Братья по крови

17
Слушая рассказ Куин о путешествии в прошлое с Энн Хоукинс, Кэл решил, что теперь не время говорить о расколотом камне и обследовании пустующих домов. В любом случае боулинг-клуб не самое подходящее место для обмена такой информацией.

Он собирался вернуться к этой теме после закрытия клуба, когда Куин затащила его к себе в кабинет, чтобы показать новую таблицу, которую составила Лейла и в которой были отражены все инциденты, случившиеся в городе после приезда Куин, – время, место, продолжительность и вовлеченные лица.

Но оказавшись с ней в постели, забыл обо всем – ведь в их отношениях снова все стало безоблачным.

А потом, когда она, свернувшись калачиком, лежала рядом, Кэл подумал, что уже поздно и нужно выбрать более подходящее время.

Возможно, это была реакция избегания, хотя он, скорее, приписывал свое поведение привычке к порядку – все должно происходить в свое время, а вещи должны лежать на своем месте.

Кэл взял выходной в воскресенье, чтобы вся компания могла пойти к Языческому камню. Самое подходящее время и место на его взгляд.

Но природа нарушила его планы.

Когда синоптики заговорили о приближающейся снежной буре, Кэл не обратил внимания на прогнозы. На его взгляд, они ошибались примерно в половине случаев – как и угадывали. Даже когда в воздухе закружились первые снежинки, он все еще сомневался. Снежную бурю в этом году предсказывали уже в третий раз, но самый сильный снегопад принес достаточно скромные восемь дюймов осадков.

Не стал он беспокоиться и когда отменили дневные соревнования. Так уж повелось, что как только выпадает первые полдюйма снега, люди бросают все дела и бегут в ближайший супермаркет за хлебом и туалетной бумагой. А поскольку городские власти отменили занятия в школе во второй половине дня, то игровой зал и гриль-бар были переполнены.

Но когда в два часа пополудни пришел отец, похожий на снеговика, Кэл впервые задумался.

– Кажется, нужно закрывать лавочку, – небрежно бросил Джим.

– Все не так плохо. Игры собрали обычную клиентуру, бар тоже заполнен. Забронировано несколько дорожек. Многие придут ближе к вечеру, в поисках развлечений.

– Плохо, и становится все хуже. – Джим сунул перчатки в карман парки. – Если так будет продолжаться, к заходу солнца наметет целый фут. Нужно отправить этих детей по домам или оставить здесь, если они живут далеко. Мы закрываемся, и ты отправляешься домой. Или берешь собаку, Гейджа и приезжаешь к нам. Мы с мамой будем очень волноваться, если ты сядешь за руль в такую ночь.

Кэл попытался напомнить отцу, что ему тридцать лет, что у него полноприводная машина и что он уже полжизни за рулем. Потом понял, что это бесполезно, и просто кивнул.

– С нами все будет в порядке. Запасов хватает. Я выпровожу посетителей и закрою клуб. А ты поедешь домой, папа. Мама и за тебя будет волноваться.

– У нас достаточно времени, чтобы закрыться и все запереть. – Джим бросил взгляд в сторону дорожек, где шестеро подростков избавлялись от энергии и гормонов. – Помню, в моем детстве тоже разразилась сильнейшая буря. Твой дед оставил клуб открытым. Мы сидели тут три дня. Лучшее время в моей жизни.

– Не сомневаюсь, – Кэл улыбнулся. – Хочешь, позвоню маме и скажу, что мы застряли? Пересидим здесь. Устроим боулинг-марафон.

– Нет уж, уволь. – Вокруг глаз Джима собрались морщинки. – Мама дух из меня вышибет и больше не подпустит к боулингу на пушечный выстрел.

– Тогда лучше закрыться.

Не обращая внимания на жалобы и протесты, они выпроводили посетителей – кое-кого по домам развез персонал клуба. Кэл сам закрыл гриль-бар. Он знал, что отец пошел к Биллу Тернеру. Не только оставить инструкции, подумал Кэл, но и проверить, не нужно ли Биллу чего-нибудь, и при необходимости дать немного наличных.

Кэл достал из кармана телефон и позвонил в контору Фокса.

– Привет. Боялся тебя не застать.

– Тебе повезло. Я закрываюсь. Уже отправил миссис Хоубейкер домой. Погода все ухудшается.

– Езжай ко мне. Если прогноз сбудется, дороги расчистят только через пару дней, а нам время дорого. И желательно заскочить в супермаркет за туалетной бумагой, хлебом и всем прочим.

– Туалетной… Ты хочешь пригласить женщин?

– Да. – Кэл принял решение, когда выглянул в окно. – Купи… все, что нужно. Сам решай. Я приеду, как только смогу.

Он отключил телефон и, увидев входящего в зал отца, погасил свет на дорожках.

– Все уладил?

– Да.

Отец бросил взгляд на темный зал, и Кэл угадал его мысли: они потеряют не только вечер пятницы, но и все выходные.

– Переживем, папа.

– Конечно. Как всегда. – Он похлопал Кэла по плечу. – Пошли домой.

Дверь открыла смеющаяся Куин.

– Как здорово! Говорят, снега будет три фута или даже больше! Сиб готовит гуляш, а Лейла купила батарейки и свечи на случай отключения электричества.

– Отлично. Молодцы. – Кэл потопал, очищая ботинки от снега. – Забирайте их и все, что вам может понадобиться. Едем ко мне.

– Вот еще. Ничего с нами не будет. Можешь остаться, и мы…

Стряхнув с себя снег, Кэл вошел и захлопнул за собой дверь.

– У меня есть небольшой газовый генератор, от которого могут работать всякие необходимые мелочи. Например, насос – а это значит, что у нас будет вода для туалета.

– Ага. Туалет. Я об этом не подумала. А как мы все поместимся в твою машину?

– Как-нибудь. Собирайтесь.

На сборы им потребовалось полчаса, но Кэл был готов к этому. Наконец кузов его пикапа был забит вещами, которых хватило бы на неделю путешествия по пустыне. Три женщины втиснулись в кабину вместе с ним.

Надо было попросить Фокса, чтобы тот забрал одну из пассажирок, понял Кэл. И загрузил в свой пикап половину вещей. Но теперь уже поздно.

– Замечательно. – Лейла устроилась на коленях Куин и уперлась рукой в приборную доску; «дворники» работали в полную силу, пытаясь очистить ветровое стекло от снега. – Я понимаю, что будет большая заваруха, но это так здорово, так не похоже на город.

– Вспомни о своих словах, когда будешь стоять в очереди в ванную, – напомнила Сибил. – И позвольте мне заявить прямо сейчас: если я умею включать плиту, это не значит, что вся готовка будет на мне.

– Примем к сведению, – кивнул Кэл.

– Правда, замечательно. – Куин крутила головой, пытаясь что-нибудь разглядеть из-за спины Лейлы. – Ой, забыла. Мне звонила бабушка. Она нашла семейную Библию. Хочет попросить внучку невестки, чтобы та отсканировала нужные страницы, и отправить мне по электронной почте. – Куин поерзала, пытаясь устроиться поудобнее. – По крайней мере таков план – девушка единственная, кто умеет сканировать документы и присоединять их к письмам. Бабушка знает только электронную почту и онлайновый покер. Надеюсь получить информацию завтра. Здорово, да?

Сибил, зажатая между Куин и дверью, пыталась защитить свой угол сиденья.

– Лучше подвинь свою задницу.

– Я держу Лейлу, и мне нужно больше места. И вообще, я хочу попкорн, – заявила Куин. – Разве этот снегопад не вызывает ассоциации с попкорном? Мы его не захватили с собой? А у тебя дома есть попкорн? – обратилась она к Кэлу. – Нужно остановиться и купить немного «Орвила».

Кэл молчал, сосредоточившись на дороге. Ему казалось, что это самая длинная поездка в его жизни.

Он пробивался сквозь снег по проселочным дорогам и, несмотря на веру в себя и свою машину, с облегчением вздохнул, увидев поворот к дому. В кабине было жарко как в сауне – при голосовании «не убавить ли печку» Кэл остался в меньшинстве.

Даже в таких обстоятельствах, подумал он, его дом посреди леса выглядел очень красиво. Занесенные снегом террасы, белые деревья, ряды кустов и дом, из трубы которого поднимался дым, а в окнах горел свет.

По колее, оставленной машиной Фокса, Кэл переехал через мостик над скованным льдом и снегом ручьем.

От заснеженного, похожего на зимнюю фотографию леса к дому бежал Лэмп, оставляя за собой глубокие следы. Он вильнул хвостом и один раз громко гавкнул.

– Эй, посмотри на Лэмпа. – Куин изловчилась ткнуть Кэла локтем в бок, пока тот вел машину по дорожке к дому. – У него явно игривое настроение.

– Снег его бодрит. – Кэл остановился за пикапом Фокса, с улыбкой взглянул на «Феррари», который постепенно заносило снегом, и нажал на клаксон. Он не собирался один тащить в дом все то, без чего три женщины считали невозможным обойтись пару дней.

Кэл принялся выгружать багаж из кузова.

– Как красиво. – Лейла взяла у него первую сумку. – «Карьер и Ив»[29] двадцать первого века. Можно мне идти прямо в дом?

– Конечно.

– Как на картине. – Сибил окинула взглядом коробки и сумки, выбрала себе одну. – Здорово, особенно если не боишься одиночества.

– Я не боюсь.

Она посмотрела на вышедших из дома Гейджа и Фокса.

– Надеюсь, толпы тоже.

Они перетащили вещи внутрь, нанесли в дом кучу снега. Обязанности распределили без слов – Кэл подумал, что это женская телепатия. Лейла попросила тряпки или старые полотенца, чтобы вытереть пол. Сибил отправилась на кухню с кастрюлей гуляша и другими продуктами. Куин раскрыла бельевой шкаф и принялась распределять кровати, указывая, куда какую сумку нести.

Кэлу ничего не оставалось делать, как выпить пива.

Он ворошил угли в камине, когда в комнату вошел Гейдж.

– Обе ванные комнаты наверху заставлены бутылочками и всяким женским барахлом. – Гейдж ткнул пальцем в потолок. – Что ты сделал?

– То, что должен. Я не мог их оставить. Они на пару дней оказались бы отрезанными от мира.

– И превратились бы в переселенцев Доннера?[30] Твоя женщина заставила Фокса стелить мне постель, переместившуюся в кабинет. Причем мне придется делить постель с Фоксом. Ты знаешь, что этот сукин сын лягается во сне и норовит занять всю кровать?

– Ничем не могу помочь.

– Тебе легко говорить – ты будешь делить постель с блондинкой.

– Ничем не могу помочь. – Кэл не сдержал самодовольной улыбки.

– Эсмеральда что-то готовит на кухне.

– Гуляш… Ее зовут Сибил.

– Что бы это ни было, пахнет вкусно – отдаю ей должное. А она еще лучше. Но дело в том, что когда я попытался взять пакетик чипсов к пиву, то получил от ворот поворот.

– Ты согласен готовить на шестерых?

В ответ Гейдж ухмыльнулся, сел и положил ноги на кофейный столик.

– И много снега обещают?

– Около трех футов. – Кэл устроился рядом в такой же позе. – Помнится, в детстве мы радовались. В школу не идти, и можно доставать санки. Играть в снежки.

– Да, веселые были деньки.

– А теперь мы включаем генератор, приносим дрова, запасаемся батарейками и туалетной бумагой.

– Плохо быть взрослым.

Как бы то ни было, несмотря на метель, в доме тепло и светло и у них есть еда. Грех жаловаться, подумал Кэл, зачерпывая из тарелки горячий, ароматный гуляш, к приготовлению которого он не имел никакого отношения. Ко всему прочему там плавали клецки, к которым Кэл всегда был неравнодушен.

– Не так давно я был в Будапеште. – Гейдж набрал полную ложку гуляша и испытующе посмотрел на Сибил. – Ничуть не хуже, чем тот, что подавали там.

– На самом деле это не венгерский гуляш. У него сербско-хорватское происхождение.

– Отличное жаркое, – похвалил Фокс. – Независимо от происхождения.

– Сибил сама как восточноевропейский гуляш. – Куин смаковала половину клецки – больше она не могла себе позволить. – Среди ее предков хорваты, украинцы, поляки – и немного французов, добавивших чувство стиля и нахальности.

– А когда эмигрировали твои предки?

– Кто как, с начала восемнадцатого века до Второй мировой войны. – Она поняла подоплеку вопроса. – Насчет связи с Куин, Лейлой или с тем, что тут происходит, я ничего не знаю. Но попробую выяснить.

– Но связь между нами есть, – сказала Куин. – Тесная.

– Точно.

По взглядам, которыми обменялись женщины, Кэл понял, какая крепкая дружба их связывает. Не кровные узы, а сердечная привязанность.

– Мы подружились в колледже, с самого первого дня. – Куин зачерпнула себе еще гуляша с крошечной клецкой. – Встретились в холле общежития. Жили напротив. Через два дня съехались. Нашим соседкам по комнате было все равно. Мы не разлучались до конца учебы.

– И теперь тоже, – прибавила Сибил.

– Помнишь, как в первый же вечер ты гадала мне по руке?

– Вы гадаете по руке? – удивился Фокс.

– По настроению. Цыганская кровь. – Сибил величественно взмахнула руками.

Кэл почувствовал, как сердце его замерло.

– В Холлоу были цыгане.

– Правда? – Сибил осторожно взяла бокал, пригубила. – Когда?

– Точно не помню. Это из тех историй: бабушка рассказывала, что слышала это от своей бабушки. Примерно так. Однажды летом появились цыгане и разбили тут свой табор.

– Интересно. Вполне возможно, – размышляла Куин, – что кто-то из местных приголубил одну из чернооких красавиц, а через девять месяцев – бац, и готово. Ниточка может привести прямо к тебе, Сиб.

– Одна большая, счастливая семья, – буркнула Сибил.

После еды обязанности распределились естественным образом. Принести дрова, погулять с собакой, убрать со стола, вымыть посуду.

– Кто еще умеет готовить? – спросила Сибил.

– Гейдж, – в один голос сказали Кэл с Фоксом.

– Ну вот.

– Хорошо. – Сиб смерила его взглядом. – Завтрак – это ваша забота. А теперь…

– Прежде чем мы… разойдемся, – сказал Кэл, – нужно поговорить. Лучше перейти в столовую. Мы должны вам кое-что рассказать, – прибавил он, оглядываясь на Фокса и Гейджа. – Откройте еще одну бутылку вина.

– В чем дело? – нахмурилась Куин, когда мужчины вышли. – Что они задумали?

– Похоже, от нас что-то скрывали, – ответила Лейла. – Я чувствую вину и сопротивление. Хотя, конечно, я их не очень хорошо знаю.

– Ты чувствуешь, – возразила Сибил. – Бери еще одну бутылку, Куин. – Она передернула плечами. – И не мешало бы зажечь еще пару свечей, на всякий случай. Как-то… мрачновато.

Друзья предоставили слово ему, подумал Кэл, потому что он тут хозяин. Когда все расселись за столом, он попытался найти правильные слова.

– Мы рассказали, что случилось на лесной поляне, когда мы были детьми, и что происходило потом. Ты, Куин, сама кое-что видела, когда мы ходили туда пару недель назад.

– Да. Сиб и Лейле тоже нужно попасть на поляну – как только закончится буря и мы сможем туда добраться.

– Хорошо, – после секундного колебания согласился Кэл.

– Это не прогулка по Елисейским полям, – заметил Гейдж, и Сибил удивленно вскинула бровь.

– Мы справимся.

– Той ночью произошло еще кое-что, о чем мы вам не рассказали.

– Никому не рассказали, – прибавил Фокс.

– Трудно объяснить почему. Нам было десять, мир рушился, и… Вот. – Кэл выложил свой осколок на стол.

– Кусок камня? – удивилась Лейла.

– Гелиотроп. – Поджав губы, Сибил нерешительно протянула руку. – Можно?

Гейдж и Фокс положили свои осколки рядом с камнем Кэла.

– Выбирайте, – предложил Гейдж.

– Три части. – Куин взяла ближайший осколок. – Правильно? Это три части одного камня.

– Круглой формы, обработанного, отшлифованного, – продолжила Сибил. – Где вы их взяли?

– Они очутились у нас в руках, – объяснил Кэл. – Когда свет погас, тьма рассеялась, земля перестала трястись, каждый из нас сжимал в руке камень. – Он посмотрел на собственную ладонь, вспоминая, как пальцы сжимали осколок, словно от этого зависела жизнь.

– Мы не знали, что это за камни. Потом Фокс выяснил. У его матери была книга о минералах и кристаллах, и Фокс поискал там. Гелиотроп, – повторил Кэл. – В точности подходил по описанию.

– Осколки нужно собрать вместе, – сказала Лейла. – Правда? Камень опять должен стать целым.

– Мы пытались. Разломы четкие, – ответил Фокс. – И осколки подходят друг к другу, как фрагменты пазла. – Он махнул рукой, и Кэл взял все три осколка, соединив в круг.

– Но это ничего не дает.

– Потому что приходится удерживать их вместе? – Куин протянула руку, и Кэл передал ей три осколка. – Они не… сплавляются. Наверное, это самое подходящее слово.

– Мы пытались. Один умник пробовал даже суперклей, – сказал Гейдж.

Кэл бросил на Гейджа смущенный взгляд.

– По крайней мере, клей должен был удержать осколки вместе. Но с таким же успехом можно было использовать воду. Они не держались. Мы пытались связывать камни, нагревать, замораживать. Бесполезно. Они даже не меняли температуру.

– За одним исключением… – Фокс умолк и после кивка Кэла продолжил: – Во время Седмицы они нагреваются. Не до такой степени, что их нельзя держать в руке, но почти.

– А вы не пытались соединить их во время этой недели? – спросила Куин.

– Пытались. Без толку. Единственное, что мы знаем, – в ту ночь, когда Лазарус Твисс привел толпу на поляну, камень висел у Джайлза Дента на шее, как амулет. Я видел. Теперь камень у нас.

– А магию не пробовали? – спросила Сибил.

Кэл слегка поморщился, потом смущенно покашлял.

– Ладно, Кэл, расслабься. – Фокс покачал головой. – Конечно. У меня были книги с заклинаниями, и мы пытались их применить. Потом Гейдж имел беседы с практикующими ведьмами, и мы испытали другие ритуалы.

– Но вы никому не рассказывали о камнях. – Куин аккуратно положила осколки на стол и взяла бокал с вином. – Никому, кто мог бы понять их назначение, использовать. Или узнать историю.

– Мы не должны были этого делать. – Фокс пожал плечами. – Я знаю, это звучит странно, но их нельзя показывать ни геологам, ни викканским верховным жрецам, ни Пентагону. Я просто… Хотя Кэл с самого начала выступал за научный подход.

– Умник, – повторил Гейдж.

– Фокс был уверен, что это неприемлемо. Считал, так будет лучше для всех нас. На том и порешили. – Кэл посмотрел на друзей. – Мы никому ничего не говорили – до настоящего времени. Если бы Фокс возражал, мы бы и вам не сказали.

– Потому что ты лучше всех чувствуешь амулет? – спросила Лейла.

– Не знаю. Возможно. Я верил – и теперь верю, – что мы выжили в ту ночь, стали такими, как теперь, из-за того, что каждый получил осколок. И до тех пор, пока камни с нами, шанс остается. Я это знаю – подобно тому, как Кэл видел камень, узнал его в амулете на шее Дента.

– А ты? – спросила Сибил Гейджа. – Что ты знаешь? Видишь что-нибудь?

Их взгляды встретились.

– Я вижу его целым, лежащим на Языческом камне. Камень на камне. Из него, из красных точек, вырываются языки огня. Потом пламя проглатывает камень, распространяется по плоской поверхности, стекает вниз, словно пелена тумана. Огонь скользит по земле, добирается до деревьев, и они вспыхивают. Поляна превращается в настоящее пекло, в котором не выжил бы и сам дьявол.

Он сделал глоток вина.

– Вот что произойдет, когда камень снова станет целым. И поэтому я не очень тороплюсь туда попасть.

– А может, так он образовался, – предположила Лейла.

– Я не вижу прошлое. Это у нас Кэл специалист. Мое дело – будущее.

– Очень удобно для твоей профессии.

Гейдж перевел взгляд на Сибил, и его губы медленно растянулись в улыбке.

– Не помешает. – Он взял осколок, повертел в руке. – Никто не желает угадать одну из пяти карт?

Не успел он произнести эти слова, как погас свет.

Мерцание предусмотрительно зажженных свечей не создавало романтической атмосферы – наоборот, комната стала мрачной.

– Пойду включу генератор. – Кэл встал. – Нам нужна вода, холодильник, кухонная плита.

– Не выходи один. – Лейла заморгала, словно удивляясь самой себе. – Я имею в виду…

– Я с тобой.

Фокс тоже встал, и в этот момент послышался вой.

– Лэмп. – Кэл выбежал из комнаты, пересек кухню и пулей вылетел на улицу из черного хода, на мгновение притормозив по пути, чтобы сдернуть со стены фонарь.

Включив фонарь, он направил луч в ту сторону, откуда доносился звук. Свет не пробивал густую снежную пелену, а отражался от нее.

Снега намело уже по колено. Окликая собаку, Кэл шагнул вперед, пытаясь определить, откуда доносится вой. Казалось, что со всех сторон.

Услышав какие-то звуки у себя за спиной, он повернулся и перехватил фонарь, словно дубинку.

– Не стрелять в подкрепление! – крикнул Фокс. – Черт, тут настоящее безумие. – Он сжал плечо Кэла. Гейдж встал с другой стороны. – Эй, Лэмп! Сюда, Лэмп! Я никогда не слышал, чтобы он так выл.

– А откуда ты знаешь, что это собака? – тихо спросил Гейдж.

– Возвращайтесь в дом, – мрачно сказал Кэл. – Нельзя оставлять женщин одних. Я сам найду свою собаку.

– Да, конечно, мы оставим тебя здесь, в такую пургу. – Гейдж сунул замерзшие руки в карманы. – Кроме того…

Они приближались – взявшись за руки, с включенными фонарями. Разумно, вынужден был признать Кэл. Кроме того, женщины надели куртки и ботинки – в отличие от его друзей.

– Возвращайтесь. – Ему пришлось перекрикивать завывание ветра. – Мы просто зовем Лэмпа. Ждите нас в доме.

– Вернемся только все вместе. – Куин отпустила Лейлу и взяла Кэла под руку. – С Лэмпом. Не теряйте времени, – прибавила она, предупреждая возражения. – Может, разделимся?

– Парами. Фокс, вы с Лейлой идите в ту сторону, мы с Куин в эту. Гейдж и Сибил назад. Лэмп где-то рядом. Он обычно не уходит далеко.

Кэлу показалось, что пес напуган, но он не стал этого говорить. Глупая, ленивая собака явно испугалась.

– Хватайся за мой ремень. Держись крепче.

Вздрогнув от прикосновения холодной перчатки Куин, он двинулся вперед. И почти сразу до них донесся другой звук, заглушаемый воем.

– Слышишь?

– Да. Смех. Так может смеяться гадкий мальчишка.

– Иди…

– Я не брошу здесь собаку – как и ты.

Сильный порыв ветра взметнул тучи снега, бившего в лицо, словно ледяные шарики. Кэл слышал треск ветвей, похожий на ружейную пальбу. Куин потеряла равновесие, и они оба едва не повалились в снег.

Нужно отправить Куин назад, решил Кэл. Силой затащить в дом, запереть в кладовке, если потребуется, потом вернуться за собакой.

Оглянувшись, чтобы взять Куин за руку, он вдруг увидел их.

Собака сидела неподвижно, наполовину занесенная снегом. Она задрала голову к небу, и из ее глотки вырывался отчаянный вой.

У самой поверхности снега в воздухе висел мальчишка. Фыркает, подумал Кэл. Именно это слово больше всего подходило, чтобы описать звуки, которые он издавал.

Еще один порыв ветра вызвал у мальчишки ухмылку. Теперь Лэмп был засыпан снегом по плечи.

– Отстань от моей собаки.

Кэл бросился вперед, но ветер сбил его с ног, и они с Куин растянулись на земле.

– Позови его! – крикнула Куин. – Позови его, заставь самого прийти. – Она лихорадочно снимала перчатки. Потом вложила пальцы в рот и оглушительно свистнула. Кэл позвал Лэмпа.

Пес задрожал; мальчишка противно захихикал.

Продолжая окликать собаку и изрыгая проклятия, Кэл пополз; он не обращал внимания на залеплявший глаза снег, на немеющие от холода пальцы. Он слышал крики у себя за спиной, но все силы сосредоточил на том, чтобы продвигаться вперед. Следующий порыв ветра засыпал собаку с головой.

Пес задохнется, подумал Кэл и отчаянно рванулся вперед. Если он не доберется до Лэмпа, собака просто утонет в этом океане снега.

Кэл почувствовал, как кто-то схватил его за щиколотку, но продолжал ползти.

Потом, сжав зубы, сделал последний рывок и схватил скользкий ошейник. Собравшись с духом, посмотрел в красные, налитые кровью глаза мальчишки.

– Ты его не получишь.

Кэл дернул за ошейник, отчаянно, изо всех сил. Потом еще раз, не обращая внимания на визг Лэмпа. Пес выл и скулил, словно его тело тонуло в застывающем цементе.

Куин подползла к нему, легла на живот и принялась разгребать снег.

К ней присоединился Фокс; снег во все стороны летел от него, словно шрапнель. Собрав все силы, Кэл еще раз посмотрел в глаза отвратительного мальчишки.

– Я же сказал, ты его не получишь.

Еще рывок, и дрожащая, скулящая собака оказалась в объятиях Кэла.

– Ну, ну. – Он прижался щекой к холодной, влажной шерсти. – Пойдем отсюда.

– Его нужно в тепло. – Лейла пыталась помочь Куин подняться; Сибил встала на колени. Сунув фонарь в задний карман, Гейдж поднял Сибил, потом выдернул из снега Куин.

– Идти можешь? – спросил он.

– Да, да. Возвращаемся в дом, пока никто не обморозился.

Полотенца, одеяла, сухая одежда, горячий кофе. Бренди – даже для Лэмпа – согрел промерзшую до костей плоть.

– Он держал собаку, Лэмп не мог освободиться. – Кэл сидел на полу, а голова пса лежала у него на коленях. – Не мог убежать. И чуть не утонул в снегу. Глупая, безобидная собака.

– А раньше такое случалось? – спросила Куин. – С животными?

– За несколько дней до Седмицы животные довольно часто тонули или попадали под машину. Иногда домашние любимцы набрасывались на хозяев. Но такого еще не было. Это…

– Демонстрация. – Сибил плотнее обернула ноги Куин одеялом. – Он хотел проверить свои силы.

– А может, наши, – возразил Гейдж, и Сибил задумчиво посмотрела на него.

– Скорее всего. В этом больше смысла. Сможем ли мы его освободить? Собака не человек, и ею легче управлять. Не обижайся, Кэл, но твоя собака глупее ребенка.

Кэл ласково потрепал свисающее ухо Лэмпа.

– Он глуп как пробка.

– Значит, представление. Помучить собаку ради удовольствия. – Лейла опустилась на колени и погладила бок Лэмпа. – Это не должно остаться безнаказанным.

Куин с любопытством посмотрела на нее.

– Что у тебя на уме?

– Пока не знаю, но что-нибудь придумаю.

18
Кэл не знал, когда они легли, но, проснувшись, увидел, что в окна льется тусклый зимний свет. Снег продолжал падать – огромными белыми хлопьями, как в голливудском фильме о Рождестве.

В тишине, которая бывает только во время снегопада, слышалось ровное и какое-то довольное похрапывание. Звуки исходили от Лэмпа, распластавшегося в изножье кровати, словно одеяло из собачьей шкуры. Кэл обычно этого не позволял, но теперь этот храп, тепло и тяжесть собачьего тела были ему приятны.

Похоже, пес будет повсюду следовать за ним.

Кэл пошевелился, высвобождая ногу из-под собаки. Потревоженная движением, Куин тихо вздохнула, придвинулась ближе и закинула на него ногу. Она была во фланелевой пижаме, которую никак не назовешь сексуальной, и всю ночь проспала на его руке, которая теперь онемела. Все это должно было раздражать хотя бы немного.

Ничего подобного.

И поскольку все было просто чудесно – они лежали в постели, тесно прижавшись друг к другу, а за окном падал снег, – Кэл не видел причин, почему бы этим не воспользоваться.

Улыбнувшись, он просунул руку под футболку Куин, коснувшись нежной, теплой кожи. Обхватив ладонями ее грудь, почувствовал биение сердца – медленное и размеренное, как храп Лэмпа. Он медленно провел пальцем по соску, представляя, как возьмет его в рот, проведет языком.

Куин снова вздохнула.

Рука Кэла скользнула вниз, под фланель пижамы, к гладкому бедру. Вниз, затем вверх, нежными кругами, все ближе к цели.

Не просыпаясь, она тихо и беспомощно вздохнула.

Ее лоно было жарким и влажным под его пальцами. Он проник в нее, одновременно закрыл рот поцелуем, вбирая в себя ее вздох.

Шок и наслаждение вырвали ее из мира грез.

– О боже!

– Тише, – засмеялся Кэл, касаясь губами ее губ. – Собаку разбудишь.

Он стянул с Куин пижаму и, не давая опомниться, всем телом прижал к кровати.

– О. Да. Господи. – Голос у нее дрожал. – Доброе утро.

Кэл снова рассмеялся и, не давая себе воли, стал двигаться в медленном, мучительном ритме. Она пыталась подстроиться, сдержать себя, вместе с ним медленно подниматься к сияющему пику, но волна наслаждения снова захлестнула ее.

– Боже. Боже. Боже. Я не могу…

– Тише, – повторил он и коснулся губами ее губ. – Я не буду торопиться. Доверься мне.

Она больше ничего не могла. Ее тело уже принадлежало не ей – ему. Полностью. И когда Кэл снова подвел ее к вершине наслаждения, у нее не осталось сил даже на крик.

Удовлетворенная и расслабленная, придавленная весом Кэла, Куин лежала неподвижно. Его голова покоилась у нее на груди, и она играла его волосами. Куин воображала, что в это воскресное утро они находятся где-то далеко от Холлоу, у них нет никаких срочных дел и нужно решить только одну проблему: заняться любовью до завтрака или после.

– Ты принимаешь специальные витамины? – спросила Куин.

– То есть?

– Я имею в виду твою впечатляющую выносливость.

Она почувствовала, как его губы растягиваются в улыбке.

– Все дело в целомудренной жизни, Блонди.

– Наверное, это боулинг. Точно, боулинг… А где Лэмп?

– Застеснялся на середине представления. – Кэл повернул голову и махнул рукой. – Там.

Куин увидела, что пес лежит на полу, уткнувшись носом в угол. Она смеялась, пока не заболел живот.

– Мы смутили собаку. Со мной такое впервые. Боже! Мне так хорошо. Неужели мне может быть так хорошо после вчерашней ночи? – Она покачала головой, протянула руки и обняла Кэла. – Думаю, все дело в этом. Даже если весь мир проваливается в тартарары, этого у нас не отнять.

– Да. – Он сел и убрал с ее лба взъерошенные волосы, глядя прямо в глаза. – Куин. – Теперь он взял ее руку и принялся играть с пальцами.

– Кэл, – ответила она, подражая его серьезному тону.

– Ты ползала по снегу в метель, чтобы спасти мою собаку.

– Он хороший пес. На моем месте так поступил бы каждый.

– Нет. Ты не настолько наивна. Фокс и Гейдж – да. Ради собаки и ради меня. Лейла и Сибил – возможно. Это был порыв, или они такие.

Куин коснулась его лица, провела пальцами под внимательными серыми глазами.

– Никто бы не бросил там собаку, Кэл.

– Тогда я хочу сказать, что Лэмпу повезло иметь рядом таких людей, как ты. И мне тоже. Ты ползла по снегу к этому ублюдку. И разгребала снег голыми руками.

– Ты пытаешься сделать из меня героя, – заключила Куин. – Пожалуй, мне нравится.

– Ты умеешь свистеть.

– Это еще ерунда. – Она улыбнулась. – На самом деле я могу свистнуть гораздо громче, когда не задыхаюсь и не дрожу от холода и страха.

– Я тебя люблю.

– Как-нибудь продемонстрирую… Что?

– Никогда не думал, что скажу эти слова женщине, которая не приходится мне родственницей. Даже не собирался.

Сердце Куин подпрыгнуло, словно от удара электрическим током.

– Ты не мог бы повторить, а то я как-то не расслышала?

– Я тебя люблю.

Вот опять, подумала она. Сердце затрепетало и замерло.

– Потому что я умею свистеть?

– Наверное, это стало последней каплей.

– Боже. – Куин закрыла глаза. – Я хочу, чтобы ты меня любил, и мне нравится, когда я получаю то, что хочу. Но. – Она вздохнула. – Кэл, если это из-за вчерашнего, из-за того, что я помогла спасти Лэмпа, то…

– Вовсе нет. Из-за того, что ты думаешь, что если съешь половину моего куска пиццы, то это не считается.

– Но ведь действительно не считается.

– Потому что ты всегда знаешь, где лежат твои ключи, потому что ты можешь думать о десяти вещах одновременно. Потому что ты не идешь на уступки, а волосы у тебя как солнечный свет. Потому что ты не лжешь и умеешь дружить. И еще десятки причин, о которых я еще не знаю. И еще десятки, о которых могу никогда не узнать. Но теперь я говорю тебе то, что не собирался говорить никому.

Куин обняла его за шею, прижалась лбом к его лбу. У нее перехватило дыхание от счастья – так иногда от необыкновенной красоты картины или песни горло сжимают спазмы и к глазам подступают слезы.

– Вот это и называется хорошим днем. – Она нежно поцеловала его в губы. – Превосходным днем.

Они сидели обнявшись; в углу храпела собака, за окнами падал снег.

Спустившись, Кэл пошел прямо на кухню, на запах кофе. Хмурый Гейдж с грохотом поставил сковородку на плиту. Пока Кэл доставал чистую чашку из буфета, они лениво переругивались.

– Похоже, три фута уже насыпало, а снег все идет.

– Не слепой. – Гейдж резким движением разорвал упаковку бекона. – Похоже, ты этому радуешься.

– Хороший сегодня денек.

– Наверное, я бы тоже так думал, если бы начал день с утреннего перепихона.

– Какие все мужчины грубые. – В кухню вошла Сибил; ее темные глаза были затуманены.

– В таком случае нужно затыкать уши, когда находишься рядом с нами. Яичница с беконом, – сказал Гейдж. – Кому не нравится, может идти в другой ресторан.

Сибил налила кофе и, внимательно глядя на него поверх чашки, отхлебнула. Он не побрился и не причесал свою темную гриву волос. Но ни это, ни утренняя раздражительность не делали его менее привлекательным.

Очень плохо.

– Знаешь, что я в тебе заметила, Гейдж?

– Что?

– У тебя классная задница и отвратительные манеры. Позовете, когда завтрак будет готов, – прибавила она и вышла из кухни.

– Сибил права. Я всегда точно так же отзывался о твоей заднице и твоих манерах.

– Телефон не работает, – объявил Фокс, появившись на пороге кухни. Потом шагнул к холодильнику за колой. – Дозвонился матери по сотовому. Там у них все в порядке.

– Зная твоих родителей, я бы предположил, что они просто занимались сексом, – заметил Гейдж.

– Эй! Точно, – помедлив, сказал Фокс. – А как ты догадался?

– У него один секс на уме.

– А почему бы и нет. Он не болен и не смотрит спортивный канал – это два случая, когда мужчина не обязательно думает о сексе.

Гейдж бросил бекон на разогретую сковородку.

– Может, кто-нибудь приготовит тосты? И нам понадобится еще порция кофе.

– Мне нужно вывести Лэмпа. Одного я его не отпущу.

– Я выведу. – Фокс наклонился и погладил пса по голове. – Все равно мне нужно прогуляться. – Он повернулся и едва не налетел на Лейлу. – Привет. Извини. Э… Я собираюсь вывести Лэмпа на прогулку. Хочешь со мной?

– Ой. Да, конечно. Только оденусь.

– Ловко, – заметил Гейдж, когда Лейла вышла. – Ты ловкий парень, Фокс.

– Что?

– Красивое утро, привлекательная женщина. Ты бы пошел гулять со мной по трехфутовому снегу и смотреть, как собака писает на деревья? Даже не выпив кофе?

– Это было всего лишь предложение. Она могла отказаться.

– И обязательно отказалась бы, успей она глотнуть кофеина, чтобы проснулся мозг.

– Вот почему тебе везло только с женщинами без мозгов.

– Ты прямо излучаешь хорошее настроение, – усмехнулся Кэл, когда Фокс выскочил из кухни.

– Лучше сделай еще кофе.

– Мне нужно принести дрова, проверить генератор и начать сбрасывать трехфутовый слой снега с веранды. Позовешь, когда завтрак будет готов.

Оставшись один, Гейдж заворчал и перевернул бекон. Он продолжал ворчать, когда в кухню вошла Куин.

– Я подумала, что все соберутся здесь, но они разбрелись. – Она достала чашку. – Похоже, придется варить еще кофе.

Гейдж не успел отпустить саркастическое замечание.

– Я сварю. Чем еще помочь?

Гейдж повернул голову и смерил ее внимательным взглядом.

– Зачем?

– Я подумала, что если помогу тебе с завтраком, то наша очередь дежурить на кухне наступит не скоро.

Он кивнул, оценив логику.

– Разумно. За тобой тосты и еще кофе.

– Будет сделано.

Взбивая дюжину яиц, Гейдж наблюдал за Куин. Она действовала быстро и рационально. Быстрота не имела особого значения для Кэла, но рациональность – большой плюс. Стильная, яркая и – как он сам мог убедиться вчера вечером – смелая.

– Ему с тобой хорошо.

Куин замерла и оглянулась.

– Рада слышать, потому что мне тоже с ним хорошо.

– Одно маленькое замечание, если ты сама еще не поняла. Тут его корни. Его дом. Что бы ни случилось, Холлоу всегда будет его домом.

– Я уже поняла. – Куин выложила поджарившийся тост, положила новый ломтик. – Славный город, несмотря ни на что.

– Несмотря ни на что, – кивнул Гейдж и вылил взбитые яйца на вторую сковороду.

Фокс смотрел – тут Гейдж оказался прав, – как Лэмп метил деревья. Интересно было наблюдать, как пес бредет по снегу, проваливается, прыгает. Сугробы доходили до пояса, и поэтому Фокс с Лейлой остановились на террасе, и Фокс принялся работать лопатой, которую ему на выходе вручил Кэл.

Как бы то ни было, он получал удовольствие от холодного воздуха и сказочного белого пейзажа, разгребая снег, который продолжал сыпаться с неба.

– Может, я спущусь и стряхну снег с кустов?

Фокс посмотрел на Лейлу. Лыжная шапочка, шарф на шее. Их обоих уже немного припорошило снегом.

– Ты утонешь, и мы замучаемся тебя вытаскивать. Со временем расчистим дорожки.

– Не похоже, что он боится. – Лейла не выпускала из виду Лэмпа. – Я думала, после вчерашнего ему не захочется выходить из дому.

– У собак короткая память. Может, оно и к лучшему.

– Я этого не забуду.

– Я тоже. – Фокс подумал, что не следовало приглашать ее на прогулку. Особенно с учетом того, что он не знал, как завести разговор о работе – одна из причин, по которой ему хотелось уединиться с Лейлой.

Обычно Фокс умел находить подход к людям. К женщинам. Теперь же, разгребая снег на веранде, он рванул с места в карьер.

– Кэл сказал, что ты ищешь работу.

– Не совсем. Я имела в виду, что мне понадобится работа, но еще не искала.

– Мой секретарь… администратор… помощник. – Фокс бросил снег, снова воткнул лопату. – Не знаю, как называется ее должность. В общем, она переезжает в Миннеаполис. Мне нужно, чтобы кто-то выполнял ее обязанности.

Черт бы подрал эту Куин, подумала Лейла.

– Какие обязанности?

Фокс вспомнил, что в суде у него репутация человека, умеющего четко выражать свои мысли.

– Делопроизводство, счета, отвечать на телефонные звонки, вести список дел и встреч с клиентами, печатать документы и письма. Она еще и нотариус, но это не обязательно.

– А какими программами она пользуется?

– Понятия не имею. Нужно спросить. – Пользуется ли она программами? Откуда ему знать?

– Я ничего не знаю о работе секретаря или администратора. И о юриспруденции тоже.

Фокс, хорошо разбиравшийся в таких вещах, почувствовал вызов в голосе Лейлы. Он продолжал работать лопатой.

– Но алфавит ты знаешь?

– Разумеется, знаю, но дело в том…

– Значит, сможешь распределить документы по папкам, – перебил Фокс. – И умеешь пользоваться телефоном. То есть способна отвечать на звонки и звонить сама. Вот главные обязанности на этой должности. Печатать умеешь?

– Да, но все зависит…

– Она покажет тебе, что нужно делать.

– Похоже, ты не особенно в курсе того, чем занимается твой помощник.

Фокс услышал неодобрение в ее голосе.

– Точно. – Он выпрямился, облокотился на лопату и посмотрел прямо в глаза Лейле. – Элис работала у меня с самого начала. Мне ее будет не хватать, как не хватает руки. Но люди время от времени меняют место жительства, и остальным приходится приспосабливаться. Мне нужен человек, который будет класть документы на место и находить их, когда они мне понадобятся, рассылать счета клиентам, чтобы я мог оплачивать свои, напоминать, когда у меня судебные заседания, отвечать на телефонные звонки, чтобы у меня были клиенты, и вообще поддерживать порядок, позволяя мне спокойно заниматься юриспруденцией. Тебе нужна работа и зарплата. Почему бы нам не помочь друг другу?

– Кэл попросил тебя предложить мне работу, потому что его об этом просила Куин.

– Совершенно верно. Но сути дела это не меняет.

Не меняет, мысленно согласилась Лейла. Но раздражает.

– Но это не навсегда. Я ищу временную работу, пока не…

– Пока не уедешь, – кивнул Фокс. – Меня устраивает. Никто никому не обязан. Просто немного поможем друг другу. – Он бросил еще пару лопат снега, снова выпрямился и посмотрел Лейле в глаза. – Кроме того, ты знала, что я собираюсь предложить тебе работу, потому что чувствуешь такого рода вещи.

– Куин в моем присутствии попросила Кэла, чтобы ты предложил мне работу.

– Ты чувствуешь такого рода вещи, – повторил Фокс. – Такова твоя роль во всем этом. Или часть роли. Ты понимаешь людей, чувствуешь ситуацию.

– Я не экстрасенс, если ты это имеешь в виду, – с вызовом возразила она.

– Ты приехала в Холлоу, хотя раньше тут никогда не была. Знала, куда ехать, какую дорогу выбрать.

– Я понятия не имею, что это было. – Она скрестила руки на груди, и Фокс подумал, что это не только защитная реакция, но и упрямство.

– Нет, имеешь, но боишься признаться даже самой себе. И в первый же вечер поехала с Куин, доверилась женщине, которую видела впервые в жизни.

– Разумная альтернатива большому злому слизняку, – сухо ответила Лейла.

– Но ты не побежала, не спряталась в комнате, заперев дверь. Села в машину Куин, приехала с ней сюда, где ты тоже никогда не была, и вошла в дом с двумя странными мужчинами.

– «Странными» не совсем точное определение. Я была напугана, растеряна и держалась только на адреналине. – Лейла перевела взгляд на Лэмпа, который катался по снегу, как по усеянному маргаритками лугу. – Но доверилась инстинкту.

– Можно назвать это инстинктом. Готов поспорить, в своем бутике ты инстинктивно чувствовала желания клиентов, могла сказать, что они купят. Готов поспорить, у тебя здорово получалось.

Лейла молчала, и Фокс снова взялся за лопату.

– Думаю, тебе всегда удавались подобные вещи. Куин видит картины из прошлого, как и Кэл. Сибил, похоже, способна предсказать будущие события. А мы с тобой, Лейла, если можно так выразиться, застряли в настоящем.

– Я не умею читать мысли и не желаю, чтобы читали мои.

– Все не совсем так. – Придется с ней поработать, решил Фокс. Помочь ей понять, чем она обладает и как этим пользоваться. Но сначала ей нужно время, чтобы привыкнуть.

– В любом случае мы застряли здесь на все выходные. На следующей неделе миссис Хоубейкер еще работает, но когда мы вернемся в город, ты можешь прийти в любое удобное время, и она покажет тебе, что к чему. Тогда и решишь насчет работы.

– Послушай, я благодарна тебе за предложение…

– Нет, неправда. – Улыбаясь, он сбросил еще одну лопату снега с веранды.

– По крайней мере, не очень. У меня тоже инстинкты.

Не только насмешка, но и сочувствие, поняла Лейла. Она пнула ногой снег, и неловкость тут же прошла.

– Благодарность, но погребенная под раздражением.

– Хочешь откопать? – склонив голову набок, Фокс протянул ей лопату.

Лейла рассмеялась.

– Попробуем. Если я приду и соглашусь у тебя работать, то при одном условии: когда кто-то из нас поймет, что ничего не вышло, то молчать не будет. И без обид.

– Договорились. – Он протянул руку, сжал пальцы Лейлы и замер. Снег тихо кружился и падал на них.

Она должна чувствовать, подумал Фокс, должна чувствовать эту мгновенную, почти осязаемую связь. Узнавание.

– Завтрак готов, – послышался из приоткрытой двери голос Сибил.

Фокс выпустил руку Лейлы и отвернулся. Потом тихо вздохнул и позвал собаку.

Приходилось заниматься повседневными делами. Убирать снег, носить и складывать дрова, мыть посуду и готовить еду. Возможно, Кэлу казалось, что дом, который он всегда считал просторным, становится тесен для шестерых людей и одной собаки, запертых внутри. Но вместе было безопаснее.

– Не только безопаснее. – Куин взялась за лопату, намереваясь расчистить дорожку к сараю Кэла. Просто в качестве физической нагрузки, вместо обычной тренировки. – Думаю, что все это неспроста. Вынужденное сожительство. Мы привыкаем друг к другу, учимся действовать как одна команда.

– Давай теперь я. – Кэл отставил в сторону газовый баллон, который подключал к генератору.

– Нет, так не пойдет. Это не команда. Вы, ребята, должны доверять женщинам и позволять им делать свою часть работы. И тот факт, что Гейдж вынужден сегодня готовить завтрак, доказывает, что обязанности не делятся по половому признаку.

Командная работа на равных. Разве можно не любить женщину, использующую подобные термины?

– Мы все можем готовить, – продолжала Куин. – Разгребать снег, носить дрова, стелить постель. Разделить обязанности – по силам, конечно. Но пока все это очень похоже на танцы в средней школе.

– Как это?

– Мальчики у одной стены, девочки у другой, и никто не знает, как их соединить. Так и с нами. – Она выпрямилась, повела плечами. – Нам нужно найти способ. Даже мы с тобой, Кэл, несмотря на наши чувства, все еще изучаем друг друга, учимся друг другу доверять.

– Если ты имеешь в виду камень, то я понимаю: тебя раздражает, что я не рассказал тебе раньше.

– Ни капельки. Правда. – Она еще несколько раз взмахнула лопатой, но теперь только для вида. Руки болели и не слушались. – Я начала раздражаться, хотела обозлиться на тебя, но не смогла. Поняла, что вы трое всю жизнь были вместе. Наверное, вы не помните, было ли когда-нибудь по-другому. А с учетом того, через что вам пришлось вместе пройти, не будет преувеличением сказать, что вы пережили настоящий шок. Вы трое похожи… на одно тело с тремя головами, если можно так выразиться, – прибавила Куин и протянула лопату.

– Мы не борг[31].

– Нет, но похоже. Вы кулак, крепко сжатый кулак. – Она пошевелила обтянутыми перчаткой пальцами. – Каждый индивидуален. Но действуете вы вместе, и это на уровне инстинкта. А теперь, – она подняла другую руку, – появляется еще одна часть. И мы пытаемся их соединить. – Куин сплела пальцы обеих рук.

– В этом есть смысл. – Его кольнуло чувство вины. – Я тут немного поработал самостоятельно.

– Ага, разгребал снег. Но ты ведь не это имел в виду? Самостоятельно – значит, рассказал Фоксу и Гейджу.

– Возможно, упоминал. Мы не знаем, где Энн Хоукинс была два года, где родила сыновей и где жила до возвращения в Хоукинс, в родительский дом. Поэтому я вспомнил о родственниках. Двоюродные братья и сестры, дяди, тети. И подумал, что беременная женщина не могла уехать слишком далеко, по крайней мере, в те времена. Должна была скрываться где-то поблизости. В семнадцатом веке десять или двадцать миль – это гораздо дальше, чем теперь.

– Хорошая идея. Я бы могла сама догадаться.

– А я бы мог и раньше сказать.

– Да. А теперь ты должен сообщить все, что знаешь, Сиб. Она королева расследования. Даже я не могу с ней тягаться.

– А я вообще дилетант.

– И говорить не о чем. – Куин улыбнулась и прыгнула ему в объятия. От внезапного толчка он поскользнулся, потерял равновесие и опрокинулся назад. Вскрикнув, она повалилась на него.

Едва переведя дух, Куин набрала пригоршню снега, швырнула ему в лицо и попыталась откатиться в сторону. Он схватил ее за талию и притянул к себе, а она притворно вскрикивала и смеялась счастливым смехом.

– Я чемпион по борьбе в снегу, – предупредил Кэл. – Тебе со мной не тягаться, Блонди. Поэтому…

Ей удалось просунуть руку ему между ног. Затем, воспользовавшись его секундным замешательством, Куин сунула снежный комок ему за шиворот.

– Эти приемы запрещены федерацией борьбы.

Она попыталась встать, упала, потом сдавленно вскрикнула, придавленная к земле его весом.

– Я победитель, – объявил Кэл и собрался поцеловать Куин, но тут открылась дверь дома.

– Детки, – сказала Сибил, – наверху для ваших игр есть чудесная теплая кровать. Кстати, для сведения. Только что дали свет. – Она оглянулась. – Вероятно, телефон тоже заработал.

– Телефон, электричество. Компьютер. – Куин выскользнула из-под Кэла. – Мне нужно проверить почту.

Облокотившись на сушилку, Сиб наблюдала, как Лейла загружает полотенца в стиральную машину Кэла.

– Они были похожи на снежных людей – лапают друг друга, все в снегу, щеки горят.

– Влюбленным никакая погода не страшна.

Сибил усмехнулась.

– Знаешь, тебе вовсе не обязательно стирать.

– Нам нужны чистые полотенца, а электричество опять может отключиться. Кроме того, я предпочитаю сидеть тут, в сухости и тепле, а не разгребать снег на морозе. – Лейла встряхнула головой. – Особенно если меня никто не лапает.

– Резонно. Но я о другом. По моим подсчетам, готовить ужин выпадает вам с Фоксом.

– Куин тоже не готовила. И Кэл.

– Куин помогала Гейджу с завтраком. А Кэл хозяин дома.

Не найдя, что возразить, Лейла включила стиральную машину.

– Черт. Ладно, займусь ужином.

– Можешь поручить это дело Фоксу, используя в качестве аргумента стирку.

– Неизвестно, умеет ли он готовить. А я умею.

Сибил прищурилась.

– Умеешь готовить? Об этом раньше не упоминалось.

– В противном случае кухню повесили бы на меня.

Поджав губы, Сибил медленно кивнула.

– Жестокая и корыстная логика. Мне нравится.

– Я посмотрю, какие продукты у нас есть и что можно из них приготовить. Наверное… – Она умолкла и шагнула к двери. – Куин? Что случилось?

– Нам нужно поговорить. Всем. – В дверях стояла Куин, бледная, с горящими глазами.

– Да? Что-нибудь случилось, милая? – Сибил вспомнила, что Куин бросилась к компьютеру проверять почту. – Все в порядке? Родители?

– Да, да. Я хочу рассказать сразу всем. Нужно собраться.

Куин сидела в гостиной, а на ручке ее кресла устроилась Сибил – в качестве поддержки. Куин хотелось уткнуться лицом в колени подруги, как это не раз случалось раньше. Но сейчас это не поможет.

Теперь ей ничего не поможет.

Она жалела, что включился свет. Жалела, что позвонила бабушке и попросила узнать об истории семьи.

Куин предпочла бы не знать того, что знала теперь.

Назад пути нет, напомнила она себе. Ее слова могут изменить все.

Она перевела взгляд на Кэла. Волнуется. И медлить дальше просто нечестно. Но какими глазами он будет смотреть на нее потом?

Встряхнувшись, Куин начала рассказ.

– Моя бабушка прислала то, о чем я ее просила. Странички из семейной Библии. Там есть даже несколько записей, сделанных семейным историком в конце девятнадцатого века. Кстати, Лейла, у меня появились кое-какие сведения о Кларках, тебе в помощь. Никто еще не раскручивал эту ниточку, но опираясь на то, что есть у меня, ты можешь двигаться дальше.

– Хорошо.

– Как выяснилось, моя семья с огромным почтением относилась к своей истории. Отец, правда, не очень этим увлекался – в отличие от его сестры и кузенов. Очевидно, они очень гордились, что их предки принадлежат к первым переселенцам, осваивавшим Новый Свет. Так что это не просто Библия с комментариями. Они провели громадную работу, проследив семейные корни вплоть до Англии и Ирландии пятнадцатого века. Но нас интересует ветвь, представители которой добрались до этого места. До Хоукинс Холлоу. – Она умолкла и повернулась к Кэлу.

Потом собралась с духом и продолжила:

– В тысяча шестьсот пятьдесят первом году в поселок приехал Себастьян Дил с женой и тремя дочерьми. Старшую звали Эстер. Эстер Дейл.

– Пруд Эстер, – прошептал Фокс. – Она твоя родственница.

– Совершенно верно. Эстер Дейл, которая, как свидетельствует местная легенда, в ночь на седьмое июля тысяча шестьсот пятьдесят второго года обвинила Джайлза Дента в колдовстве. Восемь месяцев спустя она родила дочь, а когда дочери было две недели, утопилась в лесном пруду. Отец девочки неизвестен – по крайней мере, никаких сведений не сохранилось. Но мы знаем, кто отец ребенка. Вернее, не кто, а что.

– Мы можем только предполагать.

– Нет, мы знаем, Калеб. – Как ни больно это сознавать, но Куин не сомневалась. – Мы видели – ты, я и Лейла, а Лейла даже чувствовала. Он изнасиловал девушку. Ей едва исполнилось шестнадцать. Соблазнил, подчинил своей воле тело и душу и сделал ей ребенка. Того, в ком течет его кровь. – Куин сцепила руки, чтобы унять дрожь. – Наполовину человек, наполовину демон. Эстер не могла с этим жить – с мыслями о том, что с ней сделали и кого она принесла в этот мир. Поэтому она наполнила карманы камнями и утопилась в пруду.

– А что случилось с ее дочерью? – спросила Лейла.

– Умерла в двадцатилетнем возрасте, оставив двух дочерей. Одна девочка не дожила до трех лет, другая выросла и вышла замуж за человека по имени Дункан Кларк. У них были три сына и дочь. Она сама, муж и младший сын погибли, когда загорелся их дом. Остальные дети спаслись.

– Вероятно, Дункан Кларк был моим предком, – сказала Лейла.

– Но это еще не все. Один из их потомков сошелся с цыганкой из Старого Света, – закончила за нее Сибил. – Так нечестно. Они ведут происхождение от героического белого мага, а в нас течет кровь демона.

– Это не шутка, – огрызнулась Куин.

– Нет, но и не трагедия. Просто жизнь.

– Черт возьми, Сибил, разве ты не понимаешь, что это значит? Что это существо мой – вернее, наш – далекий предок? Значит, в каждой из нас присутствует часть его.

– Если в ближайшие две недели у меня начнут расти рога и хвост, я очень расстроюсь.

– Перестань! – Куин вскочила и повернулась к подруге. – Черт бы тебя побрал, Сибил! Триста пятьдесят лет назад он изнасиловал девушку, чтобы появились мы. А если мы здесь не для того, чтобы остановить его, а чтобы помочь ему? Сделать так, чтобы это продолжалось вечно? Навредить им?

– Не будь твои мозги затуманены любовью, ты сама бы увидела, что все это чушь собачья. Результат паники и жалости к себе. – Голос Сибил звучал жестко и спокойно. – Мы не в руках дьявола и не будем никого предавать, вставать под знамена темных сил, которые ради развлечения пытаются убить собаку. Мы те же, кем были пять минут назад. Так что перестань говорить глупости и успокойся.

– Она права. Не в смысле глупостей, – уточнила Лейла. – А в том, кто мы. Если все так и должно быть, значит, нужно найти способ это использовать.

– Отлично. Я буду тренироваться поворачивать голову на 360 градусов.

– Не смешно.

– Чувство юмора тебе изменило, Куин. Ты очень боишься, что Кэл тебя бросит – из-за огромного клейма «Д», то есть «дьявол», у тебя на лбу.

– Прекрати, – попыталась урезонить ее Лейла, но Сибил лишь пожала плечами.

– А если бросит, – невозмутимо продолжила она, – значит, ты зря тратила на него время.

В звенящей тишине, повисшей после слов Сибил, на каминную решетку с грохотом упало полено, разбрасывая искры.

– Ты распечатала приложения к письму? – спросил Кэл.

– Нет, я… – Куин умолкла и покачала головой.

– Пойдем распечатаем, чтобы все могли взглянуть. – Он встал, взял Куин под руку и вывел из комнаты.

– Отличная работа, – сказал Гейдж Сибил и, предупреждая язвительный ответ, прибавил: – Это не сарказм. Ее следовало отхлестать по щекам, чтобы привести в чувство. Буквально или при помощи слов. Словами труднее, но не так неприятно.

– И то и другое больно. – Сибил встала. – Если он заставит Куин страдать, я вырву его член и скормлю собаке.

Сибил выскочила из комнаты.

– Опасная женщина, – заметил Фокс.

– И не только она. Я поджарю его яйца на десерт. – Лейла направилась к двери вслед за Сибил. – Мне нужно готовить ужин.

– Странно, но у меня совсем нет аппетита. – Фокс переглянулся с Гейджем. – А у тебя?

Наверху Кэл подождал, пока они войдут в кабинет, который теперь служил мужской спальней. Потом прижал Куин спиной к двери, первый поцелуй был страстным, с примесью гнева. Второй пронизан отчаянием. Третий нежным.

– Выбрось из головы все, что ты о нас напридумывала. Немедленно. Поняла?

– Кэл…

– Мне потребовалась целая жизнь, чтобы сказать слова, которые ты услышала сегодня утром. Я тебя люблю. И ничего не изменилось. Так что выбрось это из головы, Куин, или я разозлюсь.

– Это не… то есть… – Она закрыла глаза, борясь с бурей охвативших ее чувств. – Хорошо, но мы с тобой только часть целого. Когда я прочла файл, который прислала бабушка…

– То почувствовала, что земля уходит из-под ног. Понимаю. Но знаешь что? Я тут для того, чтобы тебе помочь. – Кэл поднял кулак, потом разжал пальцы.

Она поняла. С трудом сдерживая слезы, Куин прижала ладонь к его ладони, переплела пальцы.

– Порядок?

– Никакой не порядок, – возразила она. – Просто облегчение.

– Давай распечатаем и посмотрим, что у нас есть.

– Хорошо. – Немного успокоившись, Куин окинула взглядом комнату. Ужасный кавардак, груды одежды. – Твои друзья неряхи.

– Да. Точно.

Вместе они стали пробираться к компьютеру.
Нора Робертс