17 сентября

               17 сентября

Она собиралась уже выключить компьютер, но на глаза попался заголовок «Как разжечь костёр в лесу без спичек». Интересно посмотреть, а то и  печку в бане с десятого раза растапливаю. Улыбнулась себе и начала читать. Ага, можно использовать линзы очков на солнце,  но тут вспомнила, что уже видела этот материал. Понятно. Анна опять двинула мышкой, чтобы выключить компьютер, но на глаза вдруг попался заголовок «Как выйти из леса». Что-то сегодня всё про лес. Вдруг пригодиться, надо прочитать. Ага, тут какую-то цифру надо запомнить в компасе. Запоминать без толку, его нет. А ведь можно и подумать, чтобы купить. Компас пригодится. Есть здесь один участок в лесу, где она часто плутает, постоянно выходит за несколько километров от места входа. Один раз оставила велосипед и ведро с грибами, а сама вышла через два часа совсем в другой стороне. Но счастливая, так как набрала целый халат. Сделала большой крюк, но вернулась к своему месту. Велосипед стоит, а ведра-то и нет. Кто-то прибрал. Ладно, хоть велосипед не украли. Было бы жалко, всё-таки новый был. Женщина хмыкнула, вспоминая свои грибные приключения. Болото. Энергия там крутит, мозги туманит. Но только в этом месте белые подберёзовики. Такие аккуратные, молоденькие, чистые. Ах! А не сходить ли за ними. Она посмотрела на время: 15 часов. Лес рядом. За пару часов обернётся. Надо поразгуляться.
На улице прохладно, всего 8 градусов. Надела тёплый брючный костюм, сверху  куртку, резиновые сапожки и косынку. Схватила ведро, нож, велосипед и выскочила на крыльцо. В вольере заскулил здоровый пёс, похожий окрасом и ростом на немецкую овчарку, только вместо ушей были большие лопухи, да и лапы коротковатые. Она выпустила его со словами:
— Мишка, радость моя необузданная, пошли гулять.
Уже через десять минут они стояли на краю поля, где были посадки. Анна остановилась, даже с велосипеда сошла, захотелось свернуть. Здесь всегда много красноголовиков-подосиновиков. Она топталась на одном месте в нерешительности. Какое-то тревожное чувство закрадывалось в сердце. А вдруг тут сегодня змей много. Ладно, в другой раз, а сегодня поеду дальше, на болото за подберёзовиками. Уж больно они манят. Такие хорошенькие, как игрушки. И бодро поехала вперёд. Через несколько метров, опять остановилась и покосилась на посадки. Захотелось свернуть. Сильное желание, но Аня всё-таки решила двигаться дальше.
Через полчаса у неё в ведре уже были первые грибочки. Мишка радостно бегал. Вокруг ни души. Хорошо. Грибочки попадались молоденькие, маленькие, величиной с палец. Так красиво смотрелись, особенно на кочках со мхом. Чистый светло-зелёный мох и белый «игрушечный» грибочек на вершине кочки. Волшебство какое-то!
Вдруг Мишка зарычал. Хозяйка подняла глаза. Увидела неподалёку мужчину с женщиной, среднего возраста, видимо, супружеская пара. Быстро скомандовала собаке:
— Фу! Рядом!
И отошла в противоположную сторону от людей. Мишка не агрессивный, зря на людей никогда не бросается. Но мало ли что. Зверь, есть зверь. Лучше в стороне держаться. Псина здоровая, а поводок и ошейник она не взяла. Увидев большую собаку, пара отошла дальше и скрылась. Аня облегчённо вздохнула и продолжила собирать грибы. Но вскоре пара показалась опять. Теперь женщина натыкалась на них постоянно, хотя старалась обходить, сворачивая то влево, то вправо. Внезапно посыпал дождь. Резко потемнело. Вдруг Анна поняла, что пока крутилась от людей, потеряла  ориентир. Теперь она не могла понять, в какую сторону выбираться. Это болото. Опять чувствовался какой-то туман в голове, путая сознание. Решила спросить у людей, но женщина к удивлению ответила, что без солнца они сами сбились с ориентира. Специально стали держаться около Анны, думая, что она знает, куда идти. А та растерянно проговорила:
— А я вот сама заплутала. Закружилась и никак не пойму, в какую сторону выбираться. Время не скажете сколько сейчас? Я телефон не взяла.

В ответ  услышала, что уже 17 часов. Анна посмотрела на целое ведро грибов и решила идти домой. Она извинилась, что не может ничем помочь. Занервничала, вдруг Мишке не понравится что-то, вдруг бросится на чужих. Надо уходить от людей. Резко свернула, вышла на тропинку. Вроде такая же ведёт к краю леса.  Села на велосипед, повесила ведро на руль и помчалась, торопясь выбраться как можно быстрее.
Скоро дорогу перегородило поваленное дерево. Пришлось велосипед тащить на себе. Потом опять и опять. А потом и тропинка внезапно оборвалась. Анна запыхалась. Она была вся сырая  и от пота и от дождя. Прошёл, наверное, уже час, значит это не та тропинка. По той ехать минут пять, десять. Она давно должна была уже выехать из леса. Стоп, без паники! Надо ориентироваться на просвет — это либо озеро, либо поляна, либо край леса. Здесь не тайга, здесь небольшой лес. В стороне увидела густые посадки, вроде знакомые. За ними должны быть пески на краю леса. Стала пробираться к посадкам. Велосипед пришлось тащить на себе. Ведро зацепилось за сук и сломалось. Ручка оторвалась. Женщина сняла косынку и повязала ведро, чтобы грибы не вывалились. Потом сняла куртку и попробовала с её помощью привязать ведро к рулю, но через несколько метров ведро упало. Посадки становились всё гуще. Под ногами валялись поваленные деревья. Наконец просвет был близко. Скоро выйдет! Но это был не край леса, а озеро. Вон куда её занесло. Деревьев почти не было, только густые высокие кусты. Вроде она оказалась на другом берегу. Значит надо озеро обойти. Она помнит, что посередине был проход. К берегу подойти было невозможно из-за густых зарослей. Анна свернула в сторону, где должна быть тропинка. Вот она! Быстро пошла по ней, таща велосипед и обняв ведро. Вдруг тропинка оборвалась. Женщина увидела, что она стоит посередине озера, дальше нет дороги. Это не то озеро! Надо возвращаться к берегу. Она вернулась и стала продираться сквозь кусты вдоль берега, надеясь, что когда-нибудь эти заросли кончатся. Темнело, стремительно темнело. Успеть бы до темноты! Слышались выстрелы. Значит, охотятся на уток или кабанов. Выстрелы были далеко, но всё равно обнадёживали. Где-то есть люди.
Внезапно в голове раздались громкие мысли: откуп! Что за мысли, что за слово, откуда взялось?! Слово явно не её… Аня стала пробираться сквозь дебри кустов, постоянно возвращаясь, то за велосипедом, то за ведром. Вместе их не пронести. В то время, как одну ногу высоко поднимала, чтобы перешагнуть ветки, другая увязала ещё глубже в сырую землю, застревая меж гнилых стволов.  Приходилось велосипед поднимать чуть ли не над головой, но он всё равно задевал за все ветки. Она дёргала его с силой, не в силах сдвинуться с места. Вдруг опять в голове: откуп! Она встряхнула головой, не до глупых мыслей. Кто и что ей внушает?!  Перетащив метра на три велосипед, она вернулась за ведром. Теперь стала пробираться с ведром в обнимку. Покачнулась, потеряла равновесие, но падать некуда было. Предательские ветки воткнулись в бока, ведро упало. И опять этот: откуп!  Что ещё за откуп?! Пробравшись до велосипеда, кое-как поставила ведро меж веток и потащилась с велосипедом вперёд. Посмотрела на Мишку, даже ему было тяжело пробираться сквозь такие дебри.
В очередной раз оставила велосипед и повернулась назад за ведром. Она долго шла. Как бы ведро не потерять. Но повернувшись, вздрогнула от испуга: ведро было в двух шагах от неё! Как такое может быть?! Ей казалось, что она продвинулась метров на пять. И вдруг опять в голове громко и ясно:
— Откуп! Оставь всё, иначе лес не отпустит! Откупись!

Наконец женщина почувствовала угрожающее присутствие. Неужели леший или кикимора?! Никогда не сталкивалась с ними. Ничего, никого не видно. Чем она их прогневила, чем не угодила? Неважно. Одно ясно, что сквозь эти дебри, она в самом деле не пройдёт ни с велосипедом, ни с ведром. Надо себя спасать. Ей сразу стало всё равно. Губы ссохлись, язык стал сухим и прилипал к нёбу, Аня тяжело дышала. Сердце давно билось с бешеным ритмом. Руки тряслись от напряжения, ноги подкашивались от усталости. Ну и ладно, ну и пусть всё здесь остаётся. Лишь бы самой выбраться, а то скоро совсем стемнеет. Она попробовала отвязать куртку от велосипеда, но та никак не хотела развязываться. Дальше женщина пробиралась налегке, в одном спортивном костюмчике. Несколько раз она кричала:
— Ау! Люди! Помогите!
Но в ответ тишина. Кто ночью в лесу бывает?! И она перестала кричать. Надо беречь силы.
Голова сырая от дождя и сырых веток, в сапогах хлюпала вода, но Аня горела. Ей было жарко. Даже без тяжёлой ноши, двигаться очень тяжело. Но женщина уверенно продиралась сквозь густые ветви, всё время глядя на воду. Главное — это держаться берега. К озеру приходят и рыбаки и охотники.  А кусты не бесконечные, скоро должны кончиться. Должен быть у этого озера нормальный берег, ровная земля должна быть! Выстрелы давно уже стихли. Стемнело так, что на расстоянии руки ничего не было видно. Появилось ощущение безысходности. Придётся  остаться здесь ночевать. Лес не отпускает.
Она жадно то и дело смотрела на водную гладь озера. Казалось, что, если переплыть на другой берег, то окажется  рядом с домом, а там уж быстро добежать можно. Переплыть?! Женщина почувствовала непреодолимое желание броситься в воду. Она всю жизнь сторонилась глубины, плескалась возле берега. Это мешала память из прощлого, в одной из жизни она тонула в море, и чётко запомнила, как вода поглощала её тело. Поэтому в этой жизни воды остерегалась. Нет, не боялась, но осторожничала и знала, что если обстоятельства сложатся так, что появится необходимость, она решительно и без страха поплывёт. Она сможет! Больше нет сил идти! Лучше и быстрее будет переплыть! А там, на том берегу, долгожданная свобода от этих дебрей, и дом рядом! Остановилась, зачарованно глядя на воду. А вдруг вода холодная? А вдруг сырая одежда потянет на дно… Да нет, она справится. Главное решительно грести. Зато через час может быть уже дома! Надо переплыть! Надо! Ну же! Давай! Резко рванулась к воде, но тут же остановилась. Внезапно пришло прозрение, что это не её желание, не её мысли. Это внушение извне! Это наваждение! Кто хочет утопить её в озере?! Анна подняла в небо голову, широко перекрестилась и взмолилась:
— Господи, помоги! Я принимаю эти обстоятельства, согласна остаться здесь на ночь, но негде даже  ни сесть, ни лечь! Кругом густые кусты. Как мне ночевать?! Понимаю, что раз так получилось, значит, в чём-то провинилась. Значит, заслужила это испытание. Помоги, Господи! Выведи меня из этих кустов!

Хотя кусты ещё были густыми, но через малое время, всего минут пять, стало идти легче. Кусты стали реже, и Аня почувствовала под ногами ровную землю! Внезапно будто кто-то её остановил. Она растерянно пригляделась и увидела, еле заметный ров с водой. Ров, шириной около метра, был прорублен в земле, видимо для стока вод в озеро. Она перепрыгнула и пошла дальше. Под ногами была хорошая тропинка. Настроение поднялось. Лишь бы не кусты! Ещё раз пять были рвы, и каждый раз, будто кто-то её останавливал, чтобы обратила внимание, чтобы не провалилась. Мишка то бежал впереди, и его не было видно, то плёлся сзади, тыкаясь носом в ноги и мешая хозяйке. Анне было уже не до него. Она буквально задыхалась от тяжёлой нагрузки. Усмехнулась своим мыслям: бесплатный фитнес.
Вдруг раскрылось пространство, а посреди большое белое пятно! Анна остановилась, как вкопанная. Напрягла зрение. Сделала ещё несколько шагов. Под ногами была широкая хорошая тропинка, ровный берег, а пятно превратилось в большой дом! Большой белый кирпичный дом! Разрушенный, без крыши, без окон, без дверей, но дом! Опять разочарованно констатировала факт: это не то озеро! Господи, так надеялась, так надеялась, что это будет именно её озеро, которое недалеко от посёлка! На их озере нет никакого дома. Куда она попала?! Она подошла ближе. Залезла через высокий дверной проём внутрь. Там был бетонный потолок!  Откуда на этом берегу заброшенный дом?! Значит рядом край леса. Надо идти по тропинке. Она двинулась дальше, но метров через десять, тропинка оборвалась большой лужей. Темно. Какой глубины эта лужа, каких размеров, можно ли её обойти? Ничего не видно. Аня тяжело вздохнула и решила вернуться в дом. Там хоть потолок есть. Можно переждать до утра.
Опять залезла в дверной проём. Встала, прислонившись спиной к стене. Из оконных проёмов дуло холодным ветром. Аня подвинулась в угол  дома. Там не так дуло. Дыхание ровное, сердце успокоилось, но ноги подкашивались от усталости. Стена была холодной. Она обречённо посмотрела на земляной пол. Повсюду валялись битые кирпичи и осколки бутылок. Видимо сюда часто захаживают рыбаки и охотники. Может, кто утром придёт. Присела и стала на ощупь искать куски битых кирпичей. Решила сгрести их в кучу, чтобы можно было сесть. Но только присела, как Мишка стал пристраиваться сверху. Тяжёлый кабель. Анна вскрикнула, оттолкнув его с силой:
— Фу! Ах ты, гад! Это что ещё такое!?

Быстро вскочила. Мишка зарычал, встал во весь рост, положил лапы на плечи. Она схватила его за уши и оттолкнула, ругаясь:
 — Вот гад! Ты не радость, а гадость! Я тебе что, сучка что ли?! Я — бабка старая, уже 61 год! Только подойди ещё! Только рыкни! Не смотри, что устала, голыми руками башку сверну!

Мишка заскулил от боли  и отошёл. Что с псом?! Он никогда так себя не вёл. На него тоже идёт какое-то воздействие. Она опять прислонилась к холодной стене. В тишине раздавалось кряканье уток, редкое пение птиц. Внезапно Анна почуяла резкий холод. Как-то вдруг и сразу поняла, что остыла, что одежда вся сырая. Откуда в сапогах вода? Никуда не проваливалась. С сырых веток натекло? И дождь не большой, а чуть моросит. Голова сырая. Уши от холода заломило. Нет, стоять она больше не может. Надо сделать кучку из кирпичей, чтобы сесть. Надо сгруппироваться, чтобы хоть как-то согреть себя. Время, наверное, уже девять  вечера. Она всегда чётко чувствовала время и почти никогда не ошибалась. Впереди вся ночь. Странно, но ни пить, ни есть не хочется. Холод, холод колючий, резкий, необычный. Согреться, только бы согреться. И усталость, неимоверная усталость! Ни страха, ни паники! Ноги не держали, подкашивались. На ощупь стала собирать осколки кирпичей в кучу. Сделала себе горку. Сразу села, удивляясь, что не чует от кирпичей холода.  Всё. Ночь. Утки уже не крякают, птицы тоже замолкли. Мишка бегает рядом по кустам. Кого-то нашёл? Так хочется спать…
Попробовала сгруппироваться: засунула в рукава руки и обняла себя под кофтой, уткнувшись в колени. Но сырой голове было особенно холодно. Тогда попробовала встать и походить, но ледяные сквозняки пробирали сквозь сырое бельё до самых костей. Заикаясь от холода, позвала Мишку. Тот встал во весь рост. Она обняла его за голову. Как тепло, какие уши тёплые! Но он зарычал, вырвался и опять убежал. Вспомнила про умершего Рекса. Нет, Мишка не овчарка. Рекс не дал бы ей замерзнуть. Он бы сейчас лежал у ног и согревал её своим теплом. Верный Рекс умер от старости… Холод, дикий холод! Она и снегом не боится натираться, и ледяной водой не боится обливаться, но этот холод какой-то особенный, такой резкий, что тело не выдерживает. Тело предательски начало мучительно колотить. Аня села, опять сгруппировалась, но в этот раз подняла на голову кофту, зацепив  за воротник. Хоть макушка и торчала на улице, но всё же так было теплее. Плечи сами поднимались вверх, и тут же начинало трясти всё тело. Пульс зашкаливал. Промелькнула мысль, что так может и парализовать, что сердце может не выдержать. Неужели это смерть? Она привычно настроилась на пространство: вокруг дома, где она сидела тихо, пусто, нет присутствия смерти. Уж её-то узнала бы, почуяла бы, встречались много раз. Странно, неужели можно выжить? Но не ощущалось даже присутствия ни тёмных сил, ни Светлых. Будто посадили в какой-то вакуум, который находится меж тем и этим миром. Значит, это испытание, прохождение которого зависит только от самой Анны.
Возникло новое ощущение всех своих тел одновременно, их работы, их единство. Чувствовала одновременно каждое в отдельности и все вместе. Как в большой матрёшке находилось много маленьких. Эфирное тело сотрясалось, вторя физическому. В астральном оживали эмоции страха, паники, но их тут же заменяли светлые эмоции добра и любви, спокойствия и гармонии. Ментальное тело наполнялось светлыми лучами, которые окрыляли все тела и поднимали к Божественному…
 Аня начала размышлять. Всё ли успела сделать? Нет, ещё не всё напечатала и издала, материала много, ещё книг на пять, даже десять. Да и внучкам ещё нужна. И младший ещё не женат. Да и сама не достаточно готова для перехода. Под кофтой тяжело дышать, не хватает свежего воздуха. Она вынырнула из-под воротника. Тихо. Мишка, набегавшись, спокойно дремал в сторонке, у дверного проёма. Вот гад, даже не согреет! Ему-то под такой шубой тепло. Ладно, хоть сторожит, охраняет. Всё равно с ним спокойнее.
Вдруг раздался громкий треск! Кто-то явно крупный: или лось, или кабан! Мгновенно ярость наполнила всё тело. Внутри проснулся воин. Быстро вскочила на ноги. Она так просто не сдастся! Надо поставить защиту! Глаза сверкнули огнём. Вокруг дома образовался круг, похожий на стальной обруч, диаметром метров пятьдесят. Анна забыла про усталость, про холод, она чувствовала громадную силу. Она готова ко всему. Повернула голову в сторону треска. Ощущение надвигающейся опасности, но Мишка не рычит, только голову поднял. Насторожился. Внезапно треск прекратился, будто кто-то на стену наткнулся. Защита сработала? Аня увидела внутренним взором громадный, ростом чуть ли не с дерево,  чёрный двумерный силуэт, похожий на  человека. Выглядел, как трафарет, вырезанный из бумаги. Чёрный, без лица. Он стоял за границей круга, не в силах дальше двинуться. Лютая ненависть исходила от этой сущности. Кто это, что это? Вероятно какой-то одержатель, пришёл страхами подпитаться. Не дождётесь! Не на ту напали! Анна, как хладнокровный хирург, в критических ситуациях всегда действует чётко. Истерить и паниковать — это не в её характере. Внезапно чёрный трафарет исчез. Аня пыталась рассуждать, может померещилось, но треска веток больше нет. Если бы это был зверь, то было бы слышно, как он пошёл назад опять с громким треском. Но вокруг тишина.
На сердце прошла спокойная волна, значит, защита действует. Светлые Силы помогают всегда. Надо только верить! Ни капли сомнений! У каждого человека должен быть прочный духовный фундамент, на котором в минуты опасности можно выстоять. Вот о чём всегда говорила Елена Рерих, великая женщина, великий Учитель, великая Берегиня всего человечества, которая на многие жизни вперёд жила в сердце Ани. И, длагодаря этой женщине,  Анна была уверена в своём фундаменте. Она воспряла духом. Женщина начала ходить взад-вперёд и читать вслух:
— Светлые Силы, войдите в меня,
     Силы Любви и Святого Огня!
     Тьма, прочь с дороги, уйди, расступись!
     И в сей же миг навсегда растворись!

Холод не давал читать. Она смешно заикалась, язык заплетался на каждой букве. Вместо слов часто выходило какое-то завывание, но женщина упорно читала вслух, стараясь преодолеть тряску тела. Губы высохли, спеклись. Голос хрипло звучал. Наконец, не выдержала и устало опять повалилась на камни. Сырые рукава отжала. Откуда столько воды? Опять потянула за воротник, чтобы закрыть голову, на сколько это возможно. Руки засунула в рукава, обняла себя и замерла. Предательские плечи не слушались, сами поднимались. Как только они поднимались, тело начинало трясти так, будто оно само из себя хочет выпрыгнуть. Аня начала горячо дышать, согревая себя. Она натянула на нос футболку и на голое тело горячим шопотом  выдыхала все молитвы подряд. Господи, если ей здесь суждено умереть, то не в страхе, а в Любви Божьей, в Благодати, чтоб на крыльях радости подняться в высшие слои, а не застрять в низших.
Внезапно виски сдавило так, будто голова собралась лопнуть. Виски — это всегда низкое давление. Значит, надо нормализовать. Пульс зашкаливает от такой тряски. Надо его успокоить. Начала вводить себя в транс, проговаривая:
— Нервная система успокаивается, нервные клетки восстанавливаются. Все каналы прочищаются. Мне всё на пользу. Давление нормализуется. Голова ясная, лёгкая. Сердце бьётся легко и спокойно. Сердце спокоооойное. Я — само спокоооойствие.

Она растягивала гласные, при этом выдыхая горячий воздух под футболку, согревая саму себя. Установки работали. Анна почувствовала, что плечи реже стали подниматься. Общее состояние стало спокойнее, ритм сердца выравнивался. В полудрёме она горячо выдыхала то установки, то молитвы. Горячий шепот успокаивал и согревал. Периодически высовывала голову на свежий воздух, чтобы сделать несколько вдохов, но холод тут же загонял обратно, под кофту. И она снова и снова продолжала проговаривать установки, внушая своему сердцу спокойствие. Пульс как у птицы. Как такое может быть?! Вспомнилось про Елену Рерих, когда их экспедицию не выпускали с гор. Тогда Николай Рерих писал в дневнике, что пульс у Елены Ивановны был, как у птиц.  Да, Аньке до неё далеко. Анька прекрасно понимает, что её сердце может в любой момент не выдержать. На горизонте явно маячит инсульт, паралич. Она усмехнулась и продолжила повторять свои успокоительные установки. Ещё поборемся. Она любит Рерихов и эта сила любви её спасёт!
Вдруг почуяла сквозь кофту какой-то свет. Она быстро вынырнула наружу и обомлела. Стало светло как днём! Аня даже увидела тропинку возле дома. Бежать отсюда, бежать! Время наверное где-то около полуночи, ещё можно успеть добраться до дома. Тропинку видно, значит сможет по ней выйти. Ведь чует, что люди где-то совсем рядом! Глупо будет умереть вот так, в двух шагах от людей. Быстро вскочила, не раздумывая. Не высовывая руки из рукавов, продолжая ими  себя обнимать, спрыгнула из дверного проёма. Посмотрела вверх: громадная, чуть ли не в полнеба, луна нависала над озером. Видимо, полнолуние, начало убывания. Надо же как ярко светит, почти как солнце днём!  Быстро потрусила по тропинке. Как хорошо видно.  Минут пять пробежав, тропинка оборвалась. Громадная лужа преграждала дорогу. Какие размеры, какая глубина, если там трясина, можно ли обойти? Куча вопросов возникла в голове. Кругом заросли всё тех же густых кустов, их не обойдёшь. Осторожно попробовала сделать шаг в лужу. Сразу чуть не зачерпнула целый сапог. Быстро отпрыгнула назад. Край лужи терялся в непроглядной темноте. Не пройти ночью. Посмотрела на озеро, на противоположный берег. Опять показалось всё знакомым. С решительностью стала пробираться сквозь кусты, но на первых же метрах опять застряла. Кусты здесь непроходимые. Стала себя ругать: дурында старая, куда ты прёшь, ведь была же крыша над головой, ведь дали укрытие, нет, надо бежать вытаращив глаза. Посмотрела на луну: у, вампирюга мёртвая, всю голову как облаком накрыла! Возвращаться надо! Лишь бы на тропинку выйти, лишь бы не потерять, лишь бы до того дома обратно дойти! И ждать, ждать рассвета! Где же эта тропинка? Беспокойство нарастало. Она опять оказалась в непролазных кустах, где легко сбиться с нужного направления. Ещё Мишка мешался под ногами. Он явно не понимал, куда надо бежать, куда хочет идти хозяйка. Стоп! Ориентиром всегда был берег озера. Где вода? Почему не видно?! Опять запыхалась. Как трудно дышать!  Глубокий вдох. Вдыхаем спокойствие и ясность ума. Почему опять темно? Посмотрела вверх: небо заволокло тучами. Закрыла глаза, успокаиваясь внутри, настроилась на воду. Забормотала: «Матушка, Природа, я тебя люблю, помоги выйти из этих кустов».  Потом резко открыла глаза и увидела блеск воды. Совсем рядом. Как же раньше не видела?! Эмоции, панические эмоции мешают ясно видеть. Спокойствие в сердце, спокойствие в голове, спокойствие во всех телах!
Через некоторое время радостно выбежала на заветную тропинку! Теперь к дому, только туда! Предательская луна скрылась, теперь опять была темень непроглядная. Наконец,  впереди, показалось белое пятно — дом!  Вот он родной! Спаситель! Анна радостно запрыгнула в дверной проём. Всё, отсюда никуда до самого рассвета! Мишка важно уселся у дверного проёма. Резко почуяла ледяной холод. Да, ненадолго удалось про него забыть. Опять отжала рукава. Постояла, глядя в ту сторону, откуда прибежала. Сын. Ведь он её сейчас ищет. Ей упорно хотелось казаться, что он разъезжает на том берегу, светит фарами и зовёт то Мишку, то её. Но, тут же приходило понятие того, что это совсем в другой стороне. Она просто чувствует беспокойство сына. Стала посылать ему мысли, чтобы он ехал домой, что сегодня их не найдёт… Снова сгруппировалась под кофтой. Ледяной холод не отпускал. Как хорошо быть йогом. Они умеют сушить на себе бельё. Мдаа. Ну, не йог она, не йог. Зато трансом владеет. Это лучше, чем ничего. И продолжила, заикаясь от тряски тела и холода, горячим шепотом: «Нервная система успокаивается… сердце бьётся спокойно, спокойно, спокоооойно. Господи, я люблю всех Белых Братьев, всех Святых. Эта сила Любви даст преодолеть любые испытания. Я справлюсь. Я выдержу. Светлые Силы, не тратьте на меня свое драгоценное время, лучше помоги тем, кто сейчас умирает, кто воюет, кого пытают».
Анна отринулась от себя, воспарила над собой. Начала посылать свои добринки:
— Добринки, добринки, добриночки!
     Летите к людям в сердца!
Наполняйте пространство добром, окружите плачущих детей, наполните радостным спокойствием души уходящих, облегчите страдания болящих, умягчите злые сердца.
Она всё посылала и посылала свои добринки. Даже заметила, что ей становится легче. Ничего, она сильная. Эту ночь переживёт. Но есть люди, которым намного хуже, за них надо молиться. Некогда себя жалеть, если столько войн вокруг. Устала от тряски тела, от бесконечных поднятий плеч. Всё шептала и шептала, стараясь горячим дыханием себя согреть.
Внезапно увидела большую лодку.  Она проплывала совсем рядом. Яркий солнечный день. На лодке четверо людей, мультяшнего вида, то ли взрослые, то ли дети. Все радостно ей махали. Раздался звонкий голосок: «Не спиии!» Прозвенел как колокольчик. Анна резко очнулась. Заснула! Мышцы спины и шеи приятно отдохнули. Видимо, во сне не трясло. Высунула голову из кофты. Темно, время часа два, наверное. Ничего, ничего, скоро рассвет! Ещё немножко. Главное  — это не думать о себе! Она сильная, она выдержит. И не такое выдерживала, хотя…. вот такого точно ещё не было. С мужиками часто дралась, даже с двумя одновременно; пожар тушила; трупы омывала… много всего — жизнь не сахар была. Но, чтоб в таком возрасте и такое! Плечи опять поползли вверх, и тело сразу забил колотун. Что же это душа так выпрыгнуть хочет?! Нет, нет, умирать сейчас не время! Через неделю сыну младшему день рождения, а через месяц дочери. Это какой же для них подарок будет на всю жизнь!
«Аннннгел ХРхрхранииийтель, помогииий!» — заикаясь прокричала.
В тот момент увидела два крыла по бокам. Крылья белые плотные, большие. Она была в этих крылах, как в домике. Мерещится или нет?! Вроде чувствуется защита. Защита — это хорошо, значит выживет! Вот ещё бы согреться! Надо разбудить в себе йога, пусть греет. Анна нырнула под кофту и начала опять шептать с горячим дыханием:
— В копчике разгорается огонь, разгораааается, разгораааается. Огонь поднимается вверх, по позвоночнику, наполняя теплом всё тело. Тело согревааается, согревааается. Кровь разогревается и разгоняет тепло по всем органам. Спокойствие и тепло в каждом органе. Спокойствие и тепло во всех телах.
Когда плечи опускались, наступало кратковременное блаженство — тело замирало. Но, когда поднимались, тело опять начинало колотить. Аня сопротивлялась, она продолжала шептать. Постепенно стала замечать, что плечи реже и реже стали подниматься. Хорошо. И она незаметно опять провалилась в сон. Очнулась от резкой боли. Ощущение, будто стёкла врезались в ноги! У неё не ноги, а куски льда! Надо попробовать снять сапоги. Вытащила штанины, но отжимать их не стала — не было сил. К удивлению, сапоги легко снялись. Вылила воду. Откуда так много воды там?! Сняла сырые носки, выжала. Помассировала ноги и опять надела носки. Штанины не стала выжимать и заправлять в сапоги. Пусть висят сырые поверх. Надо было давно их вытащить. Опять удивилась, но ногам стало теплее и легче. И общее состояние тела стало тоже легче.
Посмотрела вокруг. Тьма, особенно тёмная. Так бывает перед рассветом. Скоро рассветёт.  Нырнула под кофту и продолжила себя согревать горячим шепотом. На этот раз она растягивала:
 — Мааай-треее-йя! Мммааайтрейейяяя!
Звук волшебного имени наполнял любовью, защищал, дарил надежду, успокаивал, вселял уверенность. Она всегда чувствовала своё ближайшее будущее. Почему сейчас не чует ничего? В голове ответом отозвалось: эмоции, эмоции мешают. Дала установку: «Спокойствие. В мыслях спокойствие». Настроилась на утро. Ожили ясные мысли: в семь утра будешь дома. Как?! Не верится! Окрылённая надеждой, вновь нырнула под кофту. И, согревая себя горячим шепотом, продолжила молиться за всех несчастных, кто попал сейчас в беду. «Я сильная. Я справлюсь. Летите, Добринки, помогайте везде, где можно. Летите, творите Добро», — всё шептала, шептала, уже почти не заикаясь. Вдруг услышала пение первых птиц. Ну вот, и птицы проснулись. Скоро, скоро рассвет! Утки тоже проснулись, провозглашая о себе громким кряканьем. На мгновенье вынырнула из кофты, посмотрела вокруг: ещё часок и тропинку будет видно. Опять спряталась в своём укрытии и продолжила шептать: «Чистота, доброта, любовь, мудрость, гармония наполняйте пространство вокруг. Помогайте Матушке-Земле. Батюшка-лес, спасибо за ночлег, за этот дом. Я всех люблю! Я всех люблю! Радостное спокойствие во всём теле».
Она опять вынырнула из своего укрытия. Посмотрела вокруг. Не светло, но и не темно уже. Тропинку еле видно. Солнца не будет. Пасмурно. Небо в тучах. Настроилась на время: где-то полпятого. Как встать? Ноги, наверное, затекли. И вдруг легко вскочила! Спрыгнула из дверного проёма, остановилась, глядя на тропинку: разглядит! Потопала ногами на месте: брр, холодно и сыро. Бежать! Бежать отсюда! Выводи тропинка! Обняла себя руками, чтобы теплее стало, и стремительно помчалась. Вперёд, только вперёд. Она бежала, преодолевая все препятствия. Тропинка то и дело петляла, то влево, то вправо, то мешало поваленное дерево, большие лужи, то глубокие рытвины, то овраги, то скользкая грязь. Анна ни разу не упала. Она смотрела под ноги и, будто птицей легко летела. Мишка вдруг обогнал и резко рванул вперёд. Значит, край леса почуял! Женщина подняла глаза, они тут же наполнились слезами: крыши! Крыши домов! Скоро выбежала, но радость оказалась преждевременной. Это было садоводчество. Ни сторожа, ни людей. От ворот вела вдоль леса тропинка. Хорошо утоптанная, видимо здесь садоводы ходят на автобус. Значит, рядом трасса. Она покосилась на лес. Нет, только не туда! Эта тропинка должна куда нибудь вывести. Ещё пробежала с километр. Опять сад, на этот раз было название: Дубки-2. Опять никого. Может, спит кто, может, кто есть? Начала стучать в окна дач, но в ответ тишина. Ладно, надо дальше бежать. Какая же длинная тропинка! Скоро опять появился сад без названия и опять никого. Аня не чувствовала ни жажды, ни голода. Только холод и мечта о ванне, о тёплой ванне. Сердце работало на пределе. Холод, дикий холод подгонял. Наконец выбежала на трассу. Пусто. Хоть бы какая машина появилась! Всё равно в какую сторону, лишь бы появилась. Ни одной машины, ни одного человека! Кого спросить, куда бежать, где она?! Свернула направо, но немного пробежав, повернула обратно. Всё равно куда, лишь бы бежать. Может, какая нибудь машина подберёт.
Вдруг сердце сильно заволновалось, и в голове набатом прозвучали мысли: назад, вернись в другую сторону! Анна остановилась. Явно кто-то помогает. Она послушно развернулась и побежала по пустой дороге. Пробежав с полкилометра, увидела опять какой-то сад. Большая сторожевая будка, большие ворота. Ноги сами понесли в его сторону. Влетела, начала стучать по окнам. Никого. Вдруг увидела, как в ворота въезжает велосипедист. Она сразу бросилась к нему, но тут же услышала звук мотора сзади. Резко повернулась и увидела, что люди на машине выезжают из сада. Быстро раскинула руки и бросилась, чуть ли не под машину. Водитель, мужчина пенсионного возраста, сразу остановил. Рядом сидела женщина, видимо жена. Анна взмолилась:
— Мужчина, Христа ради, подвезите! Я в лесу вчера заблудилась, ночевала, замёрзла. Не знаю, как домой попасть. Скажите, где я?
Он коротко ответил: « В Балахне».
Анна растерянно протянула: 
 — Как?! Я же в Правдинске была. Господи, вывезите меня отсюда! Я больше не могу терпеть холод! На мне вся одежда сырая!

Муж с женой переглянулись. По скошенным глазам и поджатым губам было видно, что они не намерены никого сажать к себе в машину, но подъехавший велосипедист невольно стал свидетелем разыгравшейся драмы. А при свидетеле было уже неудобно отказывать. Водитель неохотно вышел, пробурчав, что надо освободить сиденье. Задние сиденья были заставлены ящиками с яблоками. Анна посмотрела на Мищку. Ясно, что на одно чистое сиденье, она с грязным псом не поместится. Счёт шёл уже на минуты. Она чётко знала, что, если в ближайший час не доберётся до дома, то сердце может не выдержать. От сильного переохлаждения пульс зашкаливал. Надо спасать себя, а псина в шубе, ему холод не грозил. Даже, если от машины  отстанет, то сам дорогу найдёт. Аня это чувствовала и была спокойно за собаку.

Она быстро села в машину. Наконец-то  она в тёплой кабине! Мужчина сразу предупредил:
— Учтите, мы торопимся в Нижний Новгород. В Правдинск вас не повезём. Высадим в Балахне, на железнодорожной станции или автобусной остановке. Куда вам удобнее?

Анна растерянно ответила:
— Извините, но я не понимаю, в какой я стороне. Вроде в Балахну можно ехать через Правдинск? В любом случае, денег на проезд у меня с собой нет. Наверное, лучше на автобус. Электричку можно прождать час и больше. Автобусы ходят чаще и быстрее.

Жена недовольно покосилась на мужа, но ни тот ни другой Ане денег на проезд не предложили. Анна про себя усмехнулась. Она понимала, что в сырой грязной одежде и с лохматой головой, она явно была похожа на падшую пропитую бабу, вылезшую из-под кустов. Ладно, хоть в машину пустили. Наконец, минут через двадцать остановились на автобусной остановке. Аня слабым голосом проговорила:
— Спасибо огромное. Дай вам, Бог доброго здоровья!
 И быстро вышла из машины.

На остановке  стояли две молодые женщины. Аня спросила, какой здесь автобус едет до Правдинска и рассказала вкратце свою ситуацию. Не прошло и пяти минут, как появился автобус. Одна из женщин оплатила ей проезд. Минут через 20 она уже была в своём Правдинске. Дальше надо пересаживаться на другой автобус, но его не было. Анна побежала по дороге. Пешком здесь 20 минут. Добежит, главное — не останавливаться. Если автобус появится, то она сумеет его остановить. Пробежав треть пути, услышала сзади автобус. Взмахнула рукой, водитель остановил. Быстро влетела в раскрывшиеся двери пустого автобуса. С вытаращенными глазами объяснила ситуацию и пообещала, что деньги завтра ему отдаст, тем более, что живёт на конечной остановке. Водитель согласился. Она не верила глазам, когда увидела свою остановку. Домой, быстрее домой!
Пробежав метров сто, наконец увидела свой дом. Тут же увидела, как сын отъезжает на машине, видимо поехал её опять искать. Она начала кричать, но из-за гула мотора он её не слышал. Наконец заметил, но Анна, не останавливаясь, влетела на крыльцо. У неё там был спрятан ключ. Не дожидаясь сына, открыла дверь и пролетела сразу в ванну. Быстро включила кран с горячей водой. Ванна, ванна, тёплая ванна, скорее! Вошёл сын. Она сразу закричала:
— Срочно дай валерьянки, накапай 40 капель. я переохладилась. Мне с сердцем плохо. Затапливай баню, а я пока здесь погреюсь.

Сын, видя мать в таком состоянии впервые в жизни, быстро побежал за валерьянкой.
Уже после тёплой ванны, немного успокоилась, согрелась, пришла в себя. Сын забеспокоился, где собака. И, к удивлению себя самой, Анна быстро сориентировалась. Открыла карты Балахнинского района. Вспомнила названия садоводчеств, которые мимо пробегала, там и озеро нашла. Странно, но оно называлось Тёплое. Оказывается, там раньше была войсковая часть, вот и будка осталась с тех времён. Да, с будкой ей повезло, но до этой будки было км 40! Как такое могло получиться!? В общем, быстро показала сыну дорогу, по которой её везли. И он поехал искать Мишку. Мать попросилась с ним, чтобы найти велосипед, но сын категорически отказался. Больше никаких тебе велосипедов!  Через час уже оба: и сын и Мишка, были дома.
А на следующее утро Анька, как ни в чём не бывало побежала с Мишкой опять в лес. Только оделась теплее, чтобы не замёрзнуть. Опять заблудилась, попала в болото, потом в войсковую часть, где её изрядно отругали, но она всё-таки успела проскочить перед строем солдат со своим кабелём. Часа через три вернулась домой с грибами счастливая и довольная собой, что не струсила, не поддалась панике, а преодолела саму себя, доказала самой себе, что она ничего не боится и может всё преодолеть.
Как бы человек не плутал, но помощь Свыше всегда есть! Надо верить!