3-я корейская центурия, или в ожидании монголов

Умер ли кто, родился ли кто — бедность бери в расчет.
               
                Ли Гюбо

Рождались в непростые времена,
взрастали при военной диктатуре.
Последняя, которую кантуют,
сексотов приставляла к нашим бабам.
Никто и никогда не верил нам,
провидцам, не умевшим наживаться
на горе, по примеру крохоборов.
Повсюду власть подонков велика,
но в каждую впивался коготь бога.

Я утром — ты советовал — в стакан
с рассолом добавляю каплю йода.
Пока не помогает. Как убьёшь их,
незримых оппонентов щитовидки?
Всегда стараюсь затемно вставать.
В столице, правда, ходит щедрый вирус?
В чиновниках сейчас — побольше яда?
Победы исчисляются в столпах,
масштабы пиз**ца — в глубоких ямах? 

В Корее верховодят сопляки
(а мы, замечу лестно, оба зрелы).
При этом, верховоды оборзели
и держат деревенских за болванов.
Они — тихони, минимум плохих.
Я с земледельцем, было, заболтался,
и тот поведал сказочку о братьях:
решились, переплавили плуги,
подумав, переплавили обратно.

У нас необъяснимая жара.
У вас, болтают, бум алкоголизма.
Богатых о еде, а голь о клизмах
заставить размышлять предельно просто.
Моя зазноба сгонкою жирка
вплотную занимается, хоть пост нас
никак не покидает лет как десять.
Я сам в былые знатно гужевал,
но всё в ту пору делал легковесно.

Добро обезобразили, в шумах
никто не различает писка правды.
Газеты наплодили пиз**ватых,
вся нация нуждается в починке. 
Вот-вот они освоят пришлый мат.
Когда мужские особи почиют, 
на фронте, чтоб усилить принцип давки,
девицам приловчатся пришивать
собачьи и свиные причиндалы.

С чумой никто не борется, а ты
не важничай, прислушивайся к лёгким!
На днях супруга выдумала клёцки —
кусочки теста с зеленью в бульоне.
Мы постарели: приступы, артрит.
А в молодости думали: будь локоть
чуток поближе, мы бы облизали.
Стремились выпускать свои труды,
но, как сказал астролог, оба с*али.

И прав-таки мерзавец. Так вот, брат!
Но мы с тобой светились в газетёнке
и планы наши были грандиозны:
отстаивать толпою мастерскую,
которую тиран не отобрал,
писать на всех заборах: "Митингуйте!
Наследник взлез на проткнутое тело,
пока его папаша-автократ —
в мясистых лапах промискуитета".

Давай порассуждаем о богах:
все боги далеки от краснобайства,
и это подкупает. Как собраться,
и двинуть в путешествие по миру?
Не выпустят. Успеют оболгать.
Хоть хочется смертельно, но — помилуй! 
Дозорные курируют границу.
Уже пытался было— в авангард,
но мне прятней роль тритагониста.

Ушёл, поди, с концами прежний гнев
(спасибо — не эрекция! Спасибо).
Селяне не запевные, сам сипло
порою напеваю наши песни.
Свободу где-то видели. Но где?
Я слышал раздражённое шипенье.
Горжусь, что не сломили, не продался.
Призвание моё с младых ногтей —
песочить власть и всё, что ей подвластно.

Народец постарались запугать
повторным появлением монголов.
Довольно примечательно, что голод
прекрасно стимулирует смекалку.
Умельцы извернуться на пупах,
уверен, не осмелятся съ**аться.
В предместье не попахивает бунтом:
богатые — любители пиф-паф,
а с родиной пусть бедные *бутся.

Диктатор затевает глупый бой:
беспомощность сойдётся со злорадством.
Я, помнится, нешуточно заврался,
сказав, что человечеству не сдюжить.
Не сломишь — ни стыдом, ни лучевой.
Я знаю, чем парируешь, мой друже,
мол, вера в человека — наживное!?
Но я пока считаю: лучше б бог
закончил дело жизни на животных.