Вновь гуляю в саду поэтов

В садах фруктовых, где уже когда-то
Имел неосторожность я бывать,
Пророчеством незримым вызревать
На лозах строф мне приходилось; свято
То место, что позволило мне стать
Весёлым трубадурам младшим братом
И вслед за ними юность прозревать,
Чтоб гостем быть на их пиру пернатым!

Скользнув на твердь, дабы в её тщете
Найти отдохновенье от цветенья,
Забыть на миг все муки вдохновенья,
Чтоб слушать песни – все они не те,
Отличны от любви и умиленья,
Они лишь плоть и чужды красоте,
Что даровала Афродита в утешенье
Душам, возросшим в вечной чистоте.

Так возвращаюсь вновь к ограде той,
Что леди Куртуазность утвердила,
Ажурные врата мне вновь открыла,
Чтоб иногда я смог обресть покой,
Чтоб смог узреть росу на розах милых
Катренов сладостных, что сонно над рекой
Вбирают солнца свет, ах, так невинно
Вкушают нежность, подслащённую тоской!

Вхожу в чертог, где над речною кручей
Олени пьют с колен росу, и вот
Вновь раскрывается над ними неба свод,
И нет ему предела – так, что лучше
Не поднимать очей. Поодаль грот
В цвету гортензий; водопад кипучий
Срывается со скал мирских забот –
Его краса меня любовью мучит.

Стволы баллад, канцон цветы, как прежде,
Растут в садах, питаясь влагой слёз
То радости, то грусти в свете грёз,
Страх отогнав и вновь родив надежду,
Размыв водой любви печали плёс.
Здесь нет приюта грубому невежде,
У врат Талант-привратник, чтоб не внёс
Никто тщеты, следит он, как и прежде.

Здесь на ветвях плоды – пиитов души,
Что просияли в древности, должны
Родиться вновь, узрев над бездной сны,
Пока здесь зреют. Мира нету лучше –
Прохлада осени и аромат весны,
Все песни здесь, как персики и груши –
Растут собою сами, и темны
Здесь ночи тёплые (тут не бывает стужи).

Брожу в садах; здесь дом, где я родился
В поэмах сладкозвучных и теплом
Согретый вечным, с вами за столом
Смогу теперь пропеть, где я ютился,
Кем был, когда, услышав гром,
Я с жизнью тленной внове обручился,
Чтоб снова насладиться этим сном,
В котором вновь в пиита обратился.

Друзья, скажу вам, не тая, что мир,
В котором промышляет тленом тело –
Лишь сон, а вечность, чу, поспела,
Чтобы собрать всех нас на Божий пир.
А ныне пей и пой – в сём нету дела;
К чему копить блага, коль мир сей сир,
Коль на ветвях поэм уж вновь доспела
Нимфа-любовь и страсть её – сатир.

Картина: Herbert James Draper (1863-1920). The Vintage Morn