драйв

Август, девочка в брекетах, стильный девайс
не мешает свиданиям - юноша бледный,
взор горящий, несмелое - это для вас -
старый стиль, становящийся утренней сплетней -
нет, вы видели? Надо же, в наши-то дни,
в это время айфонов, айпадов нездешних
вдруг услышишь и вздрогнешь - а мы не одни
по жаре утопаем в словах и надеждах.
Может, сложится что-то, внесётся в кадастр
уходящего месяца, слога и стиля -
эта девочка с чахлым букетиком астр,
и слова, что себе до сих пор не простили -
не могу, не хочу, завлекающий взгляд,
очень модные брекеты - понт, и не больше.
Чувства требуют действий, мозги не велят,
и поэтому день поругаем собой же -
что ж ты жаркий такой, им помочь бы слегка,
старомодному юноше, девочке стильной.
А вот ежели утром нагнал облака,
любовался бы, может быть, лучшей картиной -
неба джинсовый цвет, облака вдалеке,
старый слог и стилистика напропалую...
Астры белые - чахлый букет в кулаке,
разговоры о Брюсове, звук поцелуя.

***

На летних кухнях маслом булки мажем,
навес и тень хранят от разных бед,
пока детишки, льнущие к мамашам,
считают - бед - всего-то семь в обед.
Считай, как хочешь, вырастешь - тогда уж
припомнишь время августовских игр.
Семь бед в обед - и сразу попадаешь
туда, где зной сражается, как тигр,
с прохладой под навесом, тенью свежей,
где булка на двоих и масла слой
решают всё, ты только нос не вешай,
пойми, что август, в общем-то, не злой,
а только жаркий, беды - понарошку,
всего лишь семь, неделя - и адью.
И равлики протягивают рожки
навстречу долгожданному дождю.
Есть хлеб и масло, день жарой недужен,
а нам лишь по тринадцать, вот беда,
нам чёртова из разных-всяких дюжин,
такой не будет больше никогда.
Целуемся украдкой, вместе курим.
вот масло ледяное, белый хлеб,
и скоро дождь, и беды - на смех курам,
и каждый миг потерянный нелеп.
Есть две недели, после мы уедем,
ты двинешься на север, я на юг,
простимся, как положено соседям,
беда - число тринадцать, и не вдруг,
не зря старушки крестятся, судача,
и взрослые, припомнив прежний драйв,
увозят нас, вздыхая... Август, дача
и горький запах выгоревших трав.