Контрапункт. Белое и чёрное - 10

Изо: закутанная тоже из этого дома




Реализм верит в Бога, потому что всюду видит Его жизнь в полноте, а авангард - потому что видит, что Он бессмертен, что Его не убить и  самой авангардно изощренной смертью. Реализм копирует Бога, но Он к этому почти равнодушен, а авангард убивает, но Он почти прощает, терпит боль - кто же из них, наконец, догадается, как надо вести себя с Богом, чем Ему угодить? Кто поймет, что дело не в слепой вере и не в голом познании, а в синтезе, дружбе главных качеств и стоящих за ними Богов...


Реализм верит в бога, потому что всюду видит его жизнь в полноте, а авангард - потому что видит, что он бессмертен, что его не убить и самой авангардно изощренной смертью. Реализм копирует бога, но он к этому почти равнодушен, а авангард убивает, но он почти прощает, терпит боль - кто же из них, наконец, догадается, как надо вести себя с богом, чем ему угодить? Кто из пиратов поймет, что дело не в слепой вере и не в голом познании, а в синтезе, дружбе главных качеств и стоящих за ними богов... (Только моему одноглазому "постмодернисту" такое по силам)


----


Братство –  когда каждый говорит о другом «он – мой хозяин». Без этого только паритет, нейтральное, поверхностное и зыбкое товарищество. То же, наверное, и в настоящем браке…


Братство пиратов – когда каждый говорит о другом «он – мой хозяин». Без этого только паритет, нейтральное, поверхностное и зыбкое товарищество. То же, наверное, и в настоящем браке, но для большинства пиратов брак - темный лес…  многие вообще баб годами не видят... - а от одноглазого они просто бегут; стоит на суше в автобус войти, как половина народу начинает ломиться на выход...


----


«...Я дальше, нет-нет, не останавливайте меня» - они хватали за руки, но как-то нерешительно, улыбались гнусно, но  растерянно и я шел дальше.

«...Я дальше, нет-нет, не останавливайте меня» - контролёры в автобусе  хватали одноглазого за руки, но как-то нерешительно, улыбались гнусно, но растерянно и он шел дальше....


----


Много раз все-таки обманывали меня. Рекомендовались Друзьями, Весельчаками, Широкими и Щедрыми Душами. По мере того, как я прозревал, они обнимали меня за шею уже не столько по свойски, сколько по вражески, дыша перегаром. С отвращением сдирал с себя эти тяжелые руки - чуть ли не вместе с башкой!

Много раз на суше все-таки обманывали одноглазого пирата. Рекомендовались Друзьями, Весельчаками, Широкими и Щедрыми Душами. По мере того, как он прозревал, они обнимали его за шею уже не столько по-свойски, сколько по-вражески, дыша перегаром. С отвращением сдирал с себя эти тяжелые руки одноглазый пират - чуть ли не вместе с башкой! В некоторых приходилось и ножичком тыкать...


-----


«Она прекрасна, но  муж ей нужен не больше, чем помидоре палка для подвязки своего гибкого и хрупкого ствола»

Она прекрасна, но одноглазый пират в качестве мужа ей нужен не больше, чем помидоре палка для подвязки своего гибкого и хрупкого ствола... Соответственно, стоит уехать в море пирату, как она уже сразу легла, как уже кто-то другой помидорой питается... Причем, у этого другого два красивейших глаза...  По крайней мере, моему пирату так кажется... - и в итоге, по обвинению в ****стве он похожую на неё пассажирку собирался казнить - но потом полюбил точно так же... И уж на корабле за ее поведеньем следил...


---


«Бесплодность»
- «Это когда в футбол играешь и все время остаешься без мяча. Застываешь и смотришь в пространство…»
- «Или приходишь домой, а в доме шаром покати - находишь только кусок черного хлеба, но и тот словно камень. Застываешь и смотришь в пространство...»
- «Или забиваешь гвоздь в стену и первым ударом попадаешь себе по  пальцу, а вторым сгибаешь гвоздь. Застываешь и смотришь в пространство…»



«Бесплодность»
- Это когда в футбол играет одноглазый пират и все время остается без мяча. Застывает и смотрит в пространство… (оказывается, разучился играть... А ведь в детстве заправским был футболистом... Даже ходит с трудом по земле после вечной качки на море...)
- Или приходит домой, а в доме шаром покати - находит только кусок черного хлеба, но и тот словно камень. Застывает и смотрит в пространство... (Какого хера на суше торчать, если даже нормального хавчика нет... Но какого хера и на море работать, если годами не платят...)
- Или забивает гвоздь в стену одноглазый пират и первым ударом попадает себе по пальцу, а вторым сгибает гвоздь. Застывает и смотрит в пространство… (Он понимает, наконец, что спивается... Хотя и раньше был мастер не ах... Кстати и саблей по шее иной раз с трудом попадает...)


----


Лучшие чувства – безвыходные: они распирают, напрягают, переворачивают, прочищают. А иначе выходит по принципу «в одно ухо влетело, в другое вылетело». В итоге, вообще перестает что-либо влетать – какой смысл?

Лучшие чувства одноглазого пирата – безвыходные: они распирают, напрягают, переворачивают, прочищают. А иначе выходит по принципу «в одно ухо влетело, в другое вылетело». В итоге, вообще перестает что-либо влетать – какой смысл? (Пока в школе учился, зевал, мух за партой ловил и был дурак дураком, а вот в океане раскрылся и набрал море полезных знаний и опыта...)


----


«Нежное спокойствие». «Чуткая объективность». «Теплая твердость» - кто придумает что-нибудь лучше? ...Для женщины все наоборот: «Спокойная нежность». «Объективная чуткость». «Твердая теплота».  Мужчина - сосуд, а женщина - влага в сосуде. Влага всегда нежна, но не всегда спокойна, а сосуд всегда тверд, но не всегда нежен. Сосуд с той же нежностью держит влагу, с какой руки держат сосуд. Чьи руки? Руки Бога. Бог любит женщину, но сообщает о своей любви чрез мужчину…



«Нежное спокойствие». «Чуткая объективность». «Теплая твердость» - кто придумает что-нибудь лучше? (Тем более, для одноглазого пирата) ...Для женщины все наоборот: «Спокойная нежность». «Объективная чуткость». «Твердая теплота» (Но хватило бы и одной теплоты для моего одноглазого...)

Пират - сосуд,  а его баба - влага в сосуде. Влага всегда нежна, но не всегда спокойна, а сосуд всегда тверд, но не всегда нежен. Сосуд с той же нежностью держит влагу, с какой руки держат сосуд. Чьи руки? Руки бога. Бог любит женщину, но сообщает о своей любви чрез мужчину… (Идиоты тут, конечно, бы стали пошлить, но мой одноглазый им ещё за прошлые шутки херы отхерачил...)


---


Ожидание. Оцепенение. Отупение.

Ожидание. Оцепенение... «Не хочу в отупение! Попробую пройтись. Или поболтать. Или подумать. Нет, не помогает, отупение все время рядом. Наверное, слишком поздно».

Ожидание... «Не хочу в оцепенение! Буду думать. Или болтать. Или пройдусь. Нет, не помогает, кто-то рядом - то ли оцепенение, то ли сразу отупение.

Не буду ждать! - все равно никто не придет, а придет, так ничего не скажет, а скажет, так такую ерунду, что думаешь: «зачем же ты пришел и к чему  я  ждал!»»




Ожидание одноглазого пирата. Оцепенение. Отупение.

Ожидание. Оцепенение... «Не хочу в отупение! Попробую по палубе  пройтись. Или поболтать. Или подумать. Нет, не помогает, отупение все время рядом. Наверное, слишком поздно».

Ожидание... «Не хочу в оцепенение! Буду думать. Или болтать. Или пройдусь. Нет, не помогает, кто-то рядом - то ли оцепенение, то ли сразу отупение.

Не буду ждать! - все равно корабль купцов не придет, а придет, так пустой, а если и с товаром, так такой ерундой, что думаешь: «зачем же ты пришел, а я ждал?!»»  (В общем, всё время нервы, тупость, но потом одноглазого вроде прорвало... Не поздно ли... И не вернутся ли старые привычки - они как обручи железные; и все пираты - это бочки с тухлятиной внутри... И такой же ерундой...  И никакое золото уже не поможет... Надо спиртом глушить себя и поднимать градус. Спиртом и работой - без цели и  ожиданий...)


----


«Я заблудился и попал не в ту компанию. Там меня сначала как бы приветили, но потом грубо обидели, обошли, и  мне стало стыдно, что  вел себя вульгарно, по-простому и по-дружески. Но все же пошел искать такого-то, когда меня об этом как бы попросили. Но я заблудился, и мне стало обидно, что  хорошо дорогу не объяснили. Еще ударился в темноте, потом на ощупь открыл некую  дверь, а там всё столбом,  ходуном, женский визг - мне  пригрозили и обещали запомнить. Но тут  перчатку одну потерял и еще больше расстроился. К счастью, попался один из нашей компании. Я к нему, но он меня не узнал - а света уже было достаточно. Не обиделся, он слишком вульгарный; может,  и не из нашей компании, я там  давно уже не был, в тот раз опоздал - вот такие же  напутали  время. И еще денег у меня одолжили. Теперь бы они мне пригодились — те же перчатки купить. …Что-то места мне знакомые, вон с теми я по-дружески,  но хорошо, что они в стороне, обойдутся «приветом». Ба, да это дом родной; а такой-то наверное, сам заблудился. Или потерял что-нибудь и ходуном ходит. Не надо было обходить и свет выключать. Меня, правда, как бы попросили; и мне вроде  пригрозили - придется дома посидеть; ничего, «я не я и плевать  хотел на все компании!»


Пьяный одноглазый заблудился и попал не в ту компанию. Там его сначала как бы приветили, но потом грубо обидели, обошли, и ему стало стыдно, что он вел себя вульгарно, по-простому и по-дружески. Но все же пошел искать такого-то, когда его об этом как бы попросили. Но он заблудился, и ему стало обидно, что хорошо дорогу не объяснили. Еще ударился в темноте, потом на ощупь открыл некую дверь, а там всё столбом, ходуном, женский визг -  пригрозили и обещали запомнить. Но тут одноглазый обнаружил, что  перчатку одну потерял и еще больше расстроился. К счастью, попался один из его компании. Он к нему, но тот его не узнал - а света уже было достаточно. Не обиделся, он слишком вульгарный; и налакался, конечно; может, и не из его компании, он там давно уже не был, в тот раз опоздал - вот такие же напутали время. И еще денег у него одолжили. Теперь бы они ему пригодились... — те же перчатки купить. …Что-то места ему знакомые, вон с теми он по-дружески, но хорошо, что они в стороне, обойдутся «приветом»... Ба, да это дом родной; а такой-то наверное, сам заблудился. Или потерял что-нибудь и ходуном ходит. Не надо было обходить и свет выключать. Одноглазого, правда, как бы попросили; и ему вроде пригрозили - придется дома посидеть; ничего, «я не я и плевать хотел на все компании!" - завалился спать одноглазый, пусть и с кошмарами...


---


Меня обидели, обошли, не дали, поэтому я поскользнулся, а пока травмпункт искал, еще и заблудился. Зашел в какой-то вестибюль, занял чужую очередь, чтобы постоять, с мыслями собраться. Разбито все, даже раздражение. Бесплодный день. У всех эпоха Возрождения, а у меня эпоха Вырождения, темень, грязь. У них как в вестибюле, а у меня как на улице... Но тут моя очередь подошла, приняли  по-царски, выдали номерок и спецодежду,   теперь и думать забыл о возрождении обид и вырождении травмпунктов…


Опять одноглазого обидели, обошли, не дали, поэтому он поскользнулся, а пока травмпункт искал, еще и заблудился. Зашел в какой-то вестибюль, занял чужую очередь, чтобы постоять, с мыслями собраться. Разбито все, даже раздражение. Бесплодный день. У всех эпоха Возрождения, а у него -  Вырождения, темень, грязь. У них как в вестибюле, а у него как на улице... Но тут его очередь подошла, приняли по-царски, выдали номерок и спецодежду, теперь и думать забыл о возрождении обид и вырождении травмпунктов… (И снова попытался завалиться спать...)


---


Пропасть - черные деревья, черная земля, черное небо; кругом уродства - уродливые шаги, уродливые движения руками, уродливые улыбки. Но хочется сделать лирический жест, и я его делаю,  он выходит черным и уродливым, но все же лирическим - и где-то зажглась звездочка, похожая на маленькую девочку. «Девочка, оставайся там!» - хотел сказать, но заорал и черным смехом захохотал. Барабаны. Всё, я – машина...

Сон:
Пропасть - черные деревья, черная земля, черное небо; кругом уродства - уродливые шаги, уродливые движения руками, уродливые улыбки. Но одноглазому хочется сделать лирический жест, и он его делает, тот выходит черным и уродливым, но все же лирическим - и где-то зажглась звездочка, похожая на маленькую девочку. «Девочка, оставайся там!» - хотел сказать, но заорал и черным смехом захохотал одноглазый пират. Барабаны. Всё, он – машина...


----


Я - человек, но всюду качество. Качество - это машины, я качественно могу только нажать на кнопку. Пусть работают, я пойду гулять. Гулять среди машин, среди домов, построенных машинами, среди людей, построенных машинами. Но все очень качественное. Я тоже буду качественный. Буду гулять качественно. Кроме того, я сильный как машина, потому что на многих машинах знаю, какие кнопки нажимать. Так что «человек» - потом, я еду на машине, машина едет, качество стоит, качество стоит того...

Одноглазый - человек, но всюду качество. Качество - это машины, а он  качественно может только на кнопку нажать. Пусть работают, он пойдет гулять. Гулять среди машин, среди домов, построенных машинами, среди людей, построенных машинами. Но все очень качественное. Он тоже будет качественный. Будет гулять качественно. Кроме того, он сильный как машина, потому что на многих машинах знает, какие кнопки нажимать. Так что «человек» - потом, он едет на машине, машина едет, качество стоИт, качество стОит того... (Это и сон, и явь, и воспоминание...)



----


Лирика, но - эротического типа. 95% эротики, 5% лирики. На 5% не выплывут 95 - сто раз утонешь, посинеешь, покраснеешь, побелеешь, почернеешь – и, конечно, будешь очень бесшабашен и весел в своем поражении и расставании с лирикой... «Эй, черный слон, кого ты топишь?» - ору я в безумной ярости, но  тот уже воодушевился, облитый смехом и водой...

Лирика одноглазого пирата всегда эротического типа. 95% эротики, 5% лирики. На 5% не выплывут 95 - сто раз утонешь, посинеешь, покраснеешь, побелеешь, почернеешь – и, конечно, будешь очень бесшабашен... «Эй, черный слон, кого ты топишь?» - орет одноглазый в безумной ярости, но тот уже воодушевился, облитый смехом и водой...


----


Старый сон: фигуры людей, похожие на скульптуры, сошедшие с постаментов, но не серые - цветные, неярких, коричневато-красноватых и желтоватых цветов. Они на огромной лестнице, на  лицах улыбки и слезы,  намерения загадочны...

Старый сон : фигуры людей, похожие на скульптуры, сошедшие с постаментов, но не серые - цветные, неярких, коричневато-красноватых и желтоватых тонов. Они на огромной лестнице, ведущей с неба прямиком на корабль, на лицах улыбки и слезы, намерения загадочны...  (А что же пираты? Они собираются их расколошматить? Или они, хоть и с топорами стоят, но близки к покаянию? ...На корабле подчас настолько ничего не происходит и один и тот же пейзаж за бортом, что  много снов и воспоминаний даже у самых одурелых картежников... Тем более, наш герой - у него вечно спит и вспоминает одна половина лица...)


----


«Легче дойти до берега великой реки, чем в темноте вставить вилку в розетку. Впрочем, пока ты одевал обувь, я все-таки уже вставил» - «Все равно пройдусь». – «А передача интересная, т.е. обещающая» - «Вкушай до самого смертельного сна, в котором уже ничего не присниться».

«Легче дойти до берега великого моря, чем в темноте вставить вилку в розетку. Впрочем, пока ты одевал обувь, я все-таки уже вставил» - «Все равно пройдусь». – «А передача интересная, т.е. обещающая» - «Вкушай до самого смертельного сна, в котором уже ничего не присниться» - отвечает мой одноглазый и отправляется становиться пиратом. Ему надоел этот в вечной зиме телевизор и он сам где-то  рядом, вкушающий щи - он хочет на юг, где вечный день и тепло и  красивые фрукты и сплошное в самой жизни кино - пусть криминала и многовато (уже через год он на зависть всем нашим в криминальную сводку попал по тому же ТВ как особо опасный преступник, причем одноглазый...)


---


Мир огромен и, казалось бы, разумно вырезать из него кусочки и заниматься домашним рукоделием. Кусочки бывают удивительные, но вот мир перекрыть ими не удается – потому что они все в одной зоне и перекрывают друг друга. Все в плену даже у оригинальной части своего вооружения, у своих приемов обращения с ним – а про стандарты и говорить нечего. В своей одиночке я уже исписал все четыре стены, пол и потолок мелким убористым шрифтом, сверху рисунки навесил, про себя напевая – и что?

(Пишу, рисую несколько небрежно – это оттого, что не слишком ещё себя уважаю…)



Мир огромен и, казалось бы, разумно вырезать из него кусочки и заниматься домашним рукоделием. Кусочки бывают удивительные, но вот мир перекрыть ими не удается – потому что они все в одной зоне и перекрывают друг друга. Все в плену даже у оригинальной части своего вооружения, у своих приемов обращения с ним – что говорить про стандарты... В своей одиночке пленный одноглазый уже исписал все четыре стены, пол и потолок мелким убористым шрифтом, сверху рисунки навесил, про себя напевая – и что? Нет, никто из этих умных профи и их  добрых домашних так и не узнает, что в огромном мире творится, за пределами экрана небольшого окна... Вырезая из жизни кусочки, они терпеливо её  уменьшают, а сами и вовсе живут на кусочках - по сути, в своих одиночках, какой-то травою в кустах...
(Но пишет и  рисует несколько небрежно одноглазый пират – это оттого, что не слишком ещё себя и других уважает. Только сами занятия нравится - считает, что обитая за стенами, это самый лучший способ вырастить жизнь, вторую, по сути, природу...)


----


«Послушайте, друзья, какие храмы строим, когда зло не побеждено? Должности вор лукавый и догматик свирепый получат, у колонн устроят пункт скупки краденого, поссыт кто-нибудь украдкой - тем более, что на расстоянии мили вокруг все сортиры специально снесли. А ментов поставишь, так только хуже все запутается - уже и не разберешь, кто занимается краденым, кто кадилом машет, а кто на страже, на стреме. По телевизору, в энциклопедиях и анналах, конечно, все будет, как полагается, но ведь телевизор не Бог, не в нем наша надежда на вечную жизнь обретается…»

«Послушайте, друзья, какие храмы строим, когда зло не побеждено? Должности вор лукавый и догматик свирепый получат, у колонн устроят пункт скупки краденого, поссыт кто-нибудь украдкой, как за деревом - тем более, что на расстоянии мили вокруг все сортиры специально снесли. А ментов поставишь, так только хуже все запутается - уже и не разберешь, кто занимается краденым, кто кадилом машет, а кто на страже, на стреме. По телевизору, в энциклопедиях и анналах, конечно, все будет, как полагается, но ведь телевизор не Бог, не в нем наша надежда на вечную жизнь обретается…» - брось, одноглазый, бесполезно им проповедовать. И ведь ты никто, уголовник... Лучше бы крестиком вышивать научился - ручная работа в цене, и в других проповедях ты и сам  ее проповедуешь...  (Но на храм, вышитый крестиком , у него ни терпения, ни веры не хватит, ведь в натуральную величину пришлось бы его вышивать...)



---




Морг. Возле окна огромные одуванчики раскачиваются, рядом палец валяется...

Морг. Заколочен - все ушли на обед. Давно не было свежего покойника, всюду пыль и темнота. Под лавкой чья-то голова валяется...

Морг. На стене фото первомайской демонстрации, к которой пририсован гроб. Похоже на приличный кабинет. Для покойников отведены дальние углы - бывшие кухня и туалет. Стоят, одеревенелые, прислонившись к стенам. В комнате кучи одежды...

Морг. Покойники штабелями. Яркий день, мимо ходят милые девушки, похожие на белые одуванчики, далее - детский сад. Играет прекрасный джаз. Работа кипит...

Морг. Обработали целый штабель, снова видна фотография первомайской демонстрации и блестит стол, похожий на огромную кровать. Остались только какие-то остатки: чья-то нога, чей-то палец и старая голова. Старший уже ушел звонить своей девушке…

Морг. «Какой ветер сегодня» - сказал старший уютным голосом, не отрываясь от работы – «Подай-ка мне вон те щипцы».
….
Из речи у свежей могилы: «Петров, зав. отделом, твое имя сохранится только на кладбище, но ты не унывай, старый товарищ, бодрись, как при жизни» - снимают с двери отдела табличку «Петров, зав. отделом» и прибивают ее к могильному памятнику нержавеющими гвоздями, похожими на блестящие иглы.

Морг. «Погода определенно портится. Да и вечер. Сам знаешь, когда свет становится странным, они возбуждаются, иной раз еле-еле  живот зашьешь – всё на нервах и производительность падает».

Кладбище. «Давайте, так сказать, закругляться, товарищи - погода определенно портится. Да и вечер. Сами знаете, что когда свет становится странным, они  как-то возбуждаются...»





Морг с одноглазым пиратом. За окном  огромные одуванчики раскачиваются, рядом палец валяется...

Морг. Заколочен - все ушли на обед. Давно не было свежего покойника, всюду пыль и темнота. Под лавкой чья-то голова с одним глазом валяется...

Морг. На стене фото первомайской демонстрации, к которой пририсован гроб. Похоже на приличный кабинет. Для покойников отведены дальние углы - бывшие кухня и туалет. Стоят, одеревенелые, прислонившись к стенам, как будто в засаде пираты. В комнате кучи одежды...

Морг. Пираты-покойники штабелями. Яркий день, мимо ходят милые девушки, похожие на белые одуванчики, далее - детский сад. Играет прекрасный джаз. У одноглазого работа кипит...

Морг. Пираты обработали целый штабель, снова видна фотография первомайской демонстрации и блестит стол, похожий на огромную кровать. Остались только какие-то остатки: чья-то нога, чей-то палец и старая одноглазая голова. Старший уже ушел звонить своей девушке…

Морг. «Какой ветер сегодня» - сказал старший уютным голосом, не отрываясь от работы – «Подай-ка, одноглазый, мне вон те щипцы»... (Кажется, он нашел ему второй глаз подходящий, но это неточно; может, не прижиться ещё и тогда придется его выдирать...)
….
Из речи у свежей могилы: «Петров, зав. отделом грабежей, твое имя сохранится только на кладбище, но ты не унывай, старый товарищ, бодрись, как при жизни» - снимают на корабле с двери отдела табличку «Петров, зав. отделом» и прибивают ее к могильному памятнику нержавеющими гвоздями, похожими на блестящие иглы. (На безлюдном  острове похоронили его, причем сожалеющих об усопшем было немного, ведь он и так уже был одноглазый...)

Морг. «Погода определенно портится. Да и вечер. Сам знаешь, когда свет становится странным, пираты-покойники возбуждаются, иной раз еле-еле живот зашьешь – всё на нервах и производительность падает». (Одноглазый животы проверяет, потому как многие пираты перед смертью самые ценные вещи глотают, чтобы ими на том свете воспользоваться...)

Кладбище. «Давайте, так сказать, закругляться, товарищи - погода определенно портится. Да и вечер. Сами знаете, что когда свет становится странным, наш усопший как-то возбуждается и у него начинает дергатся глаз...»


---


«Радость не здесь». Здесь темный вечер и горят электрическим светом окна моего учреждения, душа которого пуста и обшарпана, как его коридоры - радость не здесь... Как я попал сюда? И что  здесь делаю? Заблудился, потом  воткнулся, теперь озираюсь, стоя на ушах – неужели везде ходят строем? Впрочем, я ничего не помню и не вижу,  сейчас сбегу до утра, до дома добегу, «радость не здесь»...

«Радость не здесь». Здесь темный вечер и горят электрическим светом окна    корабля, душа которого в коридорах пуста и обшарпана - у одноглазого радость не здесь... Как он попал сюда? И что здесь делает? Заблудился, потом воткнулся, теперь озирается, стоя на ушах – неужели везде ходят строем? (Сейчас сбежит до утра, до дома добежит; этот  рейс наконец-то закончился...)



----


По радио бодро: «я живу, если  люблю» - а я мрачен, растерян, хожу и  бормочу: «это да - но что любишь? и для чего живешь?»...

«Они радуются, это однозначно». – «Но времена мрачные, машинообразные...» - «Значит, они будут мрачно и машинообразно радоваться; радоваться они будут, это однозначно».




По радио бодро: «я живу, если люблю» - а одноглазый мрачен, растерян, ходит и бормочет: «это да - но что любишь? и для чего живешь?»... (Опять расстроен после массовых казней ради смехотворной добычи - убийственная дробь...)


«Пираты радуются, это однозначно». – «Но времена мрачные, машинообразные...» - «Значит, они будут мрачно и машинообразно радоваться; радоваться они будут, это однозначно». Неужели одноглазый - это единственная черная клавиша на этом бесконечном, как железная дорога, рояле? ...На этом рояле только серые клавиши - пятьдесят оттенков серого, ага. Наверное, по количеству американских штатов... (Но тут эти размышления опрокинули белые, черные и ярко-пестрые рубашки... - девятый вал, огромная волна... И впереди, как исусхристос, идёт покойник Жириновский... "Казни их всех!" - привычно  одноглазому крикнул капитан...)


----


Я мрачен во мраке -  что-то потерял во мраке; у меня нет воли на то, чтобы искать, я мрачно стою во мраке. Еще напутал что-то во мраке, хотя  и стою во мраке; наверное, даже многое напутал во мраке - достаточно для того, чтобы потерять надежду распутать во мраке. Остается стоять во мраке. Если  буду стоять терпеливо и спокойно, то это уже будет свет во мраке, если только я еще не все растерял и запутал во мраке по причине своей проклятой мрачности. Я не виноват, что во мраке всем раздают только мрачные маски; не могу проверить, что мне подсунули во мраке;  сто раз терял ее во мраке, говорил, что запутался во мраке - бесполезно, мрак упорен мрачно; остается с мрачным спокойствием стоять во мраке или мрачно развести руками во мраке, или мрачно переступить ногами во мраке, включив самую веселую из всех мрачных музык.


Пират мрачен во мраке - что-то потерял во мраке; и у него  нет воли на то, чтобы искать, он мрачно стоит во мраке. Еще напутал что-то во мраке, хотя и стоит во мраке; наверное, даже многое напутал во мраке - достаточно для того, чтобы потерять надежду распутать во мраке. Остается стоять во мраке. Если будет стоять терпеливо и спокойно, то это уже будет свет во мраке, если только он еще не все растерял и запутал во мраке по причине своей проклятой мрачности. И не виноват одноглазый, что во мраке всем раздают только мрачные маски; не может проверить, что ему подсунули во мраке; сто раз терял ее во мраке, говорил, что запутался во мраке - бесполезно, мрак упорен мрачно; остается с мрачным спокойствием стоять во мраке или мрачно развести руками во мраке, или мрачно переступить ногами во мраке, включив самую веселую из всех мрачных музык... (Неужели и второй глаз потерял?)


----


Опять попробовал читать свое прошлое – простенько. Ну,  ничего, это даже успокаивает. Местами коряво, путано. Это, конечно, жаль… Местами, извините, чушь. Плохо, очень плохо. Умником не стал, теперь вот и поэтом не стану…

Опять попробовал вспомнить свое прошлое одноглазый пират – всё было простенько. Ну, ничего, это даже успокаивает. Местами коряво, путано жил. Это, конечно, жаль… Местами, извините, чушь. Плохо, очень плохо. Умником не стал, теперь вот и пиратом не станет… (Поздно умником стал и только для того, чтобы ужасаться своему глупому прошлому...  Уплыли уже все возможности, остались лишь грязные, похожие на притоны корабли...)



----


Радио бодро: «улыбайтесь, улыбка - это залог хорошего настроения" - подлог это, а не залог. Улыбнулся, устроил зимой лето. Кто это в тебе улыбнулся тебе? Ты еще ты этой летней зимой? Улыбнулся и сразу шорты надел. Пошуршал шоколадной оберткой и на улице пальмы уже посреди снежной пустыни, мимо окон шпарит поток.  «Войду в чистилище!» - уже совсем весело и совсем мрачно...

Радио бодро: «улыбайтесь, товарищи пираты, улыбка - это залог хорошего настроения" - подлог это, а не залог. Улыбнулся, устроил зимой лето. Кто это в тебе улыбнулся тебе, одноглазый пират? Ты еще ты этой летней зимой? Улыбнулся и сразу шорты надел. Пошуршал шоколадной оберткой и на улице пальмы уже посреди снежной пустыни, мимо окон шпарит поток. «Войду в чистилище!» - уже совсем весело и мрачно... (На самолёте перелет в тропики прямиком из Сибири, поближе к кораблю - реалии современного пиратства... Не меняется одно - пираты не хотят плавать на севере; одевать шапки-ушанки, находиться возле белых медведей и  агрессивных стран  пидорской дерьмократии - хотя хотят шоколад, шорты и самолёты... Кстати, обертки на корабле бросают уже только в мусорный бачок, лишь одноглазый иногда в океан кинет скомканный шарик украдкой...)


----


Он надел улыбку и свой улыбчивый пиджак. Он улыбку себе присвоил,  девушку присвоил, художество... А у моей любви улыбка как солнце далекое сквозь облака - то мелькнет лучом, то постоит овалом лунным, то выглянет из-за угла лукаво и огнеметом полыхнет. «Побежали в солнечное поле! Ну его – со всеми муляжами! Пусть называет свои тюрьмы «домом», «мастерской» и «конференц-залом»!»


Он надел улыбку и свой улыбчивый пиджак. Он улыбку себе присвоил, девушку присвоил, художество... А у  любви одноглазого пирата улыбка как солнце далекое сквозь облака - то мелькнет лучом, то постоит овалом лунным, то выглянет из-за угла лукаво и огнеметом полыхнет. «Поплыли в солнечное море! Ну его – со всеми муляжами! Пусть называет свои тюрьмы «домом», «мастерской» и «конференц-залом»!» (Да, но первыми их она так назвала... Вообще, всё наоборот было: баба в тюрьме повесила шторы и про любовь умильные картинки, назвала всё красивыми словами - и мимо проезжавшие пираты стали на огонёк заглядывать, через дырку на всё это благосклонно посматривать...)


----


День был настолько ярким, диск солнца таким большим, что казалось,  ночи уже  не будет - но она пришла, как ни в чем не бывало, как на очередное дежурство приходит вахтер, устало скидывая свои грязные пожитки — и потянулись черные часы, такие большие, что от края не дойти до края... «Сегодня тоже не дошел; со сном боролся, сколько мог, теперь укладываюсь спать. Дни как летом, а ночи как зимой - я так больше не могу». (И плевать, что на этой вахте проверяют. Умираю, спать хочу и, значит, пусть хоть расстреляют…)

День в южном океане был настолько ярким, диск солнца таким большим, что , казалось, ночи уже не будет - но она пришла как ни в чем не бывало, как на очередное дежурство в рубку приходит одноглазый пират, устало скидывая свои грязные пожитки... — и потянулись у него черные часы, такие большие, что от края не дойти до края... «Сегодня тоже не дошел; со сном боролся, сколько мог, теперь укладываюсь спать. Дни как летом, а ночи как зимой - я так больше не могу. И плевать, что на этой вахте проверяют. Умираю, спать хочу и, значит, пусть хоть расстреляют… Пустое море, ****ь - за что расстреливать? А если всё же - да, то я с такими тварями тем более вместе плавать не хочу..."


----


Пир во время чумы, голода, холода, войны и темноты. «Ударим автопробегом по бездорожью».  Машины закупили, а дороги надо самим строить. Стоит ли? Ничего же  не увидишь, кроме разорения. Разоренная душа, душа большая, как Вавилонская башня, разоренная Вавилонская башня. «Пал Вавилон, Вавилон, город великий, всюду чума, голод, холод, война и темнота. Даже в вавилонской Башне электричество горит последние полчаса!»

Пир на корабле во время чумы, голода, холода, войны и темноты. «Ударим кругосветкой по бездорожью». На суше машины закупили, но дороги надо самим строить. Стоит ли? Ничего же не увидишь, кроме разорения. Разоренная пиратская душа, душа большая, как Вавилонская башня, разоренная Вавилонская башня. «Пал Вавилон, Вавилон, город великий, всюду чума, голод, холод, война и темнота. Даже в вавилонской Башне электричество горит последние полчаса!» (Плохо даже пиратам... - хотя, по идее, это они раззорители... Привыкли, что за них другие всё восстанавливают; т.е. раззорители вели себя так, как будто они потребители... Ладно, решили теперь, дадим своей клиентуре время очухаться, пока просто так вокруг света поплаваем, как простые туристы...)


----


Машина едет... В наше время даже Бах не слазил бы с барабанов... Куда деваться? Иногда не верится, что он еще есть, наш старый светлый мир,  полный солнца и любви ко всем, к добрым и злым, но мало злых в мире, полном любви. Любовь умерла, одна гнусность торчит, негр-певец. Сначала дома придумали, чтобы похитить мир полный любви, а теперь и машину, которая едет... Либо ты тоже едешь, либо она на тебя наедет, на тебя и на твой мир, полный любви...

Машина едет, корабль плывёт... Нет, суки настаивают, что корабль тоже едет и ходит... Т.е. и корабль - всего лишь машина... В наше время даже Бах не слазил бы с барабанов... Куда деваться романтично настроенному одноглазому пирату? Иногда не верится, что он еще есть, его старый светлый мир, полный солнца и любви ко всем, к добрым и злым, но мало злых в мире, полном любви... В том мире пираты галантны как рыцари, они  своим жертвам дарят цветы... Нет, любовь умерла, одна гнусность торчит, негр-певец. Сначала дома придумали, чтобы похитить мир полный любви, а теперь и машину, которая едет... Либо ты тоже едешь, либо она на тебя наедет, на тебя и на твой мир, полный любви... (В машинном отделении чумазый одноглазый пират на крашеном железе попытался нацарапать парус гвоздем, но получилось глупо и пришлось закрыть это место очередной фабричной наклейкой. Их много уже - и с парусниками, и с голыми бабами, и с пейзажами, до которых тысячи миль...)


----



Шикарная машина проехала, шикарная парочка прошла - а по шикарному – для нас, по крайней мере - телевизору шикарный диктор тоже объявил что-то шикарное; у нас вся  мебель и вся одежда можно сказать  шикарные, но я молча лежу на шикарном диване,  и в абсолютно голом виде, не желая делать шикарных движений и думать шикарные мысли. Типа, я безобразен и приговорен, но как шикарна эта тишина...


Шикарная машина проехала, шикарная парочка прошла - а по шикарному – для пиратов, по крайней мере - телевизору шикарный диктор тоже объявил что-то шикарное; у них вся мебель и вся одежда, можно сказать, шикарные, но одноглазый  молча лежит на шикарном диване в абсолютно голом виде и не желает делать шикарных движений и думать шикарные мысли. Типа, я безобразен и приговорен, но как шикарна эта тишина...


----


Построил дом – «Спорим, сломаю?!» Развел огонь – «Спорим, потушу?!» Изобрел свет – «Спорим, выключу?!» - «Да, выключай, ломай, и потушить не забудь - я буду думать в темноте среди развалин, глядя на тлеющие угли»...

Построил дом одноглазый пират – «Спорим, сломаю?!» Развел огонь – «Спорим, потушу?!» Изобрел свет – «Спорим, выключу?!» - «Да, выключайте, ломайте, и потушить не забудьте, пираты - я буду думать в темноте среди развалин, глядя на тлеющие угли»... (Отошёл он от них, вот им и хочется спорить и пакостить...)



---


«Я вышел на берег озера в солнечное лето — но  включил темную музыку. Я вошел в темный лес  вечером - но  включил Баха. «Психоделические» эксперименты… Или они сами включились: ветер непредсказуем, солнечный свет изменчив, вода тушит огонь на берегу... - а в лесу тихий шелест и первые капли дождя и близко до теплого дачного дома...


Одноглазый вышел на палубу в солнечное лето — но включил темную музыку. Одноглазый вечером вошел в темный лес захваченного и  уже разрушенного, но ещё не потопленного  корабля, пришвартованного рядом  - но включил Баха. «Психоделические» эксперименты… Или они сами включились: и ветер штурмует, и солнце слепит - а на корабле одноглазый заметил оброненный драгоценный камушек... Ещё не знает, что это подделка... С фальшаком вообще вскоре настоящая беда началась, так что пришлось всю добычу каждый раз таскать к спецам по драгметаллам, мехам и прочим вещам - и к антиквару, конечно.  Это у него, кстати, всё время серенады поют и на фортепьянах играют - классическая музыка...


----


Раньше  боялся остаться без работы, а сейчас не боюсь и не сделанных домашних работ, бардака воинственной атаки – ведь становлюсь всё более трудолюбивым и трудоспособным – а также далеким от идеала…

Раньше боялся остаться без работы одноглазый пират, а сейчас не боится и не сделанных домашних работ, бардака воинственной атаки – ведь становится всё более трудолюбивым и трудоспособным – а также далеким от идеала… Хотя любой бардак вне провоцирует бардак внутри - а любое безделье провоцирует желание заглянуть внутрь... Без денег же нет покрывала, чтобы сверху закрыть эти внутренности; без них невозможно над трюмом  сделать палубу для воображения - мол, ты куда-то плывёшь и вовсе не грабишь, а забираешь у праздных туристов излишки. Все туристы слишком богаты и наполовину предатели, это же аксиома, ведь иначе бы они, как все нормальные люди, дома сидели... ("Все туристы всегда слишком богаты, а одноглазый всегда слишком беден, потому что он хочет владеть всем кораблем"? - бардак, а не текст; похоже, автор в собственном вранье заблудился...)


----


Они не видят солнечного света, поэтому  так малы, что вынуждены жить ночью, чтобы увидеть свои маленькие огоньки - это замкнутый круг и стоит ли удивляться, что движение по нему стало уже столь монотонным или машинально-моторным. Им никак не расскажешь про солнечный свет - так нельзя рассказать про тот свет, который ты видишь во сне...

Они там, на суше не видят солнечного света, поэтому так малы, что вынуждены жить ночью, чтобы увидеть свои маленькие огоньки - это замкнутый круг и стоит ли удивляться, что движение по нему стало уже столь монотонным или машинально-моторным. Им никак не расскажешь про солнечный свет в океане - так нельзя рассказать про тот свет, который ты видишь во сне... В общем, одноглазый под предлогом пиратства просто от всех удалился и каждую ночь на своем корабле гигантский разводит костёр... Гудят всей командой, мчатся куда глаза глядят, подняв всё паруса, и чудом ещё ни в один берег не врезались...


----


Кажется, заблудился; потащился, выходит, не туда; напрасно рискнул, понадеялся, дернулся. Ну, что ж - дом построю и передохну, осмыслю всё, надежд и стремлений поднакоплю, о королевствах и королях вспомню. Вы же знаете, что я дом строю с волшебной скоростью и в любом месте? Дом всегда один и тот же... Вот место пустое, грязь непролазная, ветер холодный и мокрые деревья... кстати, где-то я все это уже видел? Может и место всегда одно и то же... Дошел до точки, после которой везде так или же еще и не начинал идти? Да, я действительно заблудился...

Кажется, заблудился одноглазый пират; потащился, выходит, не туда; напрасно рискнул, понадеялся, дернулся. Ну, что ж - дом построит и передохнет, осмыслит всё, надежд и стремлений поднакопит, о королевствах и королях вспомнит, раз не хочется больше пиратствовать, рисковать своей жизнью непонятно зачем... Вы же знаете, что он дом строит с волшебной скоростью и в любом месте? Дом всегда один и тот же - палатка... Вот место пустое, грязь непролазная, ветер холодный и мокрые деревья... Кстати, где-то он все это уже видел? Может, и место всегда одно и то же... Дошел до точки, после которой везде так или же еще и не начинал идти? Да, он действительно заблудился... Кто может понять, зачем эта грязь и холодрыга богом создана... Неужели лишь для того, чтобы лучше чувствовать, что  в спальном мешке  ему реально тепло и волшебно удобно...


----


Жить естественной жизнью: погода пасмурная? – пишу. Не пишется? – лежу, думаю, вспоминаю. Светло? – рисую. Лето? – пашу…
И усилия внутри всего этого.


Надо жить естественной жизнью пирату: погода пасмурная? – смотри телевизор. Не смотрится? – лежи. Светло? – смотри. Лето? – паши…
И пусть будут усилия внутри всего этого, раз уж трудно расслабиться...


----


Очередь. В очереди до благоговения серьезные и очень культурные  дяди и тети. Они готовы стоять хоть всю жизнь, чтобы приобщиться к прекрасному. И они очень уважают заведующего за этими массивными дверями. И каково же удивление дождавшихся приема, когда они видят перед собой всего лишь молодого шустрилу лет тридцати! Очередь для него просто бесконечная харковница! И куда подевались солидные начальники?! - ох, уж эти большевистские, комиссарские революции! Ведь и его начальник такой же, только тридцати двух лет! Эти молодчики пустят по ветру всё тысячелетнее достояние нации! («Сейчас он у меня заткнется!»)

Очередь. В очереди до благоговения серьезные и очень культурные дяди и тети. Они готовы стоять хоть всю жизнь, чтобы приобщиться к прекрасному. И они очень уважают заведующего за этими массивными дверями. И каково же удивление дождавшихся приема, когда они видят перед собой всего лишь  молодого шустрилу лет тридцати, к тому же и одноглазого! Очередь для него просто бесконечная харковница! И куда подевались солидные начальники?! - ох, уж эти большевистские, комиссарские революции! Ведь и его начальник такой же, только тридцати двух лет! И тоже калека - безрукий. Эти молодчики пустят по ветру всё тысячелетнее достояние нации! («Сейчас он у меня заткнется!» - шипит одноглазый, но его начальник делает успокаивающие пассы ногой...)



----

«Я – против». Это невероятно,  всем понятно, что это только проформа... и проверка лояльности… «Неужели вы можете думать, что я испугался и, значит,  вам тоже можно с радостным послушанием испугаться?»

«Я – против». Это невероятно, всем понятно, что это только проформа и проверка лояльности со стороны одноглазого… «Неужели вы можете думать, что я испугался и, значит, вам тоже можно с радостным послушанием испугаться?» (Всё же, напрасно он запутал простых, совсем немудреных пиратов... Нельзя доводить людей до отчаяния - могут выкинуть за борт. Или сами бросятся. Или ночью тихо ялик опустят и всей командой уплывут в свой пустой океан...)



----


Вовка ест - «жрет» - а я рядом морковь на терке тру – дергано – и смотрю  на Вовку и вижу его деградации – и говорю: «Думаешь, я не вижу?» – «Что?» – «Что ты дурак!» А он с улыбкой отвечает: «А я как раз думал: «какой у меня Димка хороший»!

Вовка-пират ест - «жрет» - а одноглазый рядом морковь на терке трет – дергано – и смотрит на Вовку и видит его деградации – и говорит: «Думаешь, я не вижу?» – «Что?» – «Что ты дурак!» А он с улыбкой отвечает: «А я как раз думал: «какой у нас одноглазый хороший»! (Ещё бы! Только успевай на всю беззубую команду морковку тереть. И сметанку где-то раздобудь в открытом море...)


----


…Не изрекай убогие перлы: «это настроение какое-то праздное, а, значит, неплодотворное» – оно, может, праздничное…

Не изрекай убогие перлы: «это настроение какое-то праздное, а, значит, неплодотворное» – оно, может, праздничное… (Заработался за морковью одноглазый, уже не может остановиться. Так до конца жизни и будет простым азиатом работать... - и только простых азиатов любить... Хотя  считает и их  дураками...)


----


…И я же нашел свою нишу в семейном микрокосме? – значит, должен найти её и в обществе.

Он же нашел свою нишу в семейном микрокосме? – значит, должен найти её и в обществе пиратов на корабле... Ну да, все любят ту же морковку со сметаной пожрать...


----


П., папа… - это люди, которые не могут и в Бога не верить и в мир. Сильные люди, но из-за этой раздвоенности в жалком состоянии находятся, держатся за соломинки, выживают, а не живут.

Люди не могут и в бога не верить, и в мир. Изначально сильные, из-за этой раздвоенности в жалком состоянии находятся, держатся за соломинки, выживают, а не живут. Если и топит их одноглазый - обычно ногой - то лишь для того, чтоб не мучились... Без покаяния и осознания ситуации абсолютно никчёмны их жизни... И пусть сам одноглазый тоже погибнет, и даже будет гореть за всех остальных, отвлечет, так сказать, весь огонь на себя - пока эти наполовину утопленники где-то в сторонке будут сушиться...


-----


Кровати, а не письменные столы надо в писательских музеях выставлять, если уж раскрывать все тайны. Провел бы кто сравнительный анализ, сколько написано за столом и сколько на кроватях… (И даже: не верю, что за столом, предметом слишком геометрическим и твердым, написана хотя бы одна хорошая книга! По крайней мере, целиком…)

И кровати,  не только сабли надо в пиратских музеях выставлять - и с возможностью переспать на них прямо в музее... Саблю-то не всякий в руки отважится взять - а если возьмёт, то не особо поймет, чего стоит эта игрушка. Саблей по-настоящему можно проникнуться только в бою - а вот с кроватью другая история и всякий за ночь представит, что он тоже отчасти пират - а некоторые смогут даже полностью  переродиться в пирата. По крайней мере, моему одноглазому герою озарение было на такой же кровати... (для всех инвалидов пиратство - призвание, но нужно место, где можно его осознать...)



----


Я слишком много был безрадостно прав и осторожно рассудителен и слишком мало растворялся в видениях.

Но что поделаешь, изначальное местонахождение не выбирают: идешь, идешь, а всё дорога и дорога, всё указатели и указатели. А как без них? – местность, хотя и скучно пустынная, но однако вся в дорогах, вдоль и поперек, причем таких, что видно: по ним легионы прошли - и самым живым и бодрым шагом…



Одноглазый пират  слишком много был безрадостно прав и осторожно рассудителен и слишком мало растворялся в видениях...
Но что поделаешь, изначальное местонахождение не выбирают: идешь, идешь, а всё дорога и дорога, всё указатели и указатели. А как без них? – местность, хотя и скучно пустынная, но однако вся в дорогах, вдоль и поперек, причем таких, что видно: по ним легионы прошли - и самым живым и бодрым шагом… Вся цивилизация в старательно бессолнечных, безрадостных дорогах, но про это вам никто и ползвука не издаст, хотя учить чему-то будут с утра до вечера, без выходных, из каждого угла и утюга, суля при этом чуть ли не космических размеров благо... В общем, одноглазый пират, хотя и давно уже в море, но существенно раскрепостился только в пятьдесят... А может, и сейчас ещё робок и  и деловит... (Кто деловит, тот не сновидец, а кто не сновидец, тот раскрепостился ещё  несущественно и не случайно специализируется на одних и  тех же делах...)


----


Воина (вражеского) трудно переубедить, а не воину, может, и можно что-то доказать, но он же не воин.  «Бей, но не туда!» - а он и слыхом не слыхал про другие направления. «Туда, но надо бить!» - а он и  в глаза никогда не видел никакого оружия.  Один воюет, как во сне, а второй воюет во сне... - а я воюю со сном… хотя: «война со сном» - чем не сон?

Вражеского пирата  трудно переубедить, а не пирату, может, и можно что-то доказать, но он же не воин. «Бей, но не туда!» - а он и слыхом не слыхал про другие направления. «Туда, но надо бить!» - а он и в глаза никогда не видел никакого оружия. Один воюет, как во сне, а второй воюет во сне... - а одноглазый воюет со сном… хотя: «война со сном» - чем не сон? (Задолбался воспитывать чужих пиратов и обучать своих ботаников, но что делать? Иначе не с кем отправляться в море... Всё же, сон легко  одолел  усталого одноглазого пирата... Будем считать, что во сне он ценные увидит видения, услышит глас с небес, ведь нельзя уже настолько безрадостно и бесплодно в порту надрываться, причем с риском и в море всё проиграть...)


----


Развелся, женился на другой. Она казалась лучше, но оказалась такой же: сначала выставила то, что лучше, а в конце обнаружилось то, что хуже. У всех свои плюсы и минусы. То было привычнее. Один сон - это сон, а два сна -  уже намек на дурную бесконечность… И все же, почему недовольство собой? ...Потому что они-то одинаковые, но перед первой я выхожу виноват, а перед второй выхожу одураченным. В тех же снах первая - жертва, ее жалко, а вторая – нынешняя - хитрая стерва…



Одноглазый развелся, женился на другой. Она казалась лучше, но оказалась такой же: сначала выставила то, что лучше, а в конце обнаружилось то, что хуже. У всех свои плюсы и минусы. То было привычнее. Один сон - это сон, а два сна - уже намек на дурную бесконечность…
 И все же: почему недовольство собой? ...Потому что они-то одинаковые, но перед первой он выходит виноватым, а перед второй - одураченным. В тех же снах первая - жертва, ее жалко, а вторая – нынешняя - хитрая стерва… Ну, ничего, одноглазый не будет это долго терпеть - в рейс уже собирается... после стольких лет простоя, когда, казалось бы, его всё устраивало... (На самом деле, понравилось только на шее у первой сидеть... Не из лени - снова убивать не хотелось... А теперь, хошь не хошь, снова придется стать бессовестным... Но лучше кого-нибудь на корабле обокрасть и сбежать... Ведь без денег ты, считай, неженатый, если даже и трахаешь  не только подстилку, а ещё и кровать...)


----



Раньше с неба падало, почти вдруг и непонятно за что, а теперь уже ращу урожай с сознательным усилием, развел целое хозяйство, зерно снимаю центнерами, надои повышаю…

Раньше с неба падало, с моря вылазило почти вдруг и непонятно за что, а теперь уже растит урожай с сознательным усилием одноглазый пират, развел целое хозяйство, зерно снимает центнерами, надои повышает… - в аллегорическом смысле, конечно (хотя, думаю, теперь он и с настоящим сельским хозяйством бы справился... Хотя бы репы, но был урожай...)


----


…А всё же Д. практически сказал: «нет возможности рисовать? Так не рисуй»…

…А всё же Д. практически сказал: «нет возможности пиратствовать? Так дома сиди и  не рыпайся" - а ведь знает, что тогда  бы пришлось положить зубы на полку. Или по  беспределу уже убивать, с втрое меньшей добычей и без всякой романтики.  Злость у одноглазого на подобных пиратов, но что сделаешь, если этот чертов Д. - в их профсоюзе начальник... Ты никто, если такие, как он, тебе не подкинут работку, не замолвят словечко, не скажут, что ты славный пират... - хотя как раз перед ним кроликом и мерзким ужом чувствует себя одноглазый. Точнее, кентавром, в котором весь зоопарк уживается, тысяча в зверячьих масках чертей...


----


Опять огонь в душе подзавял и я оцепенел,  нелюбопытен. Вечных двигателей на земле нет, постоянно приходится добавлять свои усилия…

Опять огонь в душе подзавял и одноглазый  оцепенел, нелюбопытен. Вечных двигателей на земле нет, постоянно приходится добавлять свои усилия… Иначе опять на целые сутки провалишься в сон...

----


А когда огонь совсем маленький, начинается апокалипсис,  для лилипута все Гулливеры. «Господа слоны, не наступите на меня, пожалуйста». Прячусь в самый угол.

А когда огонь совсем маленький, начинается апокалипсис, для лилипута все Гулливеры. «Господа слоны, не наступите на меня, пожалуйста». Одноглазый прячется  в самый угол... Чтобы вернуть веру в себя, кого-то надо ему   застрелить... Или поиздеваться над новеньким "духом"...


----


Малый огонь  недвижно горит, ничего не освещая; ночь черна, словно всё сгорело и огонь в ней как символ, как знак, смысл которого абсолютно неясен, смысл которого абсолютен, как эта черная ночь, смысл которого безвозвратно сгорел в эту ночь…

...Малый огонь недвижно горит, ничего не освещая; ночь черна, словно всё сгорело и огонь в ней как символ, как знак, смысл которого абсолютно неясен, смысл которого абсолютен, как эта черная ночь, смысл которого безвозвратно сгорел в эту ночь… Да, любимая поэтами свечка  освещает всё так, как будто в каюте только что случился сильнейший пожар и вокруг одни головешки... Приходится терпеть, одноглазый, если хочешь пройти, ведь у тебя везде сундуки понаставлены - пустые или же с мусором, но, типа, под золото...


----


Что-то мне кажется, что ни одного человека невозможно обратить в христианство - можно быть только «гласом, взывающим в пустыне». Креститель, обращая других, не обратил еще себя самого, Христос обратил двенадцать; Павел обратил многих, но все эти обращения сомнительны. Он сам  даже в ближних своих сотрудниках сомневался.
…Они ни в чем не сомневаются, их ничем не удивишь. Не отличают Баха от Бетховена, а Ван Гога от Гогена. «Слава традиции!» их душа говорит так же часто, как  «слава Богу!»


Что-то мне кажется, что ни одного пирата невозможно обратить в христианство - можно быть только «гласом, взывающим в пустыне моря». Креститель, обращая других, не обратил еще себя самого, Христос обратил двенадцать; Павел обратил многих, но все эти обращения сомнительны. Он сам даже в ближних своих сотрудниках сомневался.
А на суше ни в чем не сомневаются, их ничем не удивишь. Не отличают Баха от Бетховена, а Ван Гога от Гогена. «Слава традиции!» их душа говорит так же часто, как «слава Богу!» Одноглазый-то постоянно слушают музыку и с живописью смотрит альбомы, не хочет, чтобы его кровожадных язычников заела среда... (Но до христианства, конечно, и ему далеко... Вообще, непонятно, зачем этот плотник прославился, лучше бы пусть удавили его и не пикнул никто, раз всё равно никто понять его не готов. Просто богом вместо Иеговы  назначили, что по отношению к последнему очень глупо и подло, не по христиански совсем... Впрочем, Иегова слишком большой, его нельзя отодвинуть, так что получилось, что они на одном троне вдвоем, причем пострадали-то оба...)



----


Сила в темноте, может оказаться слабостью, а слабость на свету - силой. «Согрелся и почувствовал силу». «А я поел и почувствовал силу». Силу чувствуют слабые, сильные чувствуют слабость?! И еще: если волна в стакане ударила об один край, то будь уверен, что она ударит и о другой…

"Сила в темноте, может оказаться слабостью, а слабость на свету - силой. «Согрелся и почувствовал силу». «А я поел и почувствовал силу». Силу чувствуют слабые, сильные чувствуют слабость?! И еще: если волна в стакане ударила об один край, то будь уверен, что она ударит и о другой…" - вот философия одноглазого воина; только бой частично покажет, каков он сейчас, насколько силён, но уже завтра в команде опять найдется  немало таких, кто в нём усомнится... (Сам он верит в себя лишь в темноте, хотя и эта вера уже не раз его подводила, а всё остальное - лишь локальные опции; вполне возможно, что даже иллюзии и миражи...)


---



«Я умный, а он дурак, но ему тут все знакомо». Отдал превосходство, отдал первородство за чечевичную похлебку в новой стране – да и ее дали только потому, что земля слухом полнится о моем уме в прежней стране…

«Настолько уверен в себе, что даже здесь, в незнакомом для него месте,  ведет себя более уверенно, чем я, которому это место хорошо знакомо. Настолько подавил меня своей уверенностью, что у меня отшибло память». Занята память запоминанием механизма чужой уверенности…



«Я умный, а он дурак, но ему тут все знакомо» - опять одноглазый в себе сомневается. Отдал превосходство, отдал первородство за чечевичную похлебку на новом корабле, как в новой  стране – да и ее дали лишь потому, что  океан слухом полнится о его уме на прежнем месте работы... Вообще-то, по отношению к новеньким у них тут в полный рост дедовщина и обычно в первые  месяцы кормёжка никому не положена - лишь без кормёжки отменно злыми становятся псы и пираты...


----


Красивый и умный, но слабый в темноте вдруг оказался некрасивым, неумным, но сильным! Или: красота сохранилась, а ум исчез. А свет - разве он не способен искажать?! «Где я? Постойте, не включайте свет, я еще не определил, где я». — «Поздно, пропусти — определяй со светом». ...Красивый, умный, сильный вдруг попал в такую тьму, где потерял все. «Это как в яму...» А некрасивый, неумный и несильный повадился таскаться в ту точку, где все словно по волшебству менялось - правда, ни красоты, ни ума, ни силы его в той точке никто не мог увидеть. Но он стоял на ней, сколько было сил, пока, наконец, не начиналась дрожь и не отваливалась челюсть, и не пропадала мысль...



Красивый и умный, но слабый пират в темноте вдруг оказался некрасивым, неумным, но сильным! Или: красота сохранилась, а ум исчез. А свет - разве он не способен искажать?! «Где я? Постойте, не включайте свет, я еще не определил, где я». — «Поздно, пропусти — определяй со светом». ...Красивый, умный, сильный вдруг попал в такую тьму, где потерял все. «Это как в яму...» А некрасивый, неумный, несильный, одноглазый  повадился таскаться в ту точку, где все словно по волшебству менялось - правда, ни красоты, ни ума, ни силы его в той точке никто не мог увидеть. Но он стоял на ней, сколько было сил, пока, наконец, не начиналась дрожь и не отваливалась челюсть, и не пропадала мысль...  (Именно на этой точке пишется вся эта книга, оттуда она фонтанирует. Искал богатства пират, а открыл некое месторождение, очередное "чёрное золото"... Он им постоянно себя умывает и мажет, чтобы быть "божественным негром" - а иначе на  бледнолицую дьявольщину, как и все, обречён... Делает ли это богатым и сильным его? - сомневаются остальные пираты, черти и даже настоящие дьяволы...)


----


Красивый встретил некрасивого в темноте и у обоих началось раздвоение личности. Умный встретился там же с неумным - и оба поймали себя на мысли, что все относительно. И сильный встретил слабого...

Красивый пират встретил некрасивого в темноте и у обоих началось раздвоение личности. Умный одноглазый встретился там же с неумным - и оба поймали себя на мысли, что все относительно. И сильный встретил слабого... 
(Всякой твари по паре на корабле - подходящая ситуация, чтобы развернуться, например, Достоевскому... В трюме мог бы устроить шикарное подполье себе, а на рее провозгласить всемирность и христианство - каторжников ценят пираты...)



----


Какими нас видит вечность, такими мы и будем в вечности. Смотри на вечность, чтобы понять, какими глазами она смотрит на тебя. Не понимаешь вечности? - и она не поймет тебя. Чувствуешь себя тараканом? - будешь им, и вечности тараканы нужны. «Умру, зароют» - так и будет, не сомневайся.  Если ты на вечность смотришь бессмысленными глазами, то в тебе воистину нет смысла…
 Слепой, взгляни на небо, не увидишь ли хотя бы белые, сверкающие точки! Нет, ночь для него черна как небытие, а вот днем этот обыкновенный слепой видит такую точку, день  для него - это ночь со звездой, с бытием. Ему не надо  вставать в расселину, не надо заслоняться рукой - открыто и придурковато он смотрит на солнце, улыбаясь беззубой улыбкой...
(Осталась половина зубов, половина слуха и зрения. Осталась половина солнца. А из денег остались только золотые зубы – заполнил ими рот, как кошелек монетами…)



Какими нас, пиратов видит вечность, такими мы и будем в вечности. Смотри, одноглазый, на вечность, чтобы понять, какими глазами она смотрит на тебя. Не понимаешь вечности? - и она не поймет тебя. Чувствуешь себя тараканом? - будешь им, и вечности тараканы нужны. «Умру, отправят рыбам» - так и будет, не сомневайся. Если ты на вечность смотришь бессмысленным глазом, то в тебе воистину нет смысла и ты в качестве человекообразного животного тут, на корабле...
Слепой, взгляни на небо, не увидишь ли хотя бы белые, сверкающие точки! (А в океане и небо и звёзды огромны) Нет, ночь для него черна как небытие, а вот днем этот обыкновенный слепой видит такую точку, день для него - это ночь со звездой, с бытием. Ему не надо вставать в расщелину, не надо заслоняться рукой - открыто и придурковато остатками зрения он смотрит на солнце, улыбаясь беззубой улыбкой...
(Осталась половина зубов, половина слуха и зрения. Осталась половина солнца. А из денег остались только золотые зубы – заполнил ими рот, как кошелек монетами…)


---


Бегать за ними не буду, спасатель не бегает же за утопающим. Впрочем, иногда… спасатели даже морду утопающим бьют иногда…

Бегать за бабами одноглазый не будет, спасатель не бегает же за утопающими. Впрочем, иногда… спасатели даже морду утопающим бьют иногда… (Вечер, включает в своей каюте свет одноглазый - и к нему на огонёк начинают бабы сами стекаться со всего корабля... откуда только берутся... Стекались бы, если бы были пиратами. А так эти стрекозы где-то там красят крылышки и всячески извращаются  и поносят пиратов, как всемирное зло, а одноглазого из-за черной повязки  вообще считают антихристом, хищником, которым даже детей не стоит пугать... Так что, опомнись, ты, дурак одноглазый, ни одной дуры при таких раскладах тебе не видать, причем это и к лучшему, потому как любая прямо на корабле утопит тебя в ванне из своих разговоров... Два потока речей, твой и её - корабль, как буцефал, не вывезет двоих, а твой поток заведомо менее напорист...)


----


Они холоднее меня – значит, будут отбирать тепло. Но мне солнце сказало: «иди на это, и я буду с тобой, выйду за тебя замуж – согрею, накормлю, перебинтую раны».

Другие пираты холоднее одноглазого – значит, будут отбирать тепло. Но ему солнце сказало: «иди на это, и я буду с тобой, выйду за тебя замуж – согрею, накормлю, перебинтую раны». Золотого солнца надо слушаться, если хочешь много золота (хотя солнце, конечно, не жена - оно точно божество, и все, кто почитает золото, хотя бы отчасти это понимает, не может не заметить параллель...)



----


Папа: «Ты сам на себя всё это взвалил, всё выдумал…» – «Искусственное недолговечно. Помнишь в Евангелии: «если это дело от человеков, то оно скоро развалиться, а если от Бога, то кто мы, чтобы противиться Богу»» (Искусственное недолговечно?! – чисто искусственное вечно. И еще есть «прогресс»: пока одно искусственное разваливается, надоедает, обнаруживает отсутствие жизни, уже придумывается новый вариант. Жизнь как «движуха» между двумя смертями, старенькой и новенькой…)

Отец одноглазому: «Ты сам на себя всё это бунтарство  взвалил, всё выдумал…» – «Искусственное недолговечно. Помнишь в Евангелии: «если это дело от человеков, то оно скоро развалиться, а если от Бога, то кто мы, чтобы противиться Богу»» (Искусственное недолговечно?! – чисто искусственное вечно. И еще есть «прогресс»: пока одно искусственное разваливается, надоедает, обнаруживает отсутствие жизни, уже придумывается новый вариант. Жизнь как «движуха» между двумя смертями, старенькой и новенькой…)
Отца жизнь на суше устроила, а одноглазого - нет;  его внутреннее море позвало, а также небесное море, а также то, что вдали. Но там нигде не было рая; точнее, он был, но всегда ускользал; сражаться пришлось и тогда враги его облыжно назвали пиратом (ничего удивительного после такой реакции родного отца...)


---


Пишу теперь так: без раздумий иду за словом. Точнее, с коротким, как вдох, раздумьем. «Если слово идет, значит туда можно идти. Непонятно? – инстинкту надо  доверять как лошади на горной тропе, думать  больше и свободней». …Темный город, в городе великое множество дворов и площадей, улиц и переулков. Уверенно шагаю, хочу описать весь этот город, ещё никому не известный,  не населенный, лежащий в полной темноте…

Пиратствует теперь так одноглазый: без раздумий идет, если имеет наводку. Точнее, с коротким, как вдох, раздумьем. «Если наводка пришла, значит, туда можно идти".  Но и  инстинкту  доверяет как лошади на горной тропе, думает больше, свободней... Короче, вы поняли: может задуматься, а может и нет. Без наводки и думать-то не о чем - рано ещё. А с наводкой - поздно уже, да и некогда... Ведь надо быстро и точно бежать кораблю - как лошади на той самой тропе - помогает ему одноглазый...


…Темный город, в городе великое множество дворов и площадей, улиц и переулков. Уверенно шагает одноглазый, хочет описать весь этот город, ещё никому не известный, не населенный, лежащий в полной темноте… Как водится, их закрутило ураганом и отнесло в  загадочное место... Или он просто напился в кабаке...


----


После такого почти бесконечного взлета, я самолет только для простых самолетов – мои полетные свойства даже в миниатюре вряд ли увидишь с земли. Я – первая ласточка на  последних, третьих небесах… (Но и у простых самолетов иллюминаторы сбоку, вверх почти невозможно смотреть...)


После такого почти бесконечного плавания, одноглазый - пират только для самых простых рыбаков –  его свойства, способности даже в миниатюре вряд ли увидишь с земли. И ещё он – первая ласточка на последних, третьих небесах, которые существуют лишь в океане или в огромных казацких степях…


----


…«Как ты самоуверенно говоришь: «я буду всем – и литератором, и проповедником, и поэтом, и прозаиком» – очень трудно стать даже кем-то! И не только литератором, но и дворником  иной раз не станешь! намучаешься, а после всё равно место потеряешь!» – «Вот именно: столько усилий и ради чего? Ради фикции! «Ваши настольные лампы уютно светят на морозе! «Всё или ничего» – не бывает половины человека, какие тепличные условия не создавай! Целым быть легко, половиной быть трудно.  …Вы все безнадежно застряли – уж лучше вы были в девственно чистом начале и собирались, как в светлом сентябре в первый класс собирается школьник; вы пустили корни на дороге – здесь скоро проедет колонна чудовищных машин, за которую вы проголосуете сами, не зная деталей маршрута! Немедленно убегайте, уползайте с дороги!»

«Ты уже 10 лет не можешь  прорваться к истине, преобразиться – только ощущаешь некое томление, волнение, прозрение… – а хочешь, чтобы они в ответ на пару-тройку твоих призывов разбежались…»



…«Как ты самоуверенно говоришь: «я буду всем – и пиратом, и сухопутным разбойником, и домушником, и хакером, и даже проповедником нового образа жизни» – очень трудно стать даже кем-то! И не только пиратом, но и дворником иной раз не станешь! намучаешься, а после всё равно место потеряешь!» – «Вот именно: столько усилий и ради чего? Ради фикции! Ваши настольные лампы уютно светят на морозе! «Всё или ничего» – не бывает половины человека, какие тепличные условия не создавай! Целым быть легко, половиной быть трудно. …Вы все безнадежно застряли – уж лучше бы вы были в девственно чистом начале и собирались, как в светлом сентябре в первый класс собирается школьник; вы пустили корни на дороге – здесь скоро проедет колонна чудовищных машин, за которую вы проголосуете сами, не зная деталей маршрута! Немедленно убегайте, уползайте с дороги!»

А что вы хотите, профессиональные армии без войны неизбежно превращаются в евнухов. И властителям кажется, что армейцы даром получают зарплату и дорогие игрушки. Всем известно, что ружье на стене обязательно будет стрелять - в этой жизни слишком много споров, скандалов, ссанья и говна, и кругом, как минимум, камни валяются; или подушки, которыми так удобно душить... Одноглазому, например, в глаз именно камнем попали - и он не сразу в ответ отомстил, а годами оружье копил и развивал свои навыки... (Может, это его колонна проедет?!)
(«Но, одноглазый, ты уже 10 лет не можешь прорваться к этой  своей истине, преобразиться в пирата-супермена – только ощущаешь некое томление, волнение, прозрение… – а хочешь, чтобы они разбежались…»)


----


Утро. Спать ещё хочется, но дух мой уже ходит, умытый и бодрый, ждет не дождется, когда я, наконец, встану: «у меня еще есть идеи и темы, вот послушай»…

Утро. Спать ещё хочется одноглазому, но дух его уже ходит, умытый и бодрый, ждет не дождется, когда он, наконец, встанет: «братец, у меня еще есть идеи и темы, вот послушай. Тут неподалеку проходит похожий на добычу корабль...» (И его так красиво осветило восходящее солнце, ага)



----


«Люблю читать. Люблю поесть. Спорт люблю даже больше, чем надо бы. И, кхм, половую любовь иногда обожаю. Музыку люблю. И живопись. В иной компании побыть. На дачу съездить, если не так часто и без груза. Покупки люблю делать. Писать заковыристые текстики. Ну, и спать люблю. Да замучаешься – до нелюбви - перечислять - столько я всего люблю!» - «Да, все есть, а любви нету» (от соседа голос, или свыше?)

«Люблю читать. Люблю поесть. Спорт люблю даже больше, чем надо бы. И, кхм, половую любовь иногда обожаю. Музыку люблю. И живопись. В иной компании побыть. На дачу съездить, если не так часто и без груза. Покупки люблю делать. Писать заковыристые текстики. Ну, и спать люблю. Да замучаешься – до нелюбви - перечислять - столько я всего люблю!» - «Да, все есть, а любви к пиратству  нету» (от одноглазого голос, или свыше? Дьявольское искушение, может быть? Кто-то хочет, чтобы все рисковали и теряли не только глаза, но и головы...)



----


Один наставлял другого на путь истинный и тот слушал во все глаза, со всеми высокими словами соглашался, воодушевлялся и умилялся и говорил: «вы уж откушайте с нами, возьмите это и это». Тот кушал, брал и, прощаясь у дверей, говорил в последний раз: «не забывай путь истинный, а то будешь гореть в аду. Я к тебе еще зайду, посмотрю как ты тут, бодрствуешь ли или опять в сомнительные ереси впал. Да, кстати, не сделаешь ли  мне вот это? -  теще  нужно» - «Да, да, я - великий грешник, так голова и чешется что-нибудь выдумать, а руки - сделать, будь они неладны…» (поп и несколько иезуитски настроенный грешник. Или мазохистски настроенный? Тогда это поп несколько иезуитски пользуется… Золотые руки и глиняная беззащитная голова – многократно разбитая, склеенная, перевязанная… Иного твердолобого не смущает даже поехавшая крыша…)


Один хмырь наставлял одноглазого на путь истинный и тот слушал во все глаза, со всеми высокими словами соглашался, воодушевлялся и умилялся и говорил: «вы уж откушайте с нами, возьмите это и это». Тот кушал, брал и, прощаясь у дверей, говорил в последний раз: «не забывай путь истинный, а то будешь гореть в аду. Я к тебе еще зайду, посмотрю как ты тут, бодрствуешь ли или опять в сомнительные ереси впал. Да, кстати, не сделаешь ли мне вот это? - теще нужно» - «Да, да, я - великий грешник, так голова и чешется что-нибудь выдумать, а руки - сделать, будь они неладны…» - поп и одноглазый пират, в этот раз несколько по иезуитски настроенный . Или по мазохистски настроенный? Тогда это поп несколько по иезуитски им пользуется… У одноглазого вообще-то золотые руки... Но глиняная беззащитная голова – многократно разбитая, склеенная, перевязанная… Иного твердолобого хмыря  не смущает даже поехавшая крыша…  Хотя одноглазый вполне разумно раздает ненужное ему барахло, совершает, так сказать, добрые поступки...



----


Нарисовал карикатуру а они сказали: «как красиво!» А вот о серьезном сказали, что это карикатура, что нельзя же так грубо, мы от тебя  не ожидали...
 (Почему красиво-то – ладно бы, атмосферу упомянули, или стиль; даже глубина невероятная поближе. Или они что-то новое знают теперь про бытованье красоты…)


Нарисовал одноглазую  карикатуру, а они сказали: «как красиво!» А вот о серьезном пирате сказали, что это карикатура, что нельзя же так грубо, мы от тебя не ожидали...
(Почему красиво-то – ладно бы, атмосферу упомянули, или стиль; даже глубина невероятная поближе. Или они что-то новое знают теперь про бытованье красоты… В общем, понятней теперь, почему от них уплыл одноглазый... А что с попсой корабли пускает на дно, так это он сорняки выкорчевывает на своем огороде...)