—Хорошо. — Лейла опустилась в кресло. — На удивление хорошо. Только я чувствую себя немного пьяной. Как после двух порций виски.

—Чаю хочешь? Там еще остался.

—Наверное.

—Я принесу тебе чашку, — сказала Сибил, увидев, что Лейла собирается встать. — У тебя измученный вид.

—Спасибо. — Закрыв глаза, Лейла попробовала дышать по системе йоги. Потом попыталась расслабить мышцы, начиная от пальцев ног, но дойдя до лодыжек, сдалась. — Фокс говорит, что я должна медитировать, — сообщила она Сибил, которая вернулась с чашкой и блюдцем. — Но мне скучно медитировать.

—Ты просто не умеешь. Выпей сначала чаю, — посоветовала Сибил, наливая чашку. — И расскажи, что тебя беспокоит, — это лучший способ избавиться от тревоги, чтобы потом заняться медитацией.

—Он меня поцеловал.

—Я удивлена и шокирована. — Сибил вручила Лейле чашку, вернулась к дивану и села, поджав ноги. — Милая, парень глаз с тебя не сводит. Смотрит, когда ты выходишь из комнаты и когда возвращаешься. Влюбился по уши.

—Он сказал... А где Куин?

—У Кэла. Наш Мэверик[9] где-то играет в карты, и дом Кэла пока свободен. Вот они и пользуются.

—Ага. Ну и на здоровье. Они очень подходят друг другу, правда? Идеально.

—Он для нее единственный, тут нет сомнений. Все остальные, которые у нее были, это как «О'Дулс»[10].

—О'Дулс?

—Заменитель любви. Кэл — настоящее. Тебе легче говорить о них, чем о себе?

Лейла вздохнула.

—Меня сбивают с толку свои чувства. Я понимаю, что он чувствует то же самое, но гоню от себя эти мысли. Что только ухудшает дело. Кроме того, мы вместе работаем, и не только в конторе, а это создает особые отношения, которые нужно уважать и даже беречь, потому что ставки очень высоки. Если к ним присоединить физическую или эмоциональную близость личных отношений, секс, то как поддерживать элементарный порядок, необходимый для дела, ради которого мы все тут все собрались?

—Ого. — Улыбнувшись, Сибил отхлебнула из чашки. — Это серьезно.

—Знаю.

—Попробуем вот что. Просто и откровенно. Ты его хочешь?

—Господи, конечно. Только...

—Нет. Не надо уточнять. Не анализируй. Страсть — это сильное возбуждающее чувство, хотя и стихийное. Подчиняешься ты ей или нет, она будоражит кровь. С остальными слоями ты, в конце концов, разберешься. Обязана. Ты человек, и ты женщина. И никуда не денешься от эмоций, тревог, последствий. Но теперь ты должна ловить момент и наслаждаться страстью. — В темных глазах Сибил блеснули веселые искорки. — Наслаждайся страстью.

Задумавшись, Лейла пригубила чай.

—В твоем изложении звучит соблазнительно.

—Тогда допивай, и мы используем твою страсть как фокальную точку для медитации. — Сибил улыбнулась, глядя на нее поверх чашки. — Думаю, скучно не будет.
5

Поначалу предложение Сибил о страсти как трамплине для медитации вызвало у Лейлы улыбку, но идея оказалась удачной. Даже лучше, чем обычный метод отстранения на занятиях йогой. Следуя указаниям, она вдыхала в себя страсть — втягивая пупок к позвоночнику, — а выдыхала напряжение и стресс. Фокусировалась на «щекотке в животе», как сформулировала это Сибил. Погружалась в нее.

И где-то между смехом, дыханием и щекоткой расслабилась настолько, что услышала биение собственного пульса. Но это было только начало.
И где-то между смехом, дыханием и щекоткой расслабилась настолько, что услышала биение собственного пульса. Но это было только начало.

Спала она крепко, без сновидений, и проснулась свежей. И, как ни странно, полной энергии и сил. Видимо, медитация не слишком утомила ее.

Фокс был в суде, в конторе у руля осталась Элис, и появляться на работе до обеда не имело смысла. Есть время присоединиться к расследованию, которое проводят Сибил и Куин, подумала она, стоя под душем. Внести вклад в поиск ответов. Она еще не добавила происшествие на площади в свою схему и не записала общий с Фоксом сон.

Лейла надела джинсы и свитер — после обеда она сменит их на костюм «секретаря Лейлы». И это — нельзя не признать — было приятно. Хорошо, когда нужно одеваться на работу, выбирать наряд и аксессуары. Конечно, в те несколько недель, что прошли между отъездом из Нью-Йорка и выходом на работу в офис Фокса, она была занята. Требовалось многое пересмотреть, изменить, преодолеть серьезные препятствия. Но Лейла скучала по работе, ей не хватало сознания, что в определенном месте в определенное время кто-то ждет от нее выполнения определенных обязанностей.

И еще — хоть это и тщеславие — ей не хватало предлога, чтобы надеть пару шикарных туфель.

Она вышла из комнаты, намереваясь выпить кофе на кухне, и услышала стук клавиш компьютера, доносившийся из кабинета, в который они превратили четвертую спальню.

На стуле, скрестив ноги, сидела Куин и печатала. Длинные белокурые волосы собраны в «хвост», голова слегка покачивается, словно в такт беззвучной музыке.

—Я не слышала, как ты вернулась.

—Только что. — Куин еще несколько раз ударила по клавишам, затем подняла голову. — Заскочила в тренажерный зал, сожгла несколько сотен калорий, возместила их огромной булочкой с черникой в кафе, но, кажется, все еще не отошла от потрясающего секса, которым наслаждалась ночью. Выпила кофе, приняла душ и теперь печатаю соображения Сибил по поводу вашего сна. — Куин потянулась. — И по-прежнему чувствую в себе силы пробежать Бостонский марафон.

—Должно быть, классный был секс.

—Ты не представляешь. — Куин поерзала и громко и откровенно рассмеялась. — Утверждение, что любовь улучшает секс, всегда казалось мне выдумкой любовных романов. Но теперь я сама — живое и в высшей степени удовлетворенное подтверждение. Ладно, хватит обо мне. Ты-то как?

Даже если бы она не проснулась отдохнувшей и свежей, подумала Лейла, две минуты в компании Куин зарядили бы ее энергией.

—В высшей степени удовлетворенной я себя назвать не могу, но довольно бодрая. Сибил встала?

—На кухне. Утренний кофе и газеты. Мы виделись, и она что-то пробормотала об успехах, которые ты сделала вчера с Фоксом.

—Она упоминала о том, что мать Фокса обнаружила нас целующимися в шкафу?

Голубые глаза Куин широко раскрылись.

—Сибил не вдавалась в подробности. Расскажи.

—Уже рассказала.

—Мне нужны детали.

—А мне кофе. Сейчас вернусь.

Вот чего еще ей не хватает, поняла Лейла. Болтовни с подругами о забавных подробностях личной жизни.

На кухне Сибил грызла половину рогалика и читала разложенную на столе газету.

—Ни одного упоминания о воронах в сегодняшнем номере, — объявила она при виде Лейлы. — Очень странно. Вчера короткая статья, скудная на подробности, и никакого продолжения.

—Типично, правда? — Лейла задумчиво налила кофе. — Никто не обращает особого внимания на происходящие здесь события. А если появляются статьи, вопросы, интерес, то все быстро проходит или превращается в слухи.

—Даже сами участники событий, местные жители, обходят их молчанием. Или просто забывают.

—А некоторые слишком хорошо помнят. — Лейла остановила свой выбор на йогурте, достала из холодильника упаковку. — Например, Элис Хоубейкер.

—Удивительно. Как бы то ни было, тут больше нет сообщений о нападениях животных или странных происшествиях. Во всяком случае, сегодня. Хорошо. — Лениво пожав плечами, Сибил принялась складывать газету. — Я собираюсь проследить пару очень тонких ниточек к возможному месту, где Энн Хоукинс скрывалась два года. Никак не могу понять, — раздраженно прибавила она. — В шестнадцатом веке тут было не так уж много народу. Какого черта я не могу найти тех, кто мне нужен?

К полудню Лейла уже сделала все, что могла, помогая подругам. Потом переоделась в серые брюки и туфли на высоком каблуке, чтобы после обеда идти на работу.

По дороге в контору Фокса она заметила, что в магазине подарков вставлены новые витрины. Отец Кэла был добросовестным домовладельцем, любившим свой город. А еще она заметила объявление о распродаже по случаю закрытия магазина.

Проклятье, подумала Лейла. Люди строили или пытались построить свою жизнь, а она рушилась безо всякой вины с их стороны. Некоторые так и оставляли ее лежать в руинах, утратив надежду и волю, чтобы начать все заново, другие закатывали рукава и восстанавливали разрушенное.

В кафе «Ма Пантри» тоже вставили новые окна — как и в других домах и магазинах. Люди в застегнутых на все пуговицы или на молнию куртках входили в дома и выходили из них. Люди остались. Лейла увидела мужчину в потертой джинсовой куртке и с инструментами на поясе, который менял дверь книжного магазина. Вчера, подумала она, дверь была поцарапанной, окна разбитыми. Теперь все будет как новенькое.

Многие остаются, снова подумала она. А другие берут в руки инструменты и помогают им навести порядок.

Мужчина оглянулся, поймал ее взгляд, и на его лице появилась улыбка. Сердце Лейлы замерло — от удовольствия и удивления. Улыбка Фокса. На мгновение ей показалось, что это галлюцинация, но потом Лейла вспомнила. Его отец плотник. Отец Фокса меняет дверь книжного магазина и улыбается ей с противоположной стороны Мейн-стрит.

Не останавливаясь, Лейла приветственно помахала ему. Разве не любопытно узнать, как Фокс будет выглядеть через двадцать лет?

Потрясающе.

Посмеиваясь про себя, она вошла в контору Фокса и сменила Элис.

Фокс тоже отсутствовал, и поэтому Лейла поставила диск Мишель Грант и принялась за работу, которую оставила ей Элис, приглушая музыку, когда звонил телефон.

Через час она убрала все со стола, внесла дополнения в рабочий график Фокса. Шкаф и ящики письменного стола Лейла решила пока не трогать, посчитав их владениями Элис.

Поэтому она достала из сумки книжку и стала читать одну из версий местной легенды о Языческом камне.

Перед ее мысленным взором возникла поляна в лесу. Мрачный серый камень, похожий на алтарь, возвышался над выжженной землей. Основательный, подумала она, листая страницы книги. Прочный и древний. Неудивительно, что ему дали такое имя — казалось, камень создали боги для поклонения тому, что было для них священным.
Центр силы, но не на вершине горы, а в тихом, сонном лесу.

В книге не обнаружилось ничего нового — маленький поселок пуритан, который потрясли обвинения в колдовстве, трагический пожар, внезапная буря. Лучше бы она взяла с собой один из дневников Энн Хоукинс, но выносить их из дома Лейле почему-то казалось неправильным.

Отложив книгу, она попыталась что-нибудь найти в Интернете. Тоже ничего нового. Лейла продолжала поиски, хотя нисколько не сомневалась, что Куин и Сибил справились бы гораздо лучше. Ее конек — упорядочивание информации, выстраивание логической цепочки. Но в данный момент новых данных просто не было.

Раздраженная Лейла подошла к выходящему на улицу окну. Нужно найти какое-то дело, чем-то занять руки и мозг. Немедленно.

Решив позвонить Куин и попросить какое-нибудь задание, пусть самое мелкое, Лейла отвернулась от окна.

У двери стояла женщина, сложив руки на животе. Темно-серое платье с длинной юбкой, длинными рукавами и высоким воротом. Золотистые волосы собраны в узел на затылке.

—Я знаю, что такое беспокойство, когда места себе не находишь, — произнесла она. — Я никогда не могла долго сидеть без дела. Он говорил мне, что отдых полезен, но мне было так трудно ждать.

Призрак, подумала Лейла. Почему к ней приходит призрак, если всего несколько минут назад она размышляла о богах?

—Энн?

—Ты знаешь. Ты все еще учишься доверять себе и своему дару. Но ты знаешь.

—Скажи, что мне делать, что всем нам делать, чтобы его остановить, уничтожить?

—Это не в моей власти. И даже не в его, того, кого я люблю. Ты сама должна понять — ты часть всего этого, часть меня.

—Во мне сидит зло? — Сердце Лейлы замерло от страха. — Ты можешь мне сказать?

—Все в твоих руках. Ты чувствуешь красоту настоящего? Наслаждаешься им? — Радость и печаль отражались на лице Энн, в ее голосе. — Оно движется, от секунды к секунде, меняется. И ты должна меняться вместе с ним. Если ты способна заглядывать в душу и разум других людей, понимать, где правда, а где ложь, неужели ты не можешь найти ответы в себе самой?

—Да, конечно, но вопросов становится все больше. Скажи, куда ты ушла перед той ночью, когда у Языческого камня случился пожар?

—Жить — как он просил. Дать жизнь тому, что не имеет цены. Они были моей верой, моей надеждой, моей истиной, порождением любви. Теперь ты моя надежда. И ты не должна отчаиваться. Он всегда надеялся.

—Кто? Джайлз Дент? — Фокс, поняла Лейла. — Ты имеешь в виду Фокса.

—Он верит в справедливость, в упорядоченность вещей. — Теперь улыбка Энн светилась любовью. — Это его сила и одновременно слабость. Помни о том, что оно ищет слабости.

—Что я могу... Черт! — Энн исчезла, и раздался телефонный звонок.

Нужно все это записать, подумала Лейла, торопясь к столу. Мельчайшие подробности, каждое слово. Черт возьми, теперь у нее есть занятие.

Она протянула руку к телефону. И схватила шипящую змею.

Испуганно вскрикнув, Лейла отбросила от себя черный клубок. Потом попятилась, едва сдерживая крик; змея свернулась кольцом, словно кобра, и смотрела на нее щелочками глаз. Потом опустила голову и поползла к Лейле. Лейла шагнула к двери, мысленно повторяя молитвы, которые только могла вспомнить. Глаза змеи зажглись красным огнем, и длинное тело молнией метнулось к двери, загораживая выход.

Лейла услышала свое бурное дыхание, почувствовала ком в горле. Ей хотелось бежать, но страх повернуться к змее спиной был слишком силен. Черные кольца начали разворачиваться, медленными волнообразными движениями, дюйм за дюймом, тянуться к ней.

Змея как будто становилась длиннее. О, боже, боже. Черная кожа гадины блестела. Лейла продолжала пятиться, пока не уперлась спиной в стену. Шипение стало громче. Больше бежать некуда.

—Ты не настоящая. — Сомнение в голосе было слышно даже ей самой, и змея продолжала наступать. — Не настоящая, — повторила Лейла, силясь унять дрожь. Смотри на нее, приказала она себе. Смотри и увидь. Пойми. — Ты не настоящая. Ублюдок.

Стиснув зубы, Лейла отделилась от стены.

—Давай. Ползи, нападай — ты не настоящая. — Произнося последнее слово, Лейла шагнула вперед, пронзив острым каблуком блестящее черное тело змеи. Ужас и отвращение на секунду захлестнули ее — ей показалось, что она чувствует сопротивление и видит выступившую из раны кровь. Потом, надавив изо всех сил, ощутила ярость змеи и, что еще приятнее, боль.

—Да, вот так. Вот так. Мы уже делали тебе больно и сделаем еще не раз. Убирайся к дьяволу...

Змея атаковала. На секунду, на одну ослепляющую секунду Лейла почувствовала боль. И опустилась на четвереньки. Но не успела подняться, приготовиться к схватке — змея исчезла.

Лейла поспешно закатала брючину, ища след от укуса. Гладкая, неповрежденная кожа. Боль тоже не настоящая, подумала она, подползая к сумке. Демон заставил ее почувствовать боль — на это у него хватило сил. Но не на реальную рану. Дрожащими руками она достала из сумочки телефон.

В суде, Фокс в суде, вспомнила Лейла. Не может приехать, не может помочь. Она нажала клавишу быстрого набора, на которой был запрограммирован номер Куин.

—Приезжай, — попросила она, услышав голос подруги. — Приезжай скорее.

—Мы уже были в дверях, когда ты позвонила, — сказала Куин. — Ты не отвечала ни по сотовому, ни в конторе.

—Телефон звонил. — Лейла сидела на диване в приемной. Она уже отдышалась и почти перестала дрожать. — Звонил, но когда я сняла трубку... — Она взяла бутылку воды, принесенную Сибил из кухни. — То швырнула ее туда.

Сибил подошла к столу и подняла трубку телефона с базы.

—Она здесь.

—Потому что я ее так и не взяла, — медленно произнесла Лейла. — Я вообще ничего не брала. Он заставил меня так думать.

—Но ты чувствовала.

—Не знаю. Слышала. Видела. Думала, что чувствую. — Она посмотрела на свою руку и не смогла сдержать дрожь.

—Кэл приехал. — Сибил выглянула из окна.

—Мы ему позвонили. — Куин погладила руку Лейлы. — Подумали, что неплохо бы собрать всех.

—Фокс в суде.

—Понятно.

Вошел Кэл, и Куин, сидевшая на корточках перед Лейлой, встала.

—Как вы? Никто не пострадал?

—Никто не пострадал, — не отрывая взгляда от Кэла, Куин положила руку на плечо Лейлы. — Только она напугана.
—Что случилось?

—Мы как раз и собираемся выяснить. Фокс в суде.

—Я пытался ему позвонить, но ответила голосовая почта. Не стал оставлять сообщение. Подумал, что за рулем ему вредно волноваться. Гейдж уже выехал. — Кэл подошел, погладил руку Куин и сел на диван рядом с Лейлой.

—Что тут случилось? Что с тобой?

—Посетители из обеих команд.

Она рассказала о появлении Энн Хоукинс, делая паузы, когда Куин достала диктофон, потом еще раз, когда вошел Гейдж.

—Говоришь, слышала ее голос?

—Да, мы разговаривали. Прямо тут. Я и женщина, которая мертва уже три с половиной столетия.

—Она действительно разговаривала с тобой?

—Я же сказала... Господи, ну и дура же я. — Лейла поставила бутылку с водой, прижала пальцы к глазам. — Я должна жить настоящим, видеть то, что происходит теперь, но не сделала этого. Забыла.

—Наверное, ты очень удивилась, увидев у своего стола давно умершую женщину? — Сибил попыталась ей помочь.

—Я мучилась бездельем, хотела чем-то себя занять. Постойте, дайте подумать. — Лейла закрыла глаза, вспоминая. — В моей голове, — прошептала она, — голос звучал у меня в голове, я почти уверена. То есть это была телепатическая связь с умершей женщиной. Час от часу не легче.

—Похоже, Энн просто пыталась тебя подбодрить, — заметил Гейдж. — Никакой информации, только совет использовать свои способности ради общего дела.

—Может, именно это мне и нужно было услышать. Потому что ее поддержка мне очень пригодилась, когда появился еще один гость. Зазвонил телефон. Наверное, ты. — Она посмотрела на Куин. — Потом...

Дверь открылась, и в приемную вбежал Фокс.

—Кто-то устраивает вечеринку, и... Лейла. — Он двигался так стремительно, что Куин пришлось отскочить. — Что случилось? — Фокс взял Лейлу за руки. — Змея? Проклятье. Но ты в порядке? — Не дожидаясь ответа, он потянул вверх штанину ее брюк.

—Перестань. Не надо. Все нормально. Дай рассказать. Не читай мои мысли.

—Прости, но мне теперь не до соблюдения протокола. Ты была одна. Ты могла...

—Прекрати, — скомандовала Лейла и высвободила руки, стараясь отгородить от него свои мысли. — Перестань. Я не смогу тебе доверять, если ты будешь лезть ко мне в голову. И не буду доверять.

Фокс отступил — во всех смыслах.

—Отлично. Отлично. Я слушаю.

—Сначала появилась Энн Хоукинс, — начала Куин. — Но мы тебя потом просветим. Лейла только что закончила рассказывать.

—Тогда давай дальше.

—Зазвонил телефон, — продолжила Лейла и рассказала, что с ней произошло.

—Ты причинила ему боль, — кивнула Куин. — Это хорошая новость. И туфли у тебя классные.

—Мои любимые.

—Но ты чувствовала боль. — Сибил указала на лодыжку Лейлы. — И это плохо.

—Только на секунду, и я не знаю — честное слово, — была ли это боль или просто ожидание боли и паника. Я и так была напугана, а тут еще змея. Я тяжело дышала и никак не могла успокоиться. Наверное, грохнулась бы в обморок, но боялась, что змея будет ползать по мне, пока я буду лежать в отключке. Я их боюсь.

—Змей? — вскинула голову Сибил. — У тебя офидиофобия? Страх змей, — объяснила она, поймав удивленный взгляд Лейлы.

—Она специалист в таких вещах, — гордо объявила Куин.

—Не знаю, страх ли это. Просто мне они не нравятся... Да, я боюсь змей, всяких ползучих тварей.

Сибил посмотрела на Куин.

—Помнишь гигантского слизняка в обеденном зале гостиницы в день ее приезда?

—Использует ее страхи. Отлично, Сиб.

—И пауки, когда вы вчетвером пошли на танцы. — Сибил вскинула бровь. — Ты же боишься пауков, Куин.

—Да, но это скорее отвращение, чем страх.

—Именно поэтому я и не сказала, что у тебя арахнофобия.

—Значит, Фокс, — предположил Кэл.

—Нет. Я не люблю пауков, но...

—А кто не пошел смотреть мультфильм «Арахнофобия»? Кто визжал, как девчонка, когда паук-волк заполз на спальный мешок...

—Ради бога, мне было всего двенадцать. — Фокс сунул руки в карманы; вид у него был раздраженный и одновременно смущенный. — Я не люблю пауков, но это не фобия. У них слишком много ног — в отличие от змей, которые мне даже нравятся. Я только немного побаиваюсь пауков величиной больше моей ладони.

—Именно такими они и были, — согласилась Лейла.

—Точно. — Фокс с шумом выдохнул.

—Она — то есть Энн — сказала, что демон выискивает у нас слабости.

—Пауки и змеи, — предположил Кэл.

—И это все, на что он способен, — закончил Гейдж, и Сибил слабо улыбнулась.

—А чего боишься ты? — спросила она.

—Налоговой службы и женщин, способных произносить такие слова, как офидиофобия.

—У любого человека есть страхи и слабости. — Лейла устало потерла шею. — И демон использует их против нас.

—Нужно сделать перерыв и отвезти тебя домой. — Фокс вглядывался в лицо Лейлы. — У тебя болит голова. По глазам вижу, — поспешно добавил он, заметив, как выпрямилась ее спина. — Я закрываю контору.

—Хорошая идея, — одобрила Куин, опередив пытавшуюся возразить Лейлу. — Вернемся домой. Лейла выпьет аспирин, примет горячую ванну. Сибил что-нибудь приготовит.

—Ты уверена? — сухо спросила Сибил, потом закатила глаза. — Ладно, ладно, приготовлю.

Когда женщины ушли, Фокс остановился в центре приемной и стал внимательно оглядывать помещение.

—Тут ничего нет, дружище, — заметил Гейдж.

—Но было. Мы все чувствовали. — Фокс посмотрел на Кэла, и тот кивнул.

—Да. И никому не пришло в голову, что ей все это почудилось.

—Не почудилось, — согласился Гейдж. — И она справилась. Среди них троих нет слабаков. Это преимущество.

—Она была одна. — Фокс вернулся на место. — Ей пришлось справляться одной.

—Нас шестеро, Фокс. — Кэл старался говорить спокойно и рассудительно. — Мы не можем быть вместе двадцать четыре часа в сутки. Нам нужно работать, спать, жить — ничего не поделаешь. Так будет всегда. Она знает, что к чему.

—Это не хоккейный матч, черт возьми.

—А она не Карли.

После этих слов Кэла все умолкли.

—Она не Карли, — повторил Кэл, уже тише. — В сегодняшнем происшествии твоей вины не больше, чем в том, что случилось семь лет назад. Если ты будешь все время об этом думать, это не принесет пользы ни тебе, ни Лейле.

—Вы не теряли любимого человека, — возразил Фокс. — Вам не понять.

—Мы были здесь, — не согласился Гейдж. — И очень хорошо понимаем, черт возьми. Понимаем. — Он закатал рукав и показал шрам на запястье. — Потому что мы всегда были здесь.

Чистая правда, со вздохом подумал Фокс. И злость прошла.

—Нам нужно придумать систему связи. Чтобы остальные получали сигнал, если кто-то остался один и ему угрожает опасность. Мы должны что-нибудь придумать. А пока, — прибавил он, — мне нужно закрыть контору и снять этот костюм. Потом я хочу пива.
—Нам нужно придумать систему связи. Чтобы остальные получали сигнал, если кто-то остался один и ему угрожает опасность. Мы должны что-нибудь придумать. А пока, — прибавил он, — мне нужно закрыть контору и снять этот костюм. Потом я хочу пива.

Когда они подъехали к дому, который снимали женщины, подготовка к обеду уже шла полным ходом. Куин вызвалась помогать Сибил.

—Что готовите? — Кэл наклонился, взял Куин за подбородок и поцеловал в губы.

—Не знаю — мне приказано почистить морковь и картошку.

—Сама предложила устроить ужин на шестерых, — напомнила ей Сибил и улыбнулась Кэлу. — Будет вкусно. Тебе понравится. А теперь уходите.

—Кэл может почистить морковь, — возразила Куин.

—Лучше Фокс, — предложил Кэл. — Он умеет обращаться с овощами, поскольку у них дома только их и ели.

—А тебе нужно практиковаться, — не остался в долгу Фокс. — Хочу поговорить с Лейлой. Где она?

—Наверху. Она... — Куин умолкла, увидев, что Фокс просто повернулся и вышел. — Кажется, будет интересно. Жаль, что я пропущу.

Фокс отправился прямо наверх. Он знал расположение комнат второго этажа, потому что помогал заносить мебель, когда женщины вселялись в дом. Дверь в спальню была открыта, и Фокс вошел, обнаружив там Лейлу в бюстгальтере и трусиках.

—Мне нужно с тобой поговорить.

—Уходи. Уходи отсюда. Господи. — Она схватила лежавшую на кровати блузку и прикрылась.

—Это не займет много времени.

—Плевать, сколько времени это займет — я не одета.

—Думаешь, я не видел женщин в нижнем белье? — Увидев, что Лейла молча ткнула пальцем в сторону коридора, Фокс решил пойти на компромисс и отвернулся. — Если стесняешься, закрывай дверь.

—В доме живут одни женщины, и я... Впрочем, неважно.

Фокс услышал шорох одежды, стук ящиков комода.

—Как голова?

—Нормально... То есть прошла. Со мной все в порядке, так что...

—Слезь с пьедестала.

—Прошу прощения?

—Перестань важничать. И выбрось из головы, что я буду извиняться за чтение твоих мыслей. Ты буквально излучала страх, и я не мог его не чувствовать. Все остальное получилось непроизвольно, и это не делает меня Любопытным Томом[11].

—Ты способен сдерживать свои инстинкты и все время их контролируешь. Сам мне рассказывал.

—Это немного сложнее, когда плохо людям, которые мне не безразличны. Придется привыкнуть. Кстати, не подумать ли тебе о другой работе?

—Ты меня увольняешь?

Решив, что у нее было достаточно времени, чтобы одеться, Фокс повернулся. Перед глазами у него все еще стоял образ Лейлы в бюстгальтере и трусиках, однако пришлось признать, что в джинсах и свитере она не менее хороша. И в ярости тоже.

—Я предлагаю тебе подумать о другой работе, где ты будешь среди людей, а не одна. Я постоянно отлучаюсь из конторы, а когда миссис Хоубейкер...

—Думаешь, мне нужна нянька?

—Нет. Но в данный момент ты слишком остро реагируешь на мои слова. Я лишь говорю, что ты не обязана возвращаться в контору, если тебе это неприятно. Я пойму и найду кого-нибудь другого.

—Я живу и работаю в городе, который каждые семь лет посещает демон. Так что причин для волнения у меня хватает и без твоих дурацких папок и документов.

—Есть много других работ, где тебе не придется регулярно оставаться одной, разбирая чьи-нибудь папки и документы, и где на тебя не смогут напасть.

—Я сумела себя защитить.

—Не волнуйся, я оценил.

—Не похоже.

—Я не хочу чувствовать себя виноватым, если с тобой что-то случится. Помолчи. — Фокс поднял руку. — Это моя контора, моя ответственность и мои чувства.

Она склонила голову набок — жест, в котором смешались согласие и вызов.

—Тогда ты должен либо уволить меня, либо заткнуться. Выбирай.

—Выберу. Нам нужно придумать какой-то сигнал тревоги, который может достичь одновременно всех. Больше никаких телефонов.

—Вроде сигнала вызова Бэтмена? Фокс не смог сдержать улыбки.

—Да, это было бы круто. Нужно обсудить. Они вдвоем вышли из спальни.

—Помирились? — спросил Фокс.

—Более или менее.

Несмотря на протесты Сибил, все остальные собрались на кухне. Ароматы неизвестного блюда витали в воздухе. Пес Кэла, Лэмп, растянулся под столом и мирно похрапывал.

—В доме есть удобная гостиная, — заметила Сибил. — Прекрасно подходит для мужчин и собак, словно специально для них обставлена.

—Сибил никак не смирится с вещами с блошиного рынка. — Куин улыбнулась и с хрустом откусила стебель сельдерея. — Полегчало, Лейла?

—Значительно. Возьму бокал вина и вернусь наверх — записать последнее происшествие. Кстати, зачем вы меня искали? Ты говорила, что не могли дозвониться ни по обычному телефону, ни по сотовому.

—Боже, совсем забыли в этой суматохе. — Куин перевела взгляд на Сибил. — Наш главный исследователь нашел еще одну ниточку к месту, где могла жить Энн Хоукинс после той ночи у Языческого камня.

—В семье Элсуорт, в нескольких милях от поселения, которое было тут в тысяча шестьсот пятьдесят втором году. Они прибыли вскоре после Хоукинсов, месяца через три, насколько мне удалось выяснить.

—Родственники? — спросил Кэл.

—И те, и другие из Англии. Флетчер Элсуорт. Энн назвала одного из сыновей Флетчером. А жена Элсуорта, Хонор, приходилась троюродной сестрой жене Хоукинса.

—Я бы назвала их родственниками, — заявила Куин.

—Место не нашли?

—Работаем, — ответила Сибил. — Я наткнулась на эти сведения потому, что один из потомков Элсуорта был в Вэлли-Фордж вместе с Джорджем Вашингтоном, а один из его потомков, в свою очередь, написал об этом книгу. Я с ним связалась — словоохотливый парень.

—Сиб умеет их разговорить. — Куин снова откусила сельдерей.

—Точно. Он смог подтвердить, что Элсуорты, которыми мы интересуемся, владели фермой к западу от города, в месте, которое называлось Холлоу-Крик.

—Так что осталось... — Куин умолкла, заметив, как изменилось лицо Кэла. — Что? — Она повернулась к Фоксу, на которого смотрел Кэл, и повторила: — Что?

—Кое-кто из местных так называл место, где тридцать три года назад мои родители купили землю. Это наша семейная ферма.
Нора Робертс