Библиотека стала пепелищем

Библиотека стала пепелищем:
душа - полуподвальною золой.
Впросонье ищет, мечется, не ищет.
Я вспомню всех, кто прежде был со мной.

Я снами всё предчувствовала или
я снами всё давно пережила
не с вами, с вами - вечная жена:
вас буквы, тени, своды - сохранили.

Нам звезды будут свидетелями:
что написано - было, как явь.
Когда плавились буквы и бредили,
воевала с огнём заря.

Если время, как лошадь, развьючить,
закружатся зрачки поездов:
может, этим не так повезло,
они были и ловче, и круче.

Шантрапа, газы и блонды,
до седмижды проклятый враг,
удивления, споры. Что ты? -
что и ты. Очень долго врал.

В библиотеке пахнет керосином:
мистически, мнестически горят
страницы, лица, образы. Обряд
затвержен, как причастие в едином.

Не палят времена написанное,
как смолой умноженный жар.
Не спалить ей душ кипарисовых.
(как смоле бы не было жаль)

Я ничего не знаю и всё помню.
Кровью и звуком пепел обрастёт,
чтобы однажды памятью студёной
умыл лицо самосожженья лёд.