На сентябрьской горе

Весь горизонт моего городка
плотно зашторен спадающим ливнем.
Бризом дыша, воду льют облака,
может, напившись за полем крапивным.

Дождь обложной окружает пейзаж,
сжатый тисками асфальта и солнца,
панцирем плитки, упёршейся в пляж,
множеством стен и лавчонок торговцев.

Там, за границей, в несельской среде
тушах домашних, зря тяжеловесных,
пенно-стеклянно-кирпичной гряде
душно, асфальтно, бетонно и тесно.

Ливень обвил шлакоблочный Эдем,
злой и худой, и дрянного покроя,
благоприятственно дарится всем
жаждущим и изнывавшим от зноя.

Всем, кто желал омовенья с небес,
ждал освежения с чудом прохлады,
их получил, как больной свой компресс,
словно конфеты дождалось вдруг чадо.

Град принимает ту влагу как дар
ясного, чисто-прозрачного цвета.
Край тот испытывал муки и жар
веского, долгого, знойного лета.

Город, отшторенный мощью от сёл,
видится с гор золотых, как медали.
Дачная сушь, где покой я обрёл,
смотрит на душ, обливающий дали.