Что такое фашизм? 12 августа

  Только сильный и мудрый Союз наших справедливых народов
Сможет мир освободить от фашистских уродов!

            Ниже публикуется СВЕДЕНИЯ О ПРЕСТУПЛЕНИЯХ И ЗВЕРСТВАХ НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИХ МЕРЗАВЦЕВ И ИХ ПОСОБНИКОВ.

   Смоленск.
   Первые авианалеты врага на Смоленск происходили уже 24–26 июня 1941 года, но массированной бомбардировке город подвергся в ночь с 28 на 29 июня.
На город было сброшено несколько тысяч зажигательных и фугасных бомб: «В результате этого налета, вызвавшего исключительно большие по силе и размерам пожары, длившегося более суток, в городе выгорели улицы и даже кварталы.
Из донесения временно исполнявшего  обязанности  директора  2-й  Советской  больницы  города  Смоленска  врача П.И. Кесарева профессору Н.Н. Бурденко от 4 октября 1943 года:
«…в период оккупации в городе «рождаемость упала до минимума и на 40 000 населения города Смоленска давала только меньше 300 рождений.» 
    Установление оккупационного режима принесло новые тяготы населению. У горожан частично изымалось имущество, необходимое нацистам. Для нужд пехоты в августе 1941 г. горожане должны были сдавать в полевую комендатуру велосипеды, в ноябре 1941 г. – лыжи. Забирали шубы, полушубки, валенки, шерстяные вещи.
   С 1 сентября 1941 г. началась регистрация горожан и выдача удостоверений личности. Ограничивалось передвижение жителей в городе. Находиться на улицах разрешалось только с 6.00 до 19.30. Вводилась обязательная трудовая повинность для мужчин от 16 до 50 лет и для женщин от 17 до 40 лет. При городской управе была создана биржа труда, которая в принудительном порядке привлекала смолян к ремонту дорог, разбору завалов, рытью окопов и т.д.
    Из сообщения начальника 4-го Управления НКВД СССР П.А. Судоплатова известно, что местное население привлекалось к охране железнодорожного полотна. За каждым жителем закреплялся участок дороги в несколько сотен метров. За малейшее повреждение железнодорожного пути охранявший его расстреливался.
   Из зарплаты работающего человека ежемесячно удерживался подоходный налог 10%. Взимался подушный налог, размер которого в разных источниках различный – от 100 руб. в год с каждого трудоспособного человека до 20 руб. ежемесячно с каждого смолянина старше 14 лет.
В конце 1941 г. горожане начали получать по карточкам хлеб. Рабочие и служащие получали 300-350 г, иждивенцы и инвалиды – 200 г, дети – 70–75 г. Все это составляло не более 1000 калорий. Один раз в месяц выдавалось 500 г крупы, приготовленной из ржи. Никаких других продуктов жители не получали. 
   Врач П.И. Кесарев, временно исполнявший обязанности директора 2-ой Советской больницы Смоленска, писал: «Немцы относились к больнице самым бесцеремонным образом. Являлись и днем, и ночью, иногда искали по налетам кого-либо. Немецкие врачи не стеснялись заходить в чистую операционную во время операции в шинелях и фуражках, кричали на врачей… Было несколько случаев, когда из больницы немцы брали тяжелобольных на расстрел. Так погиб больной Дубасов, которого перевели из тюрьмы в терапевтическое отделение весной этого [1943] года, а через несколько дней за ним приехали, чтобы его расстрелять. Из родильного отделения больницы увезли на расстрел молодую беременную (около 7 месяцев) женщину». 
    В июле 1941 г. в здании фельдшерской школы по Киевскому шоссе нацисты открыли госпиталь для военнопленных красноармейцев и гражданского населения. В здании во многих окнах не было стекол, немцы сняли паровое отопление. Разместить в нем можно было не более 1000 человек, но количество больных и раненых в разное время доходило до 4500 человек. Коек, постельных принадлежностей в больнице не было, больных клали на пол в палатах, коридорах, подвальных помещениях. Больничный рацион состоял из 200 г хлеба, смешанного с древесными опилками, супа из зерна ржи, овощных очисток или гнилого картофеля. Из-за антисанитарных условий, не отапливаемых зимой помещений, смертность в больнице достигала 200 человек в сутки. Всего  с  июля  1941 г.  по  сентябрь 1943 г. в ней погибло более 25 тыс. человек.
    Врач-педиатр Н. Бараненко, работавший во время оккупации в городской амбулатории, сообщал о высокой смертности среди заболевших детей – истощенные больные дети умирали в 60% случаев. 
   Над местными жителями, обращавшимися в лечебные учреждения, немецкие врачи ставили медицинские эксперименты. Елена Чернышова, выступавшая свидетелем на судебном процессе над нацистскими преступниками в Смоленске в декабре 1945 г., рассказала, что обратилась в глазное отделение лазарета № 551 с просьбой осмотреть ее глаза. Так как выбора не было, она пришла в немецкий лазарет. Ее осмотрел начальник глазного отделения профессор Мюллер и предложил лечь на лечение. Девушке под наркозом сделали операцию, после которой правый глаз перестал видеть совсем, а левый – наполовину. Когда Е. Чернышова поинтересовалась у Мюллера, что случилось с ее зрением, девушку без объяснений выпроводили из госпиталя. После освобождения Смоленска Е. Чернышова поехала в Москву в глазную клинику, где и узнала о своей трагедии. Московские врачи установили, что на поверхности правого ослепшего глаза остались следы грубого среза и кровоточащие рубцы. Глаз пришлось удалить. С большим трудом врачам удалось сохранить остатки зрения левого глаза.
    Еврейское население Смоленска было размещено в гетто в одном из районов города – Садках. Русское население из Садков переселялось в другие районы города. Гетто усиленно охранялось полицией, выбраться из него было невозможно. Люди, оказавшиеся там, принуждались к выполнению тяжелой непосильной работы. За это работоспособным выдавалось ежедневно 200 г хлеба. В 1942 г. партизанами  описаны условия содержания их в гетто: «Пищи им не дают. Многие в лагере ходят голые, прикрытые одеялами, даже без нижнего белья, так как имевшуюся одежду променяли на продукты питания. Пьяные офицеры по разрешению коменданта города могут беспрепятственно расстреливать в лагере евреев».
    15 июля 1942 г. гетто было ликвидировано. В течение нескольких часов все еврейское население: и дети, и мужчины, и женщины, – было погружено в машины-душегубки и вывезено на опушку Вязовеньковской рощи, расположенную в 1 км от деревни Магалинщина Смоленского района. Всего в тот день погибло около двух тысяч человек.
   В июле 1942 г. из Польши и Западной Белоруссии привезли еще более 1000 человек евреев. Они выполняли для гестапо отделочные работы в новом недостроенном здании Смоленской железнодорожной больницы. Глубокой осенью 1942 г. после окончания работ все они были расстреляны и похоронены недалеко от больницы. 
    Гестапо также занималось поиском и поимкой евреев, у которых в паспортах в графе «национальность» было указано – русский. Врач П.И. Кесарев в донесении о злодеяниях нацистов от 4 октября 1943 г. отмечал: «…не щадили даже детей от смешанных браков. Детей брали в гестапо прямо из школы. Были убиты и много маленьких детей.
    Весной и летом 1943 г. нацисты начали угонять население города на принудительные работы в Германию. Угонялись родившиеся в 1925 и 1926 гг. молодые люди, работавшие в немецких воинских частях женщины, независимо от возраста и семейного положения, а также те, кто работал в гражданских учреждениях города. Смолянам, которые отказывались ехать, грозило заключение в концлагерь, им угрожали расстрелом или арестом родственников. Перед отправкой проводился наружный осмотр в самых унизительных условиях, «было много случаев, когда женщины нарочно калечили себя ожогами.
   Массовый угон горожан планировался перед отступлением из города в сентябре 1943 года. В период с 19 по 21 сентября 1943 г. объявлено по радио об обязательной эвакуации жителей Смоленска. Колоннами, мужчины и женщины отдельно, они должны были направляться на распределительный пункт в деревне Хохлово, а оттуда в белорусский Бобруйск. Как только горожане начали покидать свои жилища, те подверглись полному разграблению. Для сокрытия следов бесчинств дома поджигались, в огне сгорело все имущество, которое еще оставалось у горожан.
   В период оккупации в Смоленске размещалось большое количество военнопленных. Для их содержания на окраине города на Краснинском шоссе в бывших военных складах нацистами был организован концлагерь №126 и недалеко от него на территории Нарвских казарм – филиал лагеря. Вместе с военнопленными в лагере содержалось и мирное население. В Смоленском концлагере №126 массово истреблялись немецко-фашистскими захватчиками пленные бойцы и командиры Красной Армии, а также гражданское население.
   Особенно большими партиями начали загонять в концлагерь № 126 немцы гражданское население в начале 1942 года. В этот период в лагерь прибывали этапы по 500 и 1000 человек… Бараки, куда до отказа набивались заключенные гражданские, не имели ни печей, ни деревянного пола, ни нар. Люди спали друг на друге, прямо на земляном полу… В бараках этих находилось много больных сыпным тифом, здоровые заражались им, была большая смертность от тифа, голода и холода.
   В концлагере нацисты, чтобы увеличить количество военнопленных, прибегали к фальсификациям: заключенных гражданских лиц переводили в категорию «военнопленных», а всех прочих, оставшихся в живых, угоняли в Германию.
   Обстановка террора и насилия в оккупированном Смоленске поддерживалась не только заключением в концлагерь, принуждением к выполнению разных работ, угоном в Германию, но и публичными казнями на Базарной площади, где были установлены постоянные виселицы.
  Всего зимой 1941–1942 гг. было повешено около 200 чел., а возле тел повешенных было расстреляно не менее 100 чел. 
       Итоговые сведения о численности погибших и угнанных содержались в докладной записке Смоленской областной комиссии содействия работе Чрезвычайной государственной комиссии СССР от 27 марта 1945 года.
Приложением к докладной записке является таблица с указанием районов области и количества погибших мирных граждан, военнопленных и угнанных на принудительные работы по каждому району и четырем крупным городам. Согласно таблице, только в Смоленске погибло мирных граждан – 22 000 человек, военнопленных – 11 500 человек. В графе «угнано в немецкое рабство» написано – «массовый угон».
   После освобождения Смоленска 25 сентября 1943 года по указанию Чрезвычайной государственной комиссии в городе работала судебно-медицинская экспертная комиссия под руководством академика Н.Н. Бурденко. Она пришла к выводу, что «количество трупов советских  граждан,  умерщвлённых  и  погибших  в  период  временной  оккупации.., превышает 135 тысяч.