На чердаке

Я не помню, как "открыла" для себя чердак.

Когда я была совсем маленькая, туда складывали кукурузу. В память о том времени во дворе осталась металлическая приспособа с ручкой, выкрашенная некогда в голубой цвет, в которую вставлялся початок, и, прилагая большие усилия в кручении ручки, от початка можно было отделить зерна. Каменные зерна кукурузы, которые разлетались по всему заднему двору.

Тогда поле кукурузы начиналось прямо за нашим огородом, на котором, ближе к дому, рос картофель, следом кабачки, за ними кабаки — так мы называли кормовые тыквы, которые бабушка нарезала крупными кусками в булькающую на костре кашу из дерти, и этим хрючевом потом кормила свиней, а за кабаками, уже в самом конце огорода, рос самосадом укроп. А за огородом было колхозное кукурузное поле, которое я воспринимала как продолжение нашего огорода.

Что я вам объясняю? Если вы не жили в селе, вы не знаете, а если знаете, то что я вам объясняю?

Не о том речь. О чердаке... В палисаднике когда-то для деда рос табак, листья которого, помню, складывали на чердак. К чердаку была приставлена лестница — деревянная, старая, серая. Серая не потому, что это цвет краски такой, а серая древесина была от старости. Лестница стояла круглый год на улице — под солнцем, под дождем...

Я могла залезть на третью ступеньку лестницы (третью снизу, конечно) — и спрыгнуть. Во мне появлялся дух победы и преодоления, когда я могла себе позволить спрыгнуть уже с четвертой ступени, например.

В какой момент я рискнула залезть по лестнице вверх до самого чердака? Не помню. Помню маленькую деревянную дверцу, которая закрывалась на загнутый гвоздь. Эта дверь тоже была серая, не крашенная. Впрочем, это мои такие воспоминания. Очень может быть, что все было несколько иначе, чем я сейчас рассказываю.

Так вот, в один солнечный день, я выбрала время, чтобы никто из родных меня не видел, и проникла на чердак. Это была моя тайна. Я не спрашивала разрешения. Может быть потому, что боялась бабушку, которая вряд ли бы это одобрила, а может именно потому, что так было интересней. Чердак моего дома, но дома, историю которого я еще не знала. Историю жителей которого я еще не знала. А чердак знал!

Пол на чердаке был устлан кукурузными листьями, под потолком висели связки старого, рыжего, пожухшего табака. Листья под ногами приятно похрустывали и терпко пахли теплом и пылью. Солнечные лучи пробивались в маленькое стеклянное окошко, расположенное напротив двери, на другой стороне дома. На полу лежали книги, старая люстра, учебники, открытки, письма, платья, босоножки, фотографии, новогодние бумажные флажки... Это был целый новый старый мир!

В этом укромном уединенном месте стояла солнечная тишина, а на улице — там, за этим маленьким оконцем, куковала кукушка. Я читала надписи на открытках, где какая-то Стася поздравляет с днем рождения какую-то Малышку и не знала, кто были эти люди. Я еще не ходила в школу. Я помню, что открыла учебник по английскому — и испугалась. Я читала уже давно и хорошо. Но на русском. А тут — нечто! Я испугалась, что я никогда не смогу понять этот язык...

А еще там была книжка стихотворений Есенина. С иллюстрациями. Эта прекрасная "белая береза под моим окном"...

Я пропадала там часто. Я старалась ступать как можно тише, перемещаясь по чердаку. Наверное, мне нравилось, что родные не знают, что я не где-то гуляю, а нахожусь прямо над ними, на чердаке, где читаю и разглядываю школьные тетради, принадлежавшие, судя по всему, моей маме и ее брату с сестрой. Я примеряю старомодные босоножки, трогаю материал старого платья, наблюдаю пылинки в воздухе, которые хорошо просматриваются в солнечном луче, пробивающемся откуда-то сквозь щель у окошка...

А сквозь приоткрытую чердачную дверцу я наблюдала закатные солнечные лучи. Они был там, за полем с кукурузой, за верхушками орешников, росших вдоль дороги, ведущей к ферме...