Семнадцать флорентийских ирисов. шестой

Язык Ватикана — библейский язык любви,
Я им овладел в совершенстве, сестра моя.
В ночи опустеют все римские алтари —
Бог выйдет на улицу, выдохнув бренность дня,

Вдохнет сотню звёзд, чтобы утром — опять на крест
/ужасней призванья не видел я на земле/.
Скажи мне, сестра, есть ли духи у этих мест —
Священные нимфы, поющие в серебре?

В ладонях Витербо живая вода морей —
Лишь тихая пленница папской "святой" буллы.
Здесь каждый живущий твердит о благах цепей
/Вергилий смеется и топит их корабли/.

К чему нам бояться? Весь мир – это мёд и тлен.
Все боги на свете — родные сестра и брат.
И я признаю только этот подлунный плен,
Полуденным солнцем скрепив золотой догмат.

В ночи опустеют все римские алтари,
Но только не твой, арагонская дочь озёр.
Срывают цветы не в сутане, estrella mi,
И если сорвут — не  бросают потом в костер.

А здесь всё горит: люди, книги, дома, мосты...
Бог выйдет на улицу — Боже спаси его!
Чтецы отпоют и опять закричат глупцы,
Что надо язычников срочно лишить всего

/вернее всех тех, к кому Бог заходил вчера,
Иные одежды надев для иных надежд.
О, как я устал видеть лики орла и льва
В небесном узоре, вокруг —  турдион невежд/.

Сестра моя, слышишь: язык Ватикана — миф.
Полмира безумцев, что пьют друг у друга кровь.
Не лучше ли пленника рыбой  пустить в залив,
Кольцо рыбака никогда не чеканя вновь?

Сестра моя...

15.08.2024

Первые пять стихов цикла в разделе:

СЕМНАДЦАТЬ ФЛОРЕНТИЙСКИХ ИРИСОВ