Детство старости

и  только  пустота, 
пустая, 
беспросветная,
и  только  старый  холст  из  содранных  углов
не  может  быть  другим,
он, 
как  покинувшая  тело  жизнь
разбросан  по  дороге,
а  сверху  небо  падает
и  хочется  отшельником  завыть…

и  только  бледный  грех,
как  ось  земная  колом,
среди  семи  страниц  исписанных  огнём,
по  ненависти  шёл,
всё  ждал, – авось  заметит,
кто  первым  вышел,
а  обратно  не  пришёл…

а  белый,  чистый  лист,
укрывший  свою  слякоть,
лишив  себя  стихов
словами  лёг  под  дождь,
там  смерть  лизала  соль,  зализывая  раны,
там  дым  точил  косу,
а  звук  хотел  уснуть…

и  только  боль  и  гнев,
что  рядом  неразлучны,
и  только  свет  и  тьма  владеют  тишиной,
хрусталь  промокших  глаз
слезой  укроют  нервы,
увидят  ненависть, – за  ней  крадётся  страх…

не  выжить  в  этих  снах  лишённых  сновидений,
не  видеть  птиц  полёт,  в  которых  суть  Луны,
янтарный  камень  шаг  резьбу  нарежет  ветру,
тогда  пойму,  как  приуныла  роза  вдавливаясь  в  шип..
 
кто  первым  вскрыл  замок
ключом  термитов,
кто  первым  обнаружил  течь 
вколачивая в  сон  обрубки  целых  фраз?
чуть  выше  ливня,  в  опьянении  иду 
и  шум  дышать  без  трубочки  мешает  скрип  качелей,
где  в  пелену  цепей,  как  в  папиросную  бумагу  завернусь…

плескается  огонь
и  только  пустота  имеет  право  согласиться,
и  только  беспросветных  листьев  обморок
по  жёлтому  вколачивает  быстро  перегнуть, 
а  камни,
перемещаю  их  ручью,
дну  шара  не  земного,
сегодня  каждый  день  Луны, 
как  стороны  для  новой  брачной  ночи,
так  выколачивает  детство  из  меня 
испорченной  обложкой  книг  всё  по  чуть - чуть.