Мастер и Маргарита пьеса 2-7

АКТ ВТОРОЙ

СЦЕНА 7. Явление героя

1

Иван, отбросив одеяло,
Поднялся, на постели сел,
Он двигался довольно вяло,
Как будто только что поел.
Темноволосый незнакомец,
По виду словно был он горец,
С балкона в комнату зашёл,
Он видимо сюда и шёл.
На нём больничная пижама,
Накинут сверху был халат,
Довольно скромный азиат,
Слились комедия и драма.
К губам он палец преподнёс,
Забавно так, под самый нос!

МАСТЕР

Вы извините, я без спроса.
Могу куда-нибудь присесть?

Гость начал свою речь с вопроса,
Откуда взявшийся, Бог весть.
 
БЕЗДОМНЫЙ

Виденье что ли от наркоза,
Как удалось сюда Вам влезть?

МАСТЕР

Конечно на окне решётки,
И за порядком смотрят тётки,
Но для замков-то есть ключи,
Чтоб мог я проходить в ночи.

БЕЗДОМНЫЙ

Не так прочна, я вижу, клетка,
Сосед, коль повезёт, зайдёт,
Присаживайтесь. Подойдёт
Для Вас вот эта табуретка?

МАСТЕР

Снаружи общий здесь балкон,
Пройти мне к Вам позволил он!

2

Ключи я спёр у тёти Паши,
Она милейший человек,
И, видите, вот встречи наши
Возможны, совершил набег.

БЕЗДОМНЫЙ

А коли Вам балкон доступен,
Мне он казался неприступен,
Отсюда можете удрать.
Предпочитаете страдать?

МАСТЕР

Я не могу уйти отсюда
Не потому, что высоко,
Спуститься смог бы я легко,
И я, поверьте, не зануда.
Мне просто некуда идти,
Так и сижу здесь взаперти!

3

Но Вы, надеюсь я, не буйный?
Я шума, вот, не выношу.

БЕЗДОМНЫЙ

Да нет, я человек разумный,
Меня не бойтесь, я прошу.
Хотя вчера ещё по морде
Я в ресторане держиморде
За дело в общем засветил,
Да потому, что сам просил.

МАСТЕР

Так что же он, лицом не вышел?
Пожалуй, что не правы Вы,
Не зря здесь, думаю, увы,
Вам надо подлечить нервишек…
Вы по профессии…?

БЕЗДОМНЫЙ

          Поэт.

МАСТЕР

А хороши стихи-то?

БЕЗДОМНЫЙ

          Нет!

4

Моя фамилия – Бездомный.

МАСТЕР

Стихов я Ваших не читал.
Вы вероятно очень скромный?

БЕЗДОМНЫЙ

Скорее просто маргинал.
Пишу о том, чего не знаю,
За что теперь себя ругаю,
Бездарны все мои стихи,
В них очень много чепухи.

МАСТЕР

Так Вы и не пишите больше.

БЕЗДОМНЫЙ

Не буду более, клянусь!
Надеюсь, здесь не задержусь,
Денёк другой ещё, не дольше.

Но тут послышались шаги,
Кругом, понятно, здесь враги.

МАСТЕР

Сейчас на время ухожу,
Когда вернусь, всё расскажу!

5

Гость затаился на балконе,
На огонёк зашла сестра,
Спросила, может в рационе
Не доложили повара…
Не обделяют ли вниманьем,
Какие будут пожеланья,
Мешает ли средь ночи свет,
Иван на всё ответил – «Нет».
И пожелав «Спокойной ночи»,
Прасковья удалилась прочь,
Её желание помочь
Ивану утомляло очи.
Ну наконец она ушла,
Гостившего не засекла!

И посетитель вновь вернулся,
Полился дальше разговор,
О происшедшем заикнулся,
Всё спрашивал, как ревизор:

МАСТЕР

Так, как же Вы сюда попали?

БЕЗДОМНЫЙ

Из за Пилата это всё.

МАСТЕР

Неадекватно поступали?

БЕЗДОМНЫЙ

Событием был потрясён.

МАСТЕР

Вас умоляю, расскажите.

БЕЗДОМНЫЙ

Уж так произошло, поймите.
Был вечер, я и Берлиоз,
И иностранец – виртуоз.
Рассказывал нам про Пилата,
Что виделся с ним лично, сам.
Как не поверить чудесам?

Иван рассказывал подробно,
Профессор как правдоподобно
Вёл о Пилате свой рассказ,
При этом говорил не раз,
Что видел он всё это лично,
Что в тех краях не раз бывал,
Подробно всё обрисовал,
Да, расписал он всё отлично.
Смерть Берлиоза невзначай
Списал он точно на трамвай!

МАСТЕР

Вы сами, лично виноваты.
Ведь это был сам сатана,
Так получили Вы сполна!

6

Вот если б я там оказался,
Послушать был бы очень рад,
И расспросить бы постарался
Про то, как поступал Пилат.

БЕЗДОМНЫЙ

Вот так я здесь и оказался,
Взволнован был, не унимался,
Так говорите - сатана,
Не даром я лишился сна.
Так он мог быть и у Пилата,
Ведь он уже в то время был,
В Ершалаиме он гостил,
История замысловата.

МАСТЕР

Так сатана сейчас в Москве.
Как уложить всё в голове!?

7

БЕЗДОМНЫЙ

А говорят – я сумасшедший,
Да, сумасшедшие они.
А сатана, сюда пришедший,
Что он теперь тут натворит?

МАСТЕР

В глаза смотреть давайте правде,
Свои сомнения оставьте,
Мы психи с Вами – Вы и я,
Он нас действительно потряс.

БЕЗДОМНЫЙ

А Вы-то как здесь оказались?
На психа не похожи Вы.

МАСТЕР

Я тоже думал так, увы,
И не такие попадались.
Всё дело в том, что я - болван,
Великий написал роман!

8

Роман о Понтии Пилате,
И тем испортил жизнь свою.

БЕЗДОМНЫЙ

Я так и знал, что Вы писатель.

МАСТЕР

Я морду Вам сейчас набью.

БЕЗДОМНЫЙ

Чем оскорбил Вас? Извините!
Вы ярость Вашу объясните
И расскажите о себе,
О Вашей непростой судьбе.

МАСТЕР

Работал я в одном музее,
Ещё чуть-чуть переводил,
И вот сто тысяч получил
Совсем случайно в лотерее.
С музеем ясно – завязал
И, с этих пор, совсем пропал!

9

Две комнаты купил в подвале,
Где рядом был ещё Арбат,
Ну в общем в самом там начале
И этому был очень рад.
Книг накупил, читал у печки,
Под треск поленьев на дощечке,
Великолепный был то век,
Я был счастливый человек.
Писал о Понтии Пилате,
Там под забором липа, клён,
Себе казался я умён,
Вы счастье, знаете, не в злате.
А в печке вечно был огонь
Пылал задиристо, не тронь!

10

Однажды, прошлою весною,
Я просто вышел погулять,
Шёл, наслаждался тишиною,
Чуть-чуть, минут, быть может, пять.
Она стояла под Луною,
Меня сразила красотою,
Держала жёлтые цветы,
Противные до тошноты.
Пошла, я двинулся за нею,
Была она совсем одна,
Грустна и, кажется, бледна,
Боялся я, что не успею
И не увижу никогда,
Была красива, молода!

11

Остановилась, обернулась:
- Вам нравятся мои цветы?
Не ожидал я, улыбнулась,
Ответил:
          - Слишком уж просты.
Она взяла меня под руку,
Прислушиваясь к ритмам, звуку
Мы с ней пошли по мостовой
И оказались за рекой.
Любовь внезапно проявилась,
Не говорили мы о ней,
Расстались, через пару дней
Дверь, как и ждал я, отворилась,
Хозяйкою пришла она,
Вошла желанна и стройна!

12

Она меня была моложе
Лет на пятнадцать, но она
Меня любила, и я тоже
Влюблён был, а вокруг весна.
Любовь явилась к нам нежданно,
О ней мечтал бесперестанно,
С каким же нетерпеньем ждал,
Её я запахом дышал.
Мы с ней друг другу подходили,
Её я кожей ощущал,
И в отражении зеркал
Свиданья наши проходили.
Мы были на одной волне
И вместе счастливы вполне!

13

Она одна меня любила
И приходила каждый день,
Я помню, как она входила,
За нею как входила тень.
Я обнимал её беззвучно,
Мне с нею не бывало скучно,
С её приходом расцветал,
Её я целовал, ласкал,
Меня так нежно обнимала,
Я знал, что ей был нужен я,
Восставши из небытия,
Мы начинали всё с начала.
Так продолжалось вновь и вновь,
Такая с ней была любовь!

14

Её я телом упивался,
Но главное - её душа,
Я словно заново рождался,
Жизнь продолжалась неспеша.
Да, расставания и встречи,
Принадлежал нам день и вечер,
Смысл привносила в жизнь мою,
Я чувствовал себя в раю.
Никто не знал о нашей связи,
Я счастлив был, общаясь с ней,
Так продолжалось много дней,
Мы растворялись с ней в экстазе.
Она тогда была моя,
И только ей был предан я!

15

Устав от радостей телесных,
Мы с ней теснились у огня,
Чем в комнатах моих, не тесных,
Уютней было для меня,
Когда она читать садилась,
Она мной искренне гордилась,
Хвалила всё, что написал,
Я для неё кумиром стал.
Меня звать стала просто – Мастер.
Роман, что долго я писал,
Он удостоился похвал,
По мнению её – блокбастер,
Тревожно завершенья ждал,
И наконец сей миг настал!

16

Роман был в августе дописан,
Я передал его в печать,
И машинистка Василиса
Позволила мне подержать
Пять самых первых экземпляров,
Начало всех моих кошмаров.
Редактор был ужасно туп,
Хотя ходил в спортивный клуб.
Меня он тщательно мурыжил,
Спросил:
          - Откуда я такой?
Люблю ли я советский строй?
А может из ума я выжил?
Вас жду недели через две,
Пусть прояснится в голове!

17

Пришёл я через две недели,
Как помнится, была среда,
Дни очень быстро пролетели,
Надеялся услышать «Да!»
Так будете роман печатать,
Мне радоваться или плакать?
- его спросил я напрямик,
Поник он сразу, как тростник.
Сказал, что сам решать не может,
Что есть коллегия у них,
Послушать надо что других,
Что он коллегии доложит.
Примерно месяц надо ждать,
Пока не может издавать!

18

Ну вот прошёл и месяц этот.
Что нового произошло?
Всё ждал я, что же мне ответят,
А время всё впустую шло.
Один отчаянный редактор,
В издательстве «Колхозный трактор»,
А может быть каком ином
Отрывок мой издал тайком.
А что же началось позднее?
Вся пресса встала на дыбы,
Как были критики грубы,
Чем он известней, тем грязнее.
Меня все звали, то врагом,
То варваром ещё при том!

19

Печатать сразу отказались,
Такому, ясно, места нет,
Репрессий сами опасались
Редакторы любых газет.
«Пилатчина» - названье дали,
Не зря весь месяц ведь искали,
И принялись её клеймить,
Ей в нашем обществе не жить.
Особенно трещал Латунский,
Старообрядцем называл,
Слов неприятных не скрывал,
Мне кажется, был хуже скунса.
Случайно тут вошла она,
Была весьма раздражена!

20

Газеты мокрые держала,
Латунского она убить,
Зарезать просто обещала,
Ну или скажем отравить.
Так дни печальные настали,
А критики меня достали,
Совсем безрадостные дни,
Тянулись муторно они.
Сидев на коврике у печки,
Мы наблюдали за огнём,
Нам грустно было и вдвоём,
Так мы сидели каждый вечер.
Роман закончен, дела нет,
Мы с ней грустили тет-а-тет!

21

Сходиться я с людьми не склонен,
Но как-то получилось вдруг,
Хоть я и был инерционен,
Но появился новый друг.
Зайдя ко мне совсем случайно,
Из этого не делал тайны,
Мы неожиданно сошлись,
В чём тут причина, разберись.
Так, его звали Алоизий,
Да, Алоизий Могарыч,
Вообще-то местный был – москвич,
И проявление коллизий
Присуще как-то стало нам,
Жизнь разделив напополам.

22

Она его не понимала,
Предпочитала уходить,
Себя вести с ним резко стала,
Её вдруг стал он тяготить.
Мне было с ним легко и просто,
Хоть небольшого был он роста,
Меня свободно понимал,
Своим вдруг незаметно стал.
Но критика не прекращалась,
А я не знал, что делать с ней,
Мне становилось всё страшней,
Она, казалось, в мозг вторгалась.
Потом вдруг появился страх,
Ко мне он приходил во снах!

23

Так стал я темноты бояться,
Спать приходилось мне с огнём,
Совсем уж перестал смеяться,
Всего боялся даже днём.
Возлюбленная изменилась,
Со мной, как с маленьким, возилась,
Винила же во всём себя,
Меня отчаянно любя.
Она настойчиво твердила,
Чтоб к морю ехал я на юг,
Подальше от житейских вьюг,
И наконец уговорила.
Сказала, что возьмёт билет,
Не смог я ей ответить «Нет!»

24

Отдав оставшиеся деньги,
Я попросил их сохранить.
Поцеловавшись на ступеньке,
Ей не хотелось уходить,
Ушла, вернуться обещала
Назавтра, искренне страдала,
Велела не бояться, ждать,
Я завалился на кровать.
Проснулся ночью, задыхаясь,
Едва-едва хватило сил
Дойти до печки, свет включил,
Разжёг огонь, его пугаясь
Стал рукопись романа жечь,
Насколько позволяла печь!

25

Горит бумага неохотно,
Жар начал обжигать лицо,
Но я решил бесповоротно,
Боролось как могло словцо,
Ногтями раздирал тетради:
- Горите же, ну Бога ради.
Я кочергой трепал листы,
Тетради были же толсты
И разгораться не желали.
Роман борясь, всё ж погибал,
Я задыхался, я устал,
Слова и мысли исчезали.
Страницы гибли на огне,
Горели мучаясь во мне!

26

Пришла она, чуть постучала,
Отвлёкся я, ей дверь открыл,
Она прошла, ко мне припала,
Как мог, причину объяснил:
- Роман я свой возненавидел,
В нём смерть грядущую увидел.
Она последние листы
Частично ставшие желты
У печки смело забирала,
Гасив струящийся огонь:
- Не смей, то не твоё, не тронь, -
Отчаянно борясь, спасала.
Сложила в стопку, собрала,
Всё, что от пламени спасла!

27

Меня ласкала, убеждала:
- Я вылечу тебя, спасу, -
Со мною, как могла, страдала,
- С собой по жизни пронесу.
Я чувствовал родные руки,
Меня спасавшие от муки,
Как гладила она мне лоб,
Так сильно не болел я чтоб.
Её я слышал причитанья:
- Ты восстановишь свой роман,
Какой ты всё-таки болван, -
Любви неистовой терзанья,
- Ты сможешь повторить его,
Ты вылечишься, ничего!

28

Потом она ещё сказала:
- Я завтра буду у тебя, -
Меня опять поцеловала,
Ушла, безудержно любя.
Что было дальше этой ночью?
В воспоминаньях только клочья,
Забрали кажется меня,
И беззаконье учиня,
Сначала кажется держали
В застенках где-то, а потом
Уже попал сюда – в дурдом,
Вот говорите Вы:
          - Сбежали б.
Я так и сделал, я сбежал,
Во двор любимый свой попал!

29

Там, в дворике моём сугробы,
А в окнах, где я жил был свет,
В душе теперь-то нет уж злобы,
Огнём печи моей согрет
Сидел тот самый Алоизий,
Он – председатель медкомиссий,
Сумел сюда меня упечь,
А сжёгшая роман мой печь
Его уютно согревала.
Что делать было? Под трамвай?
Боялся, как ни рассуждай.

БЕЗДОМНЫЙ

Ей сообщить, чтобы узнала?
А деньги? Сохранила их?
Хватило вам бы на двоих!

30

МАСТЕР

Не сомневайтесь, сохранила.
Сюда вернулся я потом,
И вот письмо бы получила,
Мой адрес – сумасшедший дом.
Её несчастной сразу сделать?

БЕЗДОМНЫЙ

Да, да, пожалуй. Что же делать?

МАСТЕР

Вернулся, видишь, я сюда,
Теперь, как видно, навсегда.

БЕЗДОМНЫЙ

А как же наша медицина?

МАСТЕР

Нет, я уже неизлечим,
А впрочем ладно, Бог бы с ним,
Помочь не сможет мне вакцина.
Надежда есть, средь бела дня -
Она забыла про меня!