5. Ты ври, да не завирайся. Не вышедший фильм

6. В добрый путь
Солнышко уже из-за леса выглянуло, а в горнице стояла такая тишина, что слышно было, как мышка-норушка под полом хозяйничает. Привстал Ведун на лавке, чтобы царевича разбудить, а на печи только кожушок сиротливо покоится, коим вчера его укрыл.
«Неужто после вчерашних посиделок сбежал царевич в своё царство к матушке и батюшке под бочок? Не надо было медком голову парню туманить, — досадливо подумал Ведун. — А может, и этот не настоящий царевич? Может, за ним новый гость на огонёк заглянет?»
И тут в избушку ворвался Иван-царевич.
— «Диво дивное, — ахнул про себя Ведун. — Царевич-то свежий, умытый, глаза горят!» Ведун только руками развёл.
— Ты что же в трёх заветных котлах искупался? — недоверчиво вопросил он.
— А то как же! Ты дрыхнешь. Я на воздух. Гляжу, мать честная!.. Стоят котлы родимые, как на подбор. Один с водой студёной, другой с водой варёной, в третьем молоко булькает. Сказывала мне Арина Родионовна, как мой дед царствие себе добыл, в них искупавшись. А я чем хуже!
— Вот удивил, Иванушка, так удивил. Меня лишь на утреннюю гимнастику хватает. А чтоб так, с бухты-барахты, водные процедуры принять…
Меня дома под ледяной душ даже жена загнать не могла. Вот теперь я верю: ты — настоящий Иван-царевич.
— Хватит байки травить, Ведун. Не знаю, сколько у вас с женой крестьянских душ было. Чай, не меньше сотни при твоём умишке тебе ваш царь от щедрот своих пожаловал. Я бы две сотни дал. Не менее.
Ведун со смеху так и покатился.
— Ваня, душ это… как бы тебе объяснить…—  и опять прыснул…
— Хорош скалиться. Сыт я твоим гостеприимством. — Рассердился Иван царевич. — Коли ты во мне настоящего признал, сказывай, где смерть Кощеева находится, как до неё добраться?
Осёкся весельчак. Усмешку с лица стёр, взял Ивана за плечо и подвёл к машине времени.
— Верно сказываешь, Иван. Делу время, потехе час. Лясы мы вчера точили. Садись сюда, на это сиденье. Чего застыл? Не бойся, не укусит.
Вспыхнул царевич личиком, отодвинул Ведуна плечиком и сел куда указано.
— Сказывай, что делать надобно.
— Вот это мужской разговор. Слушай внимательно. Видишь два рычажка?
— Не слепой.
— Левый на себя потянешь — он тебя в путь-дорожку тотчас отправит. Правый потянешь — ко мне в избушку разом возвратишься.
— Дело нехитрое. Далее что делать?
— Я в путешествие отправился из своей квартиры. Так что с адресом не ошибёшься. В моём кабинете…
— Что за слово мудрёное — «кабинет»?
— Это как бы горница, по-вашему. Не перебивай. Только столько лет минуло с тех пор, как я в тридевятом приземлился. Может, из моих родственников в живых никого не осталось. Разве, что дочка. Когда улетал, ей пятый годок пошёл.
Затуманился взор у Ведуна, смахнул непрошеную слезу и продолжил:
— По моим подсчётам ей сейчас лет двадцать пять или тридцать должно быть. Может и поболее. На неё, царевич, одна надежда. Книжка «Русские народные сказки» в доме хранится.  Там всё про Кощея пропечатано. А главное, где смертушка его хранится.
— Я ж по-вашему читать не умею. Только аз, буки, веди знаю.
— Дочка поможет.
— А как не поверит она мне?
—Держи перстенёк заветный. Она им играться любила. Представишься ей без затей, перстенёк покажешь, про свои злоключения расскажешь, вместе в машину усядетесь и — за правый рычажок. Ну, присядем на дорожку, царевич… впрочем, ты уже сидишь. Тяни за рычажок, Ваня. Доброго тебе пути! Эх… как бы Канитель треклятая ещё каких-нибудь бед не натворила