Выселки...

Труха, солома, в кузне грязно,
На водной мельнице темно,
Жестокий запад, безобразный
Крутит об умерших кино.

Стекло оконное как кожа,
На нём порезы, булдыри,
Кузнец давно дышать не может,
Он чёрта взял в поводыри.

Село засохло, опустело,
Сгорел под утро сельсовет,
Молотобойца дух несмело
Шукал в отверженном ответ.

Как скоротечная чахотка
Осенний, призрачный закат,
Кузнец пил долго воду-водку,
Взволнованно глотая яд.

Родные, злые Новосёлки,
Беда осанисто глупа,
Живьём съедали Сердце волки,
Хрустела жизни скорлупа.

Хоть краешком больного уха
Услышь рыдание избы,
У кузнеца жена - старуха,
Целует свежие гробы.

Закроют Русь, село закроют,
Неслышно выбросят ключи,
Но Дух бессмертный не зароют
В наивном вареве ночи.

На камне гневные морщины,
У кузнеца без глаз лицо,
Труха, солома, вой калины,
За сим заброшенным селом.

Прости, Господь, за Русь, осины,
Мятежной воли баловство,
Сломал кузнец свой дух и спину,
Пропил святое Естество.

Такая гибкость лютой грусти,
Самоуверенная боль,
Над домовиной агнцы-гуси
В коже детей несут любовь,
Сын кузнеца продавший гусли,
Купил на эти деньги Кровь,
Скажи Творцу, скажи по-русски,
Что блудный сын приполз домой...
Не нужно водки и закуски,
Дай только Череп зла с водой.