Звёзды сияют вниз

Глава 29, 30, 31

Артисты, выступающие в «Карнеги-холл», обычно ощущают себя карликами, подавленные гигантскими – на две тысячи восемьсот мест – размерами этого престижного зрительного зала. Не много найдется музыкантов, способных собрать такое количество слушателей, но в тот вечер «Карнеги-холл» был забит до отказа. Филип Адлер вышел на просторную сцену под гром аплодисментов. Он сел к роялю, выдержал паузу и заиграл. Программа концерта была составлена из сонат Бетховена. За долгие годы своей исполнительской деятельности Филип выработал в себе умение отрешаться от внешних факторов и концентрировать внимание только на музыке. Однако на этот раз его мысли постоянно возвращались к Ларе и возникшим в их отношениях проблемам. На долю секунды движения его пальцев вдруг потеряли присущую им легкость, и Филип почувствовал, как его прошиб холодный пот. Все это случилось так быстро, что публика ничего не заметила.

Когда закончилось первое отделение концерта, в зале раздались бурные аплодисменты.

В антракте Филип удалился в артистическую уборную.

– Великолепно, Филип, – сказал заглянувший к нему менеджер концертного зала. – Вы просто пленили слушателей. Не нужно ли вам чего-либо?

– Нет, спасибо. – Филип закрыл дверь, жалея, что концерт еще не закончен. Его очень тревожили те изменения, которые произошли в их отношениях с Ларой. Он всем сердцем любил ее и знал, что она тоже любит его, но создавалось впечатление, что они словно оказались в каком-то тупике. В последнее время, до отъезда Лары в Рино, между ними чувствовалась какая-то натянутость. «С этим надо что-то делать, – подумал Филип. – Но что? Как нам прийти к компромиссу?»

– Осталось пять минут, мистер Адлер! – раздался из-за двери голос дежурного по сцене.

– Хорошо, спасибо.

Во втором отделении Филип исполнял сонату Hammerklavier. Это было волнующее, эмоционально насыщенное произведение, и когда в огромном зале отгремели его заключительные аккорды, присутствующие рванулись со своих мест и устроили настоящую овацию.

Филип стоял на сцене и грациозно кланялся, но мысли его были далеко-далеко. «Мне надо побыстрее вернуться домой и поговорить с Ларой, – сказал он себе, но тут же вспомнил, что она уехала. – Мы должны все это уладить. Так больше продолжаться не может».

А аплодисменты не умолкали. Из публики летели выкрики «браво!» и «бис!». Обычно в таких случаях Филип снова садился за рояль и исполнял какое-нибудь небольшое произведение, но в этот вечер он был слишком расстроен. Вернувшись в артистическую уборную, он переоделся. С улицы доносились отдаленные раскаты грома. Газеты обещали дождь, однако его поклонники вовсе не спешили домой. В ожидании своего кумира они собрались в артистическом фойе. Филипу всегда нравилось выслушивать восторженные комплименты почитателей своего таланта, но в этот вечер ему было не до них, и он продолжал оставаться в артистической уборной до тех пор, пока они наконец не разошлись. Когда он вышел, была уже полночь. Пройдя по опустевшим коридорам здания, он открыл дверь служебного выхода. Его лимузина не было. «Возьму такси», – решил Филип и шагнул в дождь.

Дул пронизывающий холодный ветер.

Фонари не горели. Едва Филип направился к Шестой авеню, из темноты к нему приблизилась здоровенная фигура в плаще.

– Скажите, пожалуйста, – пробасил незнакомец, – как я могу попасть в «Карнеги-холл»?

Филип вспомнил байку, которую он рассказывал Ларе, и чуть было не сказал: «Тренируйтесь, милейший, тренируйтесь», но вовремя спохватился и указал на возвышающееся за его спиной здание.

– Да вот же он.

Но как только он повернулся, чтобы идти дальше, незнакомец с силой прижал его к стене. В руке верзилы угрожающе блеснул нож.

– Бумажник!

Чувствуя, как бешено заколотилось его сердце, Филип посмотрел по сторонам. Улица была пустынна.

– Хорошо, – проговорил он. – Только не надо нервничать. Можете взять мой бумажник. – Острие ножа ткнулось в его горло. – Послушайте, нет никакой нужды…

– Заткнись! Давай деньги!

Филип запустил руку в карман и вытащил бумажник.

Схватив и сунув его себе в карман, грабитель заметил на руке Филипа дорогие часы и резким движением сорвал их. Затем он, крепко стиснув левую руку своей жертвы, полоснул острым, как бритва, ножом, до кости разрезав запястье. Филип взвыл от боли. Хлынула кровь. Незнакомец растворился в темноте.
Потрясенный, Филип стоял и смотрел, как, смешиваясь с дождем, его кровь струйкой течет на асфальт.

Он потерял сознание.

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

Глава 30

О случившемся с Филипом Лара узнала в Рино. Позвонившая ей Мариан Белл была близка к истерике.

– Он сильно пострадал? – допытывалась Лара.

– Подробностей нам пока не сообщили, – сказала ей секретарша. – Сейчас он находится в палате интенсивной терапии больницы имени Рузвельта.

– Я немедленно вылетаю.

***
Когда шесть часов спустя Лара прибыла в больницу, Говард Келлер был уже там. Он выглядел потрясенным.

– Так что же случилось? – спросила Лара.

– Очевидно, Филип подвергся нападению, когда выходил из «Карнеги-холл». Его нашли лежащим без сознания посреди улицы.

– Состояние тяжелое?

– У него перерезаны сухожилия кисти. Он пребывает в глубокой депрессии, но сознание к нему вернулось.

Они вошли в палату. Филип лежал на кровати. Рядом находилась капельница.

– Филип… Филип… – Голос Лары, казалось, доносился откуда-то издалека.

Он открыл глаза и увидел Лару и Говарда Келлера. Очертания их силуэтов двоились, во рту пересохло, во всем теле чувствовалась слабость.

– Что со мной произошло? – чуть слышно произнес Филип.

– Тебя ранили, – проговорила Лара, – но ты поправишься.

Филип опустил глаза и увидел свою забинтованную левую руку. И сразу все вспомнил.

– Я был… Насколько это серьезно?

– Не знаю, дорогой, – сказала Лара. – Я уверена, все будет хорошо. Скоро ты встретишься с врачом, и он тебе все объяснит.

– – В наши дни доктора творят настоящие чудеса, – ободряюще вставил Келлер.

Филипа снова начало клонить ко сну.

– Я же сказал, что отдам все, что он потребует. Ну зачем ему надо было калечить мою руку? – заплетающимся языком пробормотал он. – Ну зачем…, ему надо было калечить…, мою…

***
Через два часа в палату вошел доктор Деннис Стэнтон, и как только Филип увидел выражение его лица, он сразу понял, что тот собирается ему сказать.

– Говорите.

Доктор Стэнтон вздохнул.

– Боюсь, моя информация не будет для вас утешительной, мистер Адлер.

– Что с рукой?

– Перерезаны сгибающие сухожилия, так что теперь ваша рука потеряла подвижность и чувствительность. Более того, повреждены медиальный и локтевой нервы. – Объясняя, доктор иллюстрировал свои слова на собственной руке. – Медиальный нерв отвечает за работу большого, указательного, среднего и безымянного пальцев. А локтевой нерв связан вообще со всеми пальцами.

Филип крепко закрыл глаза, пытаясь справиться с захлестнувшей его волной отчаяния.

– Таким образом, вы хотите сказать… – минуту спустя заговорил он, – вы хотите сказать, что я никогда уже больше не смогу пользоваться своей левой рукой?

– Да, мистер Адлер. Признаюсь, вам повезло, что вы еще остались живы. Ведь у вас перерезана артерия. И чудо, что вы не истекли кровью до смерти. Нам пришлось наложить на вашу руку шестьдесят швов.

– Боже! И неужели ничего нельзя сделать?

– Кое-что можно. Мы могли бы провести операцию на вашей левой руке, что позволило бы ей приобрести некоторые двигательные способности, но они будут очень ограниченными.

«Уж лучше бы он меня убил», – в отчаянии подумал Филип.

– Когда ваша рука начнет заживать, – продолжал доктор Стэнтон, – у вас начнутся сильные боли. Чтобы справиться с этим, мы дадим вам лекарства, но, уверяю вас, со временем эти боли прекратятся.

«Нет, настоящая боль не оставит меня никогда, – пронеслось в голове у Филипа. – Никогда». Он словно оказался в каком-то кошмаре. И избавиться от него было невозможно.

К Филипу в больницу явился детектив. Это был много повидавший человек лет шестидесяти, старой закваски, с усталым видом.

– Я лейтенант Манчини, – представился он. – Сочувствую вам, мистер Адлер. Лучше бы он сломал вам ногу. Простите…, я хочу сказать…, если уж этому суждено было случиться.

– Я понимаю, что вы имеете в виду, – сухо проговорил Филин.

Неожиданно в палату заглянул Говард Келлер.

– Вы не знаете, где Лара? – Он увидел незнакомца. – Ох, простите.

– Она где-то здесь, – сказал Филип и добавил:

– Это лейтенант Манчини. А это Говард Келлер. Детектив внимательно разглядывал Келлера.

– Ваше лицо кажется мне знакомым. Мы раньше не встречались?

– Едва ли.

В глазах Манчини вдруг вспыхнули искорки.

– Келлер Бог мой, вы же играли в бейсбол в Чикаго.

– Верно. А как вы…

– Один сезон я вербовал игроков в «Кабз». Я до сих пор помню ваши удары и перебежки. Вы могли сделать прекрасную спортивную карьеру.

– Д-да… Прошу меня извинить. – Келлер повернулся к Филипу. – Я буду ждать Лару на улице.

Он вышел, и Манчини снова заговорил с Филипом:

– Вам удалось рассмотреть нападавшего?

– Белый мужчина. Мощного телосложения. Рост примерно шесть футов и два дюйма. Лет около пятидесяти.

– Если бы вы его увидели, вы бы его узнали?

– Да. – Это лицо Филип не забудет никогда.

– Мистер Адлер, я бы мог попросить вас просмотреть целую пачку фотографий, но, откровенно говоря, думаю, что это будет пустой тратой времени. Я хочу сказать, что в данном случае мы имеем дело с не совсем типичным преступлением. В нашем городе сотни грабителей. Но пока их не удается схватить на месте преступления, все они выходят сухими из воды. – Он вынул блокнот. – Так что он у вас отнял?

– Бумажник и наручные часы.

– Марка часов?

– «Пьяже».

– Какие-нибудь особенные приметы? Ну, скажем, дарственная надпись?

Эти часы подарила Филипу Лара.

– Да. На задней крышке гравировка: «Филипу от Лары с любовью». Детектив записал.

– Мистер Адлер… Я должен задать вам еще вопрос Раньше вы этого человека не встречали"? Филип удивленно уставился на него.

– Встречал? Нет, конечно. А почему вы спрашиваете?

– Просто поинтересовался. – Манчини убрал блокнот. – Посмотрим, что нам удастся выяснить. А вы везучий человек, мистер Адлер.

– Правда? – В голосе Филипа звучал сарказм.

– Да. Каждый год в этом городе совершаются тысячи разбойных нападений, и у полиции на них просто не хватает времени, но так уж случилось, что наш капитан ваш горячий поклонник. Он собирает все ваши пластинки. И он сделает все, чтобы поймать преступника. Мы разошлем описание ваших часов во все ломбарды страны.

– И если вы его поймаете, вы думаете, он вернет мне руку? – с горькой усмешкой спросил Филип.

– Что, простите?

– Ничего.

– Мы будем вас информировать, мистер Адлер. Всего хорошего.

***
Лара и Келлер ждали детектива в коридоре больницы.

– Вы хотели меня видеть? – обратилась к нему Лара.

– Да. Мне нужно задать вам пару вопросов, – сказал лейтенант Манчини. – Миссис Адлер, нет ли у вашего мужа врагов?
– Враги? – нахмурилась Лара. – Нет. Почему вы об этом спрашиваете?

– Ну, может, ему кто-нибудь завидует? Скажем, какой-нибудь музыкант. В общем, кто-то, кто хотел бы ему навредить?

– К чему это вы клоните? Ведь это же было обыкновенное уличное ограбление, разве нет?//////

– Если быть абсолютно откровенным, данный случай не совсем подходит под определение «обыкновенное уличное ограбление». Нападавший порезал руку вашего мужа уже после того, как отобрал у него бумажник и часы.

– Не вижу разницы…

– Дело в том, что в этом не было совершенно никакого смысла, если только все это не сделано преднамеренно. Ваш муж не оказал ему никакого сопротивления. Надо быть не в себе, чтобы так поступить, хотя… – Детектив пожал плечами. – Ну да ладно, я буду держать вас в курсе.

Они посмотрели вслед удаляющемуся Манчини.

– Господи! – прошептал Келлер. – Он считает, что все это было подстроено. Лара заметно побледнела.

– О черт! – взглянув на нее, проговорил Келлер. – Это явно кто-то из головорезов Пола Мартина! Но зачем ему это понадобилось?
////////
– Он… – Лара почувствовала, что ей трудно говорить. – Он, очевидно, таким образом хотел оказать мне услугу. Филип часто уезжал, и Пол то и дело говорил, что…, что это не правильно и что с Филипом надо серьезно побеседовать. О Говард! – Она уткнулась в его плечо, не в силах справиться с подступившими к глазам слезами.

– Вот сукин сын! – взорвался Келлер. – Я же предупреждал, чтобы выдержались от него подальше. Лара горько вздохнула.

– Филип поправится. Должен поправиться. Три дня спустя Лара привезла Филипа из больницы домой. Он выглядел бледным и подавленным В дверях их встретила Мариан Белл, которая каждый день навещала в больнице Филипа, принося ему охапки писем и телеграмм с выражениями соболезнования от возмущенных поклонников со всех концов света и газеты, снова и снова возвращавшиеся к этому трагическому происшествию и проклинавшие преступность на улицах Нью-Йорка.

***
Когда зазвонил телефон, Лара находилась в библиотеке.

– Это вас, – сказала Мариан Белл. – Какой-то мистер Пол Мартин.
////////
– Я…, я не могу подойти, – проговорила Лара, стараясь сдержать охватившую ее дрожь.

Глава 31

Вся их жизнь в одночасье переменилась.

– Впредь я буду работать дома, – объявила Келлеру Лара. – Я нужна Филипу.

– Конечно, – кивнул он. – Понимаю. Каждый день Филипу звонили десятки людей и приходили сотни писем с пожеланиями скорейшего выздоровления, и тут Мариан Белл оказалась просто незаменимой. Она старалась быть незаметной, но в то же время очень полезной.

– Пусть эти письма вас не беспокоят, мистер Адлер, – предложила секретарша. – Если хотите, я буду на них отвечать.

– Спасибо, Мариан, – согласился Филип. Несколько раз звонил Уильям Эллерби, но Филип наотрез отказывался с ним разговаривать.
////////
– Не желаю ни с кем говорить, – заявил он Ларе. Доктор Стэнтон оказался прав: вскоре у Филипа начались мучительные боли. Сначала он старался терпеть, чтобы не принимать болеутоляющие лекарства, но в конце концов сдался. Лара постоянно находилась рядом с мужем.

– Мы покажем тебя лучшим докторам мира, дорогой, – успокаивала она. – Должен же быть кто-то, кто сможет вылечить твою руку. Я слышала, что в Швейцарии есть один специалист…

– Бесполезно, – отрицательно покачал головой Филип. Он посмотрел на свою забинтованную руку. – Теперь я калека.

– Не говори так, – замахала на него руками Лара. – Существует тысяча разных дел, которые тебе вполне по плечу. Это я во всем виновата! Если бы я не уехала в тот день в Рино, если бы я была рядом с тобой, ничего подобного не случилось бы. Если бы…
/////////////
– Ты же хотела, чтобы я больше был дома, – с кривой усмешкой проговорил Филип. – Ну вот, мне теперь некуда идти.

– Верно говорят: «Будь осторожен в своих желаниях, а то они и впрямь могут сбыться», – слегка охрипшим голосом сказала Лара. – Да, я действительно хотела удержать тебя дома, но не такой же ценой. У меня сердце разрывается, когда я вижу, как ты мучаешься!

– Не стоит так переживать из-за меня. – Филип вздохнул. – А сейчас я бы хотел остаться один и подумать. Все случилось так неожиданно. Мне… Мне кажется, я еще даже до конца не осознал этого.

***
К ним в пентхаус заехал Говард Келлер – привез Ларе на подпись несколько контрактов.

– Привет, Филип, – поздоровался он. – Как вы себя чувствуете?

– Прекрасно, – рявкнул Филип. – Чувствую себя просто прекрасно.

– О, простите. Это был дурацкий вопрос.

– Не обращайте на меня внимания, – извинился Филип. – Я в последнее время сам не свой. – Он ударил правой рукой по стоявшему рядом стулу. – Лучше бы этот подонок перерезал мне правую руку. Существует десяток концертов для левой руки, которые я мог бы исполнять.

На память Келлеру пришел разговор, состоявшийся как-то на вечеринке. «По меньшей мере дюжина композиторов писали произведения для левой руки: Демю, Франц Шмидт, Корнгольд, и великолепный концерт сочинил Равель».

И Пол Мартин был там. И тоже слышал эти слова.

***
Приехал осмотреть Филипа доктор Стэнтон. Осторожно размотав бинты, он обнажил длинный уродливый шрам.

– Можете хоть немного согнуть пальцы? Филип попробовал. Ничего не вышло.

– Болит? – спросил доктор.

– Очень, но я не хочу принимать эти чертовы таблетки.

– Я выпишу вам другое лекарство. Советую все же попринимать его. Поверьте, через несколько недель боль прекратится. – Он встал, собираясь уходить. – Мне очень жаль. Я был вашим горячим поклонником.

– Теперь покупайте мои пластинки, – сухо сказал Филип.

***
– Вам не кажется, что мистеру Адлеру могла бы помочь мануальная терапия? – предложила Мариан Белл.

– Можно попробовать, – подумав, согласилась Лара. – Посмотрим, насколько это будет эффективно.

Когда об этом предложении услышал Филип, он только покачал головой:

– Нет. С какой это стати? Доктор же сказал…

– Доктора могут ошибаться, – твердо заявила Лара. – Мы должны испробовать все средства.

На следующий день в их доме появился молодой специалист.

Лара провела его в комнату Филипа и представила:

– Это мистер Россман. Он работает в Колумбийской окружной больнице. Доктор Россман попытается тебе помочь.

– Желаю удачи, – с горькой усмешкой сказал Филип.
///////
– Давайте-ка взглянем на вашу руку, мистер Адлер. Филип вытянул свою больную руку, и Россман осторожно ее обследовал.

– Похоже, у вас серьезное повреждение мышечных тканей. Посмотрим, что можно предпринять. Можете пошевелить пальцами?

Филип сделал попытку.

– Не густо, – прокомментировал молодой человек. – Попробуем ее размять.

Филипу было нестерпимо больно. Россман провозился с рукой около получаса и по окончании работы сказал, что придет на следующий день.

– Лучше не надо, – запротестовал Филип. – Не стоит беспокоиться.

В комнату вошла Лара.

– Филип, ну почему же ты не хочешь попробовать?

– Я уже попробовал, – проворчал он. – Ты что, не понимаешь? Моя рука мертва. И ничто ее уже не оживит.

– Филип… – Ее глаза наполнились слезами.

– Извини, – тихо сказал Филип. – Я просто… Ну, в общем, мне нужно время, чтобы прийти в себя.

***
В ту ночь Лара была разбужена звуками рояля. Она выскользнула из постели и подошла к гостиной. Филип в пижаме сидел за роялем и что-то наигрывал правой рукой. Он поднял глаза и увидел Лару.

– Извини, если я тебя разбудил.

– Ну что ты, дорогой… – Она приблизилась к нему.

– Вот ведь какая ерунда получилась. Ты выходила замуж за известного пианиста, а оказалась женой обыкновенного калеки.

Она обняла и крепко прижала его к себе.

– Ты не калека. Ты мог бы заниматься массой других дел.

– Хватит меня успокаивать!

– Извини. Я только хотела сказать…

– Я знаю. И ты меня извини. Я… – Он поднял свою изувеченную руку. – Я никак не могу к этому привыкнуть.

– Пойдем спать.

– Нет. Ты иди. Со мной все будет нормально. Филип так всю ночь и просидел, размышляя о своем будущем. «Какое будущее?!» – со злым отчаянием спрашивал он себя.

Теперь они каждый вечер вместе ужинали, затем читали или смотрели телевизор, а потом шли спать.

– Я знаю, что я никудышный муж, Лара, – извиняющимся тоном однажды сказал Филип. – Просто…, просто мне не до секса. Поверь, ты тут совершенно ни при чем.

– А я выходила замуж не за твое тело. – Голос Лары задрожал. – Я вышла за тебя замуж, потому что безумно тебя любила. И продолжаю любить. И если мы больше никогда не будем заниматься сексом, мне все равно будет хорошо с тобой. Все, что я хочу, – это чтобы ты был рядом и тоже любил меня.

– Я и люблю тебя, – проговорил Филип. Чуть ли не каждый день им приходили приглашения на всевозможные званые ужины и благотворительные мероприятия, но Филип упорно отказывался от них. Он ни за что не хотел выходить из дому.

– Ты иди, – говорил он Ларе. – Это важно для дела, которым ты занимаешься.

– Для меня нет ничего важнее тебя, – отвечала она. – Сегодня у нас будет чудесный тихий домашний ужин.

Лара следила, чтобы их повар готовил только любимые блюда Филипа, совершенно потерявшего всякий аппетит. Совещания и деловые встречи она проводила в своем пентхаусе, а когда ей все же было необходимо уехать, она говорила Мариан:

– Меня пару часов не будет дома. Пожалуйста, присматривайте за мистером Адлером.

– Хорошо, миссис Адлер, – охотно соглашалась секретарша.

Однажды утром Лара сказала:

– Дорогой, мне очень не хочется покидать тебя, но я должна съездить в Кливленд. Справишься без меня?

– Конечно, – заверил Филип. – Не такой уж/////////////// я беспомощный. Поезжай, пожалуйста. И обо мне не беспокойся.

Когда Лара уехала, Мариан принесла Филипу письма, на которые она как раз закончила отвечать.

– Прошу вас подписать их, мистер Адлер.

– Ну конечно. Повезло же мне – я ведь правша! – В его голосе слышались раздражение и горечь. Он посмотрел на Мариан и уже спокойно сказал:

– Простите. Я не хотел срывать на вас свое зло.

– Я вас понимаю, мистер Адлер, – промолвила она. – А вы не думаете, что вам было бы полезно поехать в гости к кому-нибудь из друзей?

– Все мои друзья заняты делом! – снова вскипел Филип. – Они музыканты. Выступают с концертами.

Как можно быть такой бестолковой?! Он вихрем вылетел из комнаты. А Мариан так и осталась стоять на месте. Час спустя Филип пришел в ее кабинет. Секретарша сидела за пишущей машинкой.

– Мариан…

Она подняла глаза.

– Да, мистер Адлер?

– Пожалуйста, простите меня. Я просто не в себе. Я не хотел вас обидеть.

– Я знаю, – спокойно сказала она. Он сел напротив нее.

– Я не выхожу из дому, потому что чувствую себя каким-то уродом. Я уверен, что все сразу начнут пялиться на мою руку. А мне не нужно ничьей жалости.

Она смотрела на него, не произнося ни слова.

– Вы были очень добры ко мне, – продолжал Филип, – и я это ценю. Но никто ничем не может мне помочь. Как говорится, чем выше летаешь, тем больнее падать. А я высоко летал, Мариан, очень высоко. Кто только не приходил меня слушать… И короли, и королевы, и… – Он запнулся. – Мою музыку слушали люди в разных концах света. Я выступал в Китае, в России, в Индии, в Германии… – Его голос дрогнул, по щекам покатились слезы. – Вы заметили, что в последнее время я превратился в плаксу? – Он изо всех сил старался взять себя в руки.

– Ну, не расстраивайтесь так, – мягко сказала Мариан. – Все еще образуется.

– Нет! Ничего не образуется. Ни-че-го! Я несчастный калека.

– Не надо так говорить. Вы же знаете, миссис Адлер права. Вы можете найти для себя сотни разных дел. Вот только ваша рука перестанет болеть…

Филип достал носовой платок и вытер им слезы.

– О Господи, я становлюсь жалким нытиком.

– Если вам от этого легче, можно и поплакать, – проговорила Мариан.

Он взглянул на нее и улыбнулся.
////////
– Сколько вам лет?

– Двадцать шесть.

– Вы прямо-таки сама мудрость.

– Вовсе нет. Просто я знаю, через что вам пришлось пройти, и отдала бы все что угодно, лишь бы этого не случилось. Но это случилось, и я уверена, что вы сумеете найти достойный выход из своего положения.

– По-моему, вы здесь просто теряете время, – снова улыбнулся Филип. – Вам бы стать проповедником.

– Хотите, я приготовлю вам что-нибудь выпить?

– Нет, спасибо. А вы любите играть в триктрак? – неожиданно спросил он.
//////
– Обожаю, мистер Адлер.

– Если вы собираетесь играть со мной в триктрак, называйте меня Филипом.

– Хорошо, Филип.

И с тех пор они стали каждый день играть в триктрак.

***
Ларе позвонил Терри Хилл.

– Боюсь, у меня для вас плохие новости, – сказал он.

– Что такое?
/
– Комиссия по надзору за игорными заведениями вынесла решение о приостановке действия вашей лицензии до завершения расследования. Вас могут обвинить в уголовном преступлении.

Это был настоящий удар. Она вспомнила слова Пола Мартина: «Они все равно не смогут ничего доказать. Так что не волнуйся».

– Что мы можем предпринять, Терри?

– В настоящее время ничего. Надо сидеть и не высовываться. Я как раз работаю над этим вопросом. Лара поведала новость Келлеру.

– Боже мой! – воскликнул он. – А мы-то рассчитывали заплатить по закладным из поступлений от казино. Но они хоть собираются впоследствии восстановить нашу лицензию?

– Не знаю.

– Ладно, – задумчиво произнес Келлер. – Придется продать отель в Чикаго и воспользоваться акциями, чтобы заплатить по закладным и продолжить строительство в Хьюстоне. Похоже, рынок недвижимости катится ко всем чертям. Многие инвестиционные банки сейчас переживают глубокий кризис. «Дрексель Бурнхэм Ламберт» уже свернул свою деятельность. Кончилась сладкая жизнь.
– Все еще образуется, – сказала Лара.

– Хорошо бы побыстрее. А то банки-кредиторы уже замучили меня своими звонками.

– Не беспокойтесь, – ободряюще проговорила Лара. – Если вы должны банку миллион долларов, вы в его власти. Если же вы ему должны сто миллионов – он ваш. Они просто не допустят, чтобы что-нибудь случилось.

На следующий день «Бизнес уик» опубликовал статью, начинающуюся словами:

«ИМПЕРИЯ ЛАРЫ КАМЕРОН ТРЕЩИТ ПО ВСЕМ ШВАМ. ВОЗМОЖНО, САМА ЛАРА ПРЕДСТАНЕТ ПЕРЕД СУДОМ В РИНО. СМОЖЕТ ЛИ ЖЕЛЕЗНАЯ БАБОЧКА СОХРАНИТЬ СВОЮ ИМПЕРИЮ?»

Лара ударила кулаком по журналу.

– Как они смеют печатать такое? Я подам на них в суд!

– Это не самая блестящая идея, – заметил Келлер.

– Говард, «Камерон-тауэр» почти полностью сдан в аренду, так?

– Семьдесят процентов пока, но дело движется. Южная страховая компания собирается занять двадцать этажей, а десять этажей – Международный инвестиционный банк.

– Когда строительство будет закончено, это здание принесет нам достаточно денег, чтобы решить любые наши проблемы. Сколько времени осталось до его завершения?

– Шесть месяцев.

– И тогда, – голос Лары дрожал от волнения, – у нас будет самый высокий небоскреб в мире! Это будет великолепно!

Она повернулась к висевшему у нее за спиной эскизу будущего здания. Оно представляло собой гигантский стеклянный монолит, грани которого отражали окружающие его дома. Нижние этажи занимали крытые галереи вдоль фешенебельных магазинов, верхние – апартаменты и офисы.

– Надо будет позаботиться о создании благоприятного общественного мнения, – сказала Лара.

– Хорошая мысль, – Келлер нахмурился.

– В чем дело?

– Да ни в чем. Я просто вспомнил про Стива Мерчисона. Он очень хотел заполучить этот участок.

– Ага, но мы оказались проворнее, верно?

– Да, – тихо проговорил Келлер. – Мы оказались проворнее.

Лара позвала к себе в кабинет Джерри Таунсенда.

– Джерри, я хочу устроить нечто необыкновенное на открытии «Камерон-тауэр». Какие-нибудь соображения на этот счет?

– Есть одна потрясающая идея. Открытие состоится десятого сентября?

– Да.

– Это вам ни о чем не говорит?

– Ну, десятого сентября мой день рождения…

– Вот именно. – Лицо Таунсенда засветилось улыбкой. – Почему бы нам не превратить торжественную церемонию по случаю завершения строительства небоскреба в грандиозное празднование вашего дня рождения?

Лара на какое-то время задумалась.

– А что, это интересно. Замечательная идея! Мы созовем кучу гостей! Устроим такой шум, что слышно будет во всем мире! Прошу вас, Джерри, подготовьте список приглашенных. Двести человек. Я хочу, чтобы вы занялись этим лично.

– Считайте, что вы его уже имеете, – ухмыльнулся Таунсенд. – Я представлю его вам на утверждение. Лара снова стукнула кулаком по журналу.

– Ну, мы им покажем!

***
– Прошу прощения, миссис Адлер, – сказала Мариан. – Звонит секретарь Национальной строительной ассоциации. Вы не ответили на их приглашение присутствовать на ужине, который они устраивают в пятницу.

– Извинитесь и передайте, что я никак не могу там быть.

– Хорошо, мэм. – Мариан вышла из комнаты.

– Лара, – заговорил Филип, – я не хочу, чтобы из-за меня ты превратилась в отшельницу. Подобные мероприятия для тебя ведь очень важны.

– Важнее всего для меня быть рядом с тобой. Как сказал тот забавный человечек, что регистрировал наш брак в Париже: «И в радости, и в горе». – Она нахмурила брови. – По крайней мере я думаю, что он это сказал. Я же не понимаю по-французски.

Филип улыбнулся.

– Я бы хотел, чтобы ты знала, – проговорил он, – как сильно я тобой дорожу. У меня такое чувство, что я превратил твою жизнь в ад.

– Ошибаешься, – обнимая мужа, прошептала Лара. – В рай.

***
Филип одевался. Лара помогала ему застегивать пуговицы на рубашке. Он взглянул на себя в зеркало и вздохнул.

– Я выгляжу как какой-то паршивый хиппи. Пора бы постричься.

– Хочешь, я скажу Мариан, чтобы она записала тебя к твоему парикмахеру?

Филип покачал головой:

– Нет. Извини, Лара, но я еще не готов показываться на людях.

На следующее утро в их доме появились парикмахер и маникюрша.

– Что все это значит? – опешил Филип.

– Если Магомет не идет к горе, – заявила Лара, – гора идет к Магомету. Они будут приходить сюда каждую неделю.

– Ты чудо, – произнес он.

– Это еще только начало, – загадочно улыбнулась она.

А днем позже пришел портной с образцами тканей для костюмов и рубашек.

– Что все-таки происходит? – изумленно спросил Лару Филип.

– Ты единственный известный мне мужчина, у которого есть шесть фраков, но только четыре смокинга и два костюма, – ответила она. – Думаю, пора всерьез заняться твоим гардеробом.

– Зачем? Я же никуда не собираюсь, – запротестовал он, однако позволил снять с себя мерки.

А еще через несколько дней явился мастер по пошиву модельной обуви.

– Ну а этот что здесь делает? – сокрушенно проговорил Филип.

– Тебе просто необходимо приобрести несколько пар новых ботинок.

– Я же тебе сказал, что не собираюсь никуда выходить.

– Я знаю, милый. Но когда все же соберешься, ботинки тебе очень пригодятся. Филип притянул ее к себе.

– Ей-богу, я тебя не заслуживаю.

– А ты еще сомневался?

***
В кабинете Лары шло совещание.

– Мы теряем торговый центр в Лос-Анджелесе, – говорил Говард Келлер. – Банки решили отозвать свои ссуды.

– Они не смеют так делать.

– Уже делают. Мы бессильны.

– Мы можем расплатиться с ними, перебросив средства с других строек.

– Лара, – спокойно сказал Келлер, – вы уже исчерпали все возможности. Правда, на подходе шестьдесят миллионов долларов от вашего небоскреба.

– Я знаю, но до его завершения осталось еще четыре месяца. Там все идет по графику, не так ли?

– Да. – Келлер задумчиво посмотрел на нее. Год назад ей бы и в голову не пришло задать подобный вопрос. Год назад она была в курсе мельчайших деталей. – Думаю, было бы лучше, если бы вы больше времени проводили здесь, – сказал он. – Последнее время появляется слишком много проблем, решить которые можете только вы.

Лара кивнула.

– Ну ладно, – неохотно сказала она. – Завтра с утра я буду на месте.

***
– Вас просит к телефону мистер Уильям Эллерби, – объявила Мариан.

– Передайте, что я не могу подойти, – буркнул Филип.

– Извините, мистер Эллерби, – снова взяв трубку, сказала секретарша, – мистер Адлер сейчас занят. Может быть, ему что-нибудь передать? – С минуту она молча слушала. – Хорошо. Спасибо. – Мариан положила трубку и обернулась к Филипу:

– Он очень просит вас пообедать с ним.
– Должно быть, хочет поговорить о комиссионных, которые он больше не получает.

– Это уж точно, – с сарказмом в голосе проговорила Мариан. – Наверняка он возненавидел вас за то, что на вас напали.

– Простите, – смутился Филип. – Неужели я действительно выразился так, что можно было подобное подумать?

– Именно.

– Господи, и как вы меня только терпите?

– Ну, это не так уж и трудно, – улыбнулась Мариан.

***
На следующий день снова позвонил Уильям Эллерби. Филип был в другой комнате. Трубку взяла" Мариан и, поговорив несколько минут, отправилась искать Филипа.

– Звонил мистер Эллерби, – сообщила ему она.

– В следующий раз скажите ему, чтобы он больше не звонил.

– Лучше скажите ему об этом сами, – заявила Мариан. – В четверг, в час дня, вы с ним обедаете.

– Что я делаю?

– Он предложил ресторан «Ле сирк», но я подумала, что вы предпочтете ресторан поменьше. – Она заглянула в листок бумаги, который держала в руке. – Он будет ждать вас в «Фю». Я позабочусь, чтобы Макс отвез вас туда.

Филип в бешенстве уставился на нее.

– Вы за меня дали согласие, даже не спросив, хочу ли я этого?

– Если бы я спросила, – спокойно сказала Мариан, – вы бы не поехали. Если хотите, можете меня уволить.

Какое– то время он свирепо сверлил ее глазами, затем неожиданно злость стала медленно сменяться улыбкой.

– Знаете что? Я уже соскучился по китайской кухне.

***
Когда Лара пришла домой, Филип сказал:

– В четверг я обедаю с Эллерби.

– Чудесно, дорогой! Когда ты решил это?

– За меня решила Мариан, – признался он. – Она подумала, что мне полезно будет выйти из дома.

– О, правда? – «Когда я тебе это предлагала, ты отказался». – Очень разумно с ее стороны.

– Да. Она настоящая женщина.

«Дура я, – думала Лара. – Нельзя было оставлять их вдвоем. Филип ведь сейчас такой чувствительный».

В этот момент она поняла, что должна избавиться от Мариан. Вернувшись на следующий день домой, Лара застала Филипа и Мариан играющими в триктрак.

«Это наша игра», – мелькнуло у нее в голове.

– Ну разве я когда-нибудь выиграю, если вы постоянно выбрасываете парные фишки! – смеясь говорил Филип.

Лара стояла в дверях и наблюдала. Она давно уже не слышала, как смеется Филип.

Мариан подняла глаза и увидела ее.

– Добрый вечер, миссис Адлер. Филип вскочил со своего места.

– Привет, дорогая. – Он поцеловал жену. – Она оставит меня без штанов.

«Я позабочусь, чтобы этого не случилось», – подумала Лара.

– Я вам сегодня еще нужна, миссис Адлер?

– Нет, Мариан. Бегите. Увидимся утром.

– Спасибо, миссис Адлер. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Мариан. Он проводил ее глазами.

– А с ней весело, – сказал Филип. Лара погладила его по щеке.

– Я рада, дорогой.

– Как дела в офисе?

– Прекрасно.

Она не хотела посвящать его в свои проблемы. Ей снова предстояло лететь в Рино на переговоры с комиссией по надзору за игорными заведениями. Если дело обернется не в ее пользу, придется закрыть казино и искать другие источники доходов, но будет гораздо лучше, если ей все же удастся убедить их не принимать столь крутых мер.

– Филип, боюсь, что мне надо будет проводить больше времени в офисе. Есть вопросы, которые Говард не может решить самостоятельно.

– Не беспокойся. Со мной все будет в порядке.

– Через день-два я вылетаю в Рино. Почему бы тебе не составить мне компанию? Филип покачал головой:

– Я еще не готов. – Он посмотрел на свою изуродованную руку. – Еще не готов.

– Ну хорошо, дорогой. Я буду отсутствовать дня два-три, не больше.

Рано утром следующего дня, когда Мариан Белл пришла на работу, Лара ее уже ждала. Филип еще спал.

– Мариан…, вы помните бриллиантовый браслет, который мистер Адлер подарил мне на день рождения?

– Да, миссис Адлер.

– Когда вы последний раз его видели? Мариан на мгновение задумалась.

– Он лежал на столике в вашей спальне…

– Значит, вы его там видели?

– Да, а почему вы спрашиваете? Что-нибудь случилось?

– Боюсь, что да. Браслет исчез.

– Исчез? – Широко раскрыв глаза, Мариан уставилась на Лару. – Но кто же мог?…

– Я опросила всех, кто здесь работает. Они понятия о нем не имеют.

– Может быть, надо вызвать полицию и?…

– В этом нет необходимости. Я вовсе не хочу ставить вас в неловкое положение.

– Не понимаю…

– Ах, не понимаете? Думаю, для вас будет лучше, если мы просто прекратим наши отношения. Ошеломленная, Мариан смотрела на Лару.

– Вы же знаете, миссис Адлер, что я не брала этого браслета.

– Не знаю я ничего. И знать не хочу. А вам придется уйти. – Лара ненавидела себя за то, что она сейчас делает. «Но Филипа я не отдам никому, – твердила она. – Никому».

***
Когда Филип спустился к завтраку, Лара сказала:

– Между прочим, я беру сюда новую секретаршу. Филип удивленно взглянул на жену.

– А что случилось с Мариан?

– Она уезжает. Ей предложили работу в… Сан-Франциско.

Филип удивился еще больше.

– Ну да? Очень жаль. А мне казалось, ей здесь нравится.

– Уверена, что так оно и есть, но не станем же мы мешать ее карьере, правда ведь?

– Нет, конечно, – согласился Филип. – Пойду пожелаю ей удачи. Она в…

– Она уже ушла.

– Что ж, – с грустью проговорил Филип, – видно, мне придется искать нового партнера для игры в триктрак.

– Когда я немного утрясу свои дела, – сказала Лара, – я снова буду твоим партнером.

***
Филип и Уильям Эллерби сидели за угловым столиком ресторана «Фю».

– Я так рад, что снова вижу тебя, Филип, – сказал Эллерби. – Я тебе звонил, но…

– Я знаю, извини. Мне ни с кем не хотелось говорить, Билл.

– Надеюсь, они поймают мерзавца, который напал на тебя.

– Полицейские ясно дали мне понять, что ограбления не являются приоритетным направлением их работы. Они относятся к ним не более серьезно, чем к пропаже кошек. Так что этого подонка никогда не поймают.

– Я так понимаю, – неуверенно проговорил Эллерби, – что скорее всего играть ты уже не сможешь…

– Ты правильно понимаешь. – Филип поднял свою покалеченную руку. – Она мертва.

– Но зато ты живой, Филип, – подавшись вперед, с жаром произнес Эллерби. – У тебя впереди целая жизнь.

– Да? И что же я в ней буду делать?

– Преподавать.

Губы Филипа тронула горькая усмешка.

– Ну не злая ли это ирония? Я ведь думал, что займусь преподаванием после завершения своей концертной деятельности.

– Что ж, считай, что этот день уже наступил, – мягко сказал Эллерби. – Я позволил себе переговорить с директором музыкальной школы в Рочестере. Они готовы все отдать, лишь бы заполучить тебя к себе.

– Но это значит, что мне придется переехать туда, – нахмурился Филип. – А офис Лары находится в Нью-Йорке. – Он покачал головой. – Нет, я не смогу так с ней поступить. Ты даже не представляешь, Билл, как она обо мне заботилась.-
– Уверен, она не отходила от тебя.

– Лара практически забросила все свои дела, чтобы только ухаживать за мной. Она самая внимательная и тактичная женщина на свете. Я от нее просто без ума.

– Филип, ну ты хотя бы подумай об этом предложении, хорошо?

– Передай им, что я очень благодарен, но, боюсь, мой ответ будет отрицательным.

– Если передумаешь, сообщи мне.

– Конечно, – кивнул Филип.

***
Когда Филип вернулся в пентхаус, Лара уже ушла. Не находя себе места, он принялся бесцельно бродить по огромным апартаментам, вспоминая свой разговор с Эллерби. «Я бы с радостью занялся преподаванием, – думал он, – но не могу же я требовать от Лары, чтобы она тоже переехала в Рочестер, и без нее я туда не поеду».

Он услышал, как открылась входная дверь.

– Лара?

– О, простите, Филип. – Это была Мариан. – Я думала, здесь никого нет. Я пришла, чтобы вернуть ключ.

– Но вы же должны быть в Сан-Франциско. Она озадаченно уставилась на него:

– В Сан-Франциско? Почему?

– А разве не там ваша новая работа?

– У меня нет новой работы.

– Но Лара сказала… Внезапно Мариан все поняла:

– Ах вот оно что! Она не сказала вам, почему я была уволена?

– Уволена? Она сказала, что вы сами решили уйти…, что вы получили хорошее предложение.

– Это не правда.

– Кажется, вам лучше присесть, – медленно проговорил Филип. Они сели друг напротив друга. – Так что же здесь все-таки происходит? – спросил он.

Мариан сделала глубокий вдох.

– Похоже, ваша жена считает, что я…, что я имею на вас виды.

– Что вы имеете в виду?

– Она обвинила меня в краже подаренного вами бриллиантового браслета, чтобы как-то обосновать причину моего увольнения. Я уверена, что она его просто куда-то припрятала.

– Я не могу в это поверить! – воскликнул Филип. – Лара не способна на такое.

– Ради вас она способна на все.

– Я…, я просто не знаю, что и сказать, – ошарашенно пробормотал Филип. – Давайте я поговорю с Ларой и…

– Нет. Пожалуйста, не делайте этого. Лучше даже не говорите ей, что я приходила. – Мариан встала.

– Но как же вы теперь?

– Обо мне не беспокойтесь. Найду другую работу.

– Мариан, если я чем-нибудь могу помочь…

– Вы мне ничем не поможете.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Заботьтесь о себе, Филип, – сказала она и вышла.

Расстроенный Филип смотрел ей вслед. Он отказывался верить, что Лара могла пойти на такой обман. «Но почему она мне ничего не сказала о пропаже? Может быть, – решил Филип, – Мариан действительно украла браслет, и Лара не захотела меня огорчать. Должно быть, Мариан мне солгала».
 Сидней  Шелдон