Лечебница для монстров. 8

Это привезли ночью на специальном автомобиле. Два помощника подняли защитный чехол и…   
У вас в детстве был аквариум? Да-да, тот самый стеклянный параллелепипед ёмкостью 30, 70 или даже 100 литров. В таком обычно содержат меченосцев, скалярий или живописных хищников из семейства цихлид. Но даже если вы не имели подобной практики, то, скорее всего, понимаете, что толщину стекла выбирают, исходя из объема: чем больше аквас, тем большее давление воды, и тем массивнее должна быть преграда, чтобы удержать эту воду внутри.
А теперь поместите в аквариум двухметровую рыбину, добавьте необходимость транспортировки, и тогда, возможно, вы получите понимание того, что было припарковано у меня на заднем дворе.
Небольшая подводная лодка на колёсах. Железнодорожный вагон-цистерна. Цельнолитой кокон из ударостойкого матового стекла, значительно превышающий по размерам привычную для человека ванну. Его бесшовный замкнутый контур порождал тревожную клаустрофобию,  а верхний люк с крышкой был единственной выступающей частью. Внутри цистерны, как и положено, хранилась жидкость и… что-то ещё.
Кто-то.
За годы работы с не-людьми я видел всякое. Примитивный страх, рождённый инстинктом самосохранения, притупился, сделав моим главным импульсом любопытство и жажду неизвестного.
Танец в огне. Марафон по острию ножа. Скачки со всадниками Апокалипсиса.
Пытливость ума можно сравнить с лютым голодом, который толкает своего носителя на самые нерациональные поступки и самые безумные поступки. Так наркоман хочет дозу, а маньяк испытывает неумолимую болезненную тягу. Так мне мало обыденного мира. 
…Плеск воды напоминает о том, что в коконе прячется живое. 
Хлюп. Хлюп.
И оно шевелится.
– Экзотическая кухня на вынос?
Я пытаюсь неуклюже шутить. Оглядываюсь.
Оба сопровождающих куда-то скрылись. Да и были ли они вообще?
Хлюп.
За край  люка цепляются сильные пальцы.
Я внутренне напрягаюсь, готовясь увидеть чудо невиданное, но вместо этого слышу приятные мелодичные звуки. Песню. Волшебную, упоительную, сладкоголосую. Окружающий мир теряет свои очертания, течёт, опрокидывается и я, не понимая слов, восторженно тону в этом голосе, растворяясь, как кристалл соли…   
Шлепок по щеке чем-то влажным и холодным возвращает меня в реальность. И я понимаю, что стою у самого люка и пялюсь вниз, как самоубийца, следующий внутреннему губительному зову.
 – Песня русалки – это манок. Манок для мужчин.
Теперь я понимаю, о чём оно говорит. Она. Потому что голос, несомненно, принадлежит женщине, самке, и от этого голоса кровь приливает к паху, а воля, оглушенная, летит в бездну...
«Мне предлагают попробовать свежий морской деликатес? Заморский? Ключевое слово здесь «мор/смерть», естественно…»
Существо из цистерны-аквариума показывает себя по грудь.
И не зря.
Грудь у неё такая же притягательная, как и голос. 
– Испокон веков мои сёстры пели, призывая моряков спуститься на дно. И те послушно покидали свои лодки...
Рассматриваю певунью открыто. Когда она замолкает – возбуждение ослабевает, и я могу критично оценить зеленоватую кожу, сравнимую с гладкими покровами мешкожаберного сома, широкий рот с плотным валиком  губ и большие выпуклые глаза, лишенные век. А вместо волос у неё…
– Ты считаешь меня безобразной? – Лицо женщины-рыбы искривляется в подобии усмешки. – А мой избранник уверяет, что я делаю минет искусней самой дорогой шлюхи в этом городе.
У этих существ, по-видимому, очень мало тонких мимических мышц. Зато хорошо развиты мышцы глотки.
– Только нам этого мало.
Русалка делает быстрый нырок, изгибается и выставляет из люка хвостовой плавник. Двухлопастный, чешуйчато-серебристый. Кроме размера – ничего экстремального. Такие бывают у селёдок из супермаркета.
Ещё один быстрый кувырок-переворот, и – продолжение диалога на воздухе.   
– Мне нужны ноги, док. Ноги и то, что у земной женщины между ног... Только тогда я стану идеальной.
О, как. Даже стремительные подводные течения не смывают женских комплексов по поводу внешности.
Нахожу в себе силы отодвинуться. Протяжно выдыхаю, словно очищаясь от чар, а вслух проговариваю:
– Это невозможно. Технически невыполнимо...
И тут же сгибаюсь пополам, съеживаюсь, закрывая ладонями уши.
Потому что русалка издаёт громкий визг. Вопль разочарования. Плач от досады и злости…
Это как стоять возле  динамика в момент акустической обратной связи.
– Ты сделаешь это! – Она почти выпрыгивает из воды: блестящая, упругая, прекрасная в своей химерической первозданности. – Ты!.. Сделаешь!.. Это!!!..
Хммм… Вот так темперамент.
Одинаково завидую и сочувствую мужику,  влюбившему в себя эту нелюдь.
Начинаю говорить тихо и мягко, визуализируя и сосредотачиваясь на передаваемых образах.
 – У людей известен порок развития под названием «сиреномелия», или «синдром русалки», но он в большинстве случаев смертелен. А если дети со сросшимися ногами и выживают, то разделение ног им не делают из-за сопутствующих внешнему уродству внутренних патологий. Технология  не разработана. Риск пробной операции слишком велик. К тому же… – делаю многозначительную паузу, – твоя нижняя часть тела нечеловеческая, а, значит, в её продольной основе – не сросшиеся конечности, а позвоночник, хвост… Понимаешь?.. 
В ответ она так рьяно бьется в своём переносном аквариуме, что вода выплёскивается на пол.
Я делаю паузу, ожидая, что первичное неприятие сменится иной психологической фазой. Я могу только надеяться, что мои слова обрисовали всю безысходность ситуации. Но что мы знаем о чужих желаниях? 
– Ты же гений. – Наконец произносит она. – Придумай что-нибудь. Пересади мне нижнюю часть тела женщины. Найди подходящую, с красивыми ногами, убей и сделай их моими. Сделай, и я принесу тебе столько затонувшего золота, что ты станешь богачом. Ты станешь властелином мира!.. 
О, боги милосердные!
Чудовища воистину мыслят чудовищно.