Ничего тайного

До какой степени человеческое сознание внушаемо, не способно к сопоставлению вполне очевидных фактов, а, следовательно - беспомощно даже перед явной фальсификацией, можно рассмотреть на очень ярком и показательном примере.

По воспоминаниям Варлаама Шаламова, который семнадцать лет провёл в тюрьмах и лагерях, Есенин – единственный поэт не просто принятый, но, фактически – канонизированный преступным миром той эпохи.

Я сам ещё застал времена и лично видел прожжённых, уже очень пожилых уркаганов, тела которых были украшены не только профилями Ленина и Сталина, но и цитатами из Есенина – к примеру, вот такой:«Как мало пройдено дорог – как много сделано ошибок».

То, что Есенин в Советском Союзе был запрещённым поэтом – абсолютная неправда: его сборники выходили регулярно – не только при жизни, но и после его ухода из неё. Начиная с 1928 года Есенина издавали, не переставая, не только с неизменной периодичностью, но и очень большими тиражами.

Но когда некий Хлысталов выдвинул свою версию об убийстве Есенина, он написал в своей книге следующее: «"Поэзия Есенина была запрещена, имя его было приказано забыть. За чтение стихов поэта полагалась 58-я статья. И её получали. Революционному народу упадническая поэзия вредна - кампания борьбы с «есенинщиной» продолжалась не одно десятилетие." 

По Хлысталову выходило, что государство сначала издавало стихи Есенина с завидным постоянством - толстенными книгами в сотни страниц, многотысячными тиражами, а потом, тех, кто их покупал в государственных книжных магазинах - сажали в тюрьму.

И уже там, в лагерях, читатели Есенина настолько просветили его творчеством остальных сидельцев – прежде всего, коренных обитателей тюрьмы, что те стали выкалывать есенинские цитаты на себе, видимо для того, чтобы перечитывать время от времени – книг-то не было, всё под запретом. Это сарказм, на всякий случай.

Если какая-либо версия для подтверждения своей правдивости пользуется явно лживым утверждением, которое можно без труда опровергнуть – то сама версия должна отвергаться немедленно. Вместо этого она как нож в масло вошла в сознание невероятно большого числа людей, фактически – без всякого сопротивления.

А вот чтобы извлечь эту фальшивку обратно, уже необходимы другие усилия, сопоставимые с попыткой вытащить монетку из застывшего бетона. Теоретически - возможно, практически - замучаешься выковыривать.