Поэт. Эссе

В августе отцветают глицинии.
Длинноствольные, в шапках
кудрявых, зелёных, столетние пинии – 
у самого синего моря, под высоким
и синим небом, где безраздельно
блистают и царствуют
Альтаир и Вега.
Под небесными струями  цвета
глоксинии, с бело – синей оборкой,
по высоким, старинным стенам
растекаются тонкие, нежные линии
хрупких лиан. Прогорклые водоросли
встречают их на влажных уступах
мшистых, холодных камней. Капкан?

И вот он - вновь перед ней,
перо, бумага, строфы... встреча,               
как Вдохновению - предтеча.               
Поэт – возвышенный и славный.
Он словно Бог, дарующий слова
и строфы... своенравно. Любимец
женщин, сердцеед отрадный. Он -
благодарным оставался всем.
И тем, к кому он приходил, и тем,
с кем - милосердно расставался.
Он всех любил. Особенно ему
был мил чудесный Рим, роскошный,
Лазурный берег, как - вечный рай
Средиземноморский. Он женщин -
всех боготворил, а жизнь - любил,
безумно! Любовью
истинного горца - безрассудно.

Он думал – «Нет измен, и нет греха.
Есть смена - счастья и печали".
Как чайки в небе радостно кричали!
И этим жизнь была озарена...
В высоком, чистом идеале - красивой
музыке стиха.
Ах, сколько было губ и плеч, и роз,               
и незабудок нежных, хмеля!
Но для себя его сберечь, какие
женщины сумели?
О, это был лишь только образ! Поэт
воспел их в дивных строках...
всевозможных.

А та, одна, идущая одной дорогой,
рядом, жена - всем неприметная она,
от ранней юности, до гроба. Не пел
он песни ей, не превознёс - 
до ярких, вдохновенных звёзд, как
Альфа, Альтаир и Вега.
И вот, смотрите - вокруг неё уже 
погасли трепетные свечи.
Поэт успел поймать и взгляд любящий
и венчик. Плакало небо снеговым
рыданием. Погост стелил ей снежную
постель... ушли страдания.
Жена поэта. Она ушла - в бессмертье.
Не уронив из белых рук - Свирель.