Гипотезы теории факты 174

Гипотезы теории факты 174

Глава 4. Гунны
Напомним, что в Главе 2, опираясь на ряд исторических источников, мы рассмотрели вторжение скифов (а равно и киммерийцев) в районы Малой Азии, в том числе и в Палестину. На основе изложения событий в Библии и, имеющихся в нашем распоряжении исторических данных, мы высказали гипотезу, что евреи, которым пришлось по душе скифское язычество, в том числе и те евреи, которые находились в плену у мидян со времен царствования Саргона I I, покинули территорию Малой Азии вместе со скифской ордой. О том, где они могли поселиться, мы можем судить по тому, как определяет местонахождение этой территории известнейший английский историк Эдуард Гиббон (1737-1794) в своем знаменитом трактате «Закат и падение Римской империи» (6, Т. III, стр.171): «От устья Дуная до океана, омывающего берега Японии, — пишет Гиббон, — Скифия простирается в длину почти на сто десять градусов, которые в этой параллели равняются более чем пяти тысячам миль». И надо сказать, что, несмотря на то, что Э. Гиббон в трактате (6) нигде не доказывает это свое утверждение и не приводит никаких иных убедительных источников, нам кажется, что такое определение территориальных границ Скифии является абсолютно верным. Откуда там появиться было скифам, если до них большая часть этой территории принадлежала киммерийским племенам? То, что этносы скифский и киммерийский родственные — это мы уже доказали. Но к предыдущим моментам исследования добавим еще раз и более определенно. Во-первых, кто может утверждать что все рабы, выведенные Моисеем из Египта, сорок лет бродили по пустыне и затем начали завоевание Ханаана? Почему не предположить, например, что часть из них ушла, перевалив через Кавказский хребет как раз на те территории, которые так выразительно обозначены английским историком Эдуардом Гиббоном? И, во-вторых, как было показано в Главе 3, война иудеев с коленом Вениамина и ущемление весьма воинственных Вениаминов в правах, послужила толчком к тому, чтобы значительная часть населения Палестины — не только Вениаминово колено, но и многие другие — хананеяне, филистимляне, финикийцы, сирийцы и прочие языческие этносы страдающие от нетерпимости и карающей длани монотеизма, постепенно переместились на территории даже более обширные, чем те, которые весьма интуитивно населил скифами Эдуард Гиббон. Под более обширной территорией (речь идет о распространении скифов), мы имеем ввиду прежде всего не только берега океана, омывающего острова Японии, но и сами эти острова — то есть саму Японию. В данном случаем мы причисляем к скифскому этносу айнов — аборигенов Японских островов. Археологические раскопки в этих местах выявили наличие керамических изделий, имеющих характерный орнаментальный узор. По особенностям этого узора получила наименование культура того времени — «дзёмон» («веревочный орнамент») — датируемая возрастом свыше 10 тыс. лет до н. э — т. е. «задолго до появления древнеегипетской цивилизации, древних государств Передней Азии, Индии и Китая, античных Греции и Рима» (20, стр. 4). «В торфяной стоянке Корекава сохранились сосуды и другие изделия из дерева…, покрытые местным красным и растительным лаком… К концу неолита территория Японских островов было сплошь заселена человеком» (2, Т.49, стр. 595). И там же: «…археологическая культура яёи (существовавшая с III-II вв. до н. э по III-V вв. н. э.) отмечена наземными постройками, в т. ч. сооружениями на сваях, а также посудой, изготовлявшейся на гончарном круге… Погребения знати совершались в ящиках из каменных плит под курганами».
Если считать верным мнение А. Б. Спеваковского (20, стр. 8), что японцы только «на рубеже новой эры, проникнув на Японские острова с материка, начали свое продвижение на исконные айнские земли, вытесняя и порабощая аборигенов архипелага», то в соответствии с такой точкой зрения японского этноса на Японских островах в начале I тыс. до н. э не существовало. Однако,
в соответствии с легендарными сведениями «Нихон сёки» (18, Т.1, Свиток IV) родословная японских повелителей начинается с вступления на трон Суйдзея в 581 г. до н. э.
Весьма интересным для нашей темы моментом в книге А. Б. Спеваковского «Духи, оборотни, демоны и божества айнов» является краткое изложение гипотезы О. Г. Тейёра (20, стр. 28) касательно айнского языка: «Общности, говорившие на языках этой древней семьи, распространились по территории Евразии от Испании до Японии. В данную языковую семью входили кроме айнского иберийский, баскский, этрусский, кавказские семьи языков, некоторые изолированные языки Передней Азии, бурушский и, что важно в данном случае, енисейские языки» — (24, стр. 270-271).
Что для нас в этой гипотезе привлекательно? А то именно, что если О. Г. Тейёр прав, то должно оказаться возможным в этимологическом смысле и полезным сравнение некоторых слов иврита со словами айнскими. Причем результаты таких изысков в некоторых случаях можно рассматривать (в смысле первичности происхождения — древности) в направлении айнский — иврит, а в некоторых иврит — айнский. Что мы здесь конкретно имеем в виду? Ну, например, А. Б. Спеваковский в своем трактате пишет следующее (20, стр. 27): «Принадлежность общей лексики к данным семантическим группам и распространенность ее в дальневосточном ареале показывает, что лексические схождения — следствие длительных древних контактов айнов с носителями алтайских языков. Причем большая их часть, в основном в тунгусо-маньчжурских языках, представляет заимствования из айнского языка. Наиболее показателен в данном случае пример с айнским термином са — сестра (старшая), с притяжательным префиксом 1-го лица а-са — (моя) сестра (старшая). Этот термин сопоставим с тунгусо-маньчжурским аси < аса — женщина (эвенк., эвен.), жена (орочск.), аша — жена старшего брата (маньчж.) и т. д. Основаниями для подобных выводов может служит отсутствие надежных этимологий слов на тунгусо-маньчжурской основе, ограниченный ареал распространения лексем в тунгусо-маньчжурских языках — север Тихоокеанского побережья — или интерпретация морфологической структуры тунгусо-маньчжурского слова средствами айнского языка«. Позволим себе к продуктивным рассуждениям А. Б. Спеваковского добавить, что на иврите (11)   [иша(isha)] 1. женщина 2. жена, супруга. 3. самка. Далее этот же автор на стр. 33 сообщает: «Японские сведения, рассказывающие об айнах в первые века н. э. и относящиеся к периоду правления императора Кэйко (70-130 гг. н. э.), присутствуют уже в исторической хронике VIII в. «Нихон сёки» (720 г. н.э.)». Надо сказать, что в «Нихон сёки» (в том издании, которое у нас под рукой) имеется следующее упоминание об аборигенах Японии:
1. Хоть говорят люди,
Что один воин эмиси
Равен ста,
Но они сдались без сопротивления. (18, Т. 1, Свиток III, стр. 187).
2. И мужчины, и женщины в этой стране завязывают прическу в виде молота, тела украшают узором, и все весьма воинственны. Их всех называют эмиси. (18, Т. 1, Свиток VII, стр. 243).
В комментариях к «Нихон сёки» (18, Т. 1, стр. 433) приведено объяснение слова эмиси на основе айнского слова «человек» — emchiu, emjiu.
С нашей точки зрения слово эмиси можно рассматривать как составное эм + иш. И тогда значимые варианты этого самоназвания айнов (этимология) определяются из иврита (11):   [эм (em)] — 1. мать 2. праматерь. 3. основа, причина +   [иш (ish)] 1. человек 2. мужчина. И, таким образом, самоназвание айнов восходит к тому определяющему смыслу, что они считают свой этнос праматерью человечества. Такое понимание, вероятно берет свое начало из архетипической памяти айнов, уходящую в глубину веков и тысячелетий, когда они являлись доминирующим этносом на огромных территориях, включая и те, на которых когда-то были распространены киммерийцы — то есть айнов (вернее то малое, что от них осталось) можно считать предшественниками киммерийцев.
«Двумя основными понятиями на которых базировались общие концепции айнского анимизма, — сообщает А. Б. Спеваковский (20, стр. 54), — были рамат (или рам, рама) и камуй… Оба эти слова (первое — всегда, а второе — обычно) являлись показателями духовного сверхъестественного«. И здесь мы можем прийти к весьма важному заключению, что, очевидно, иврит, в своем словарном запасе имеет словесно-архетипическое отображение тех невообразимо далеких времен, которые предшествуют не только монотеизму, но и многобожию — об этом убедительно свидетельствуют слова (11):
1.   [лиром (lirom)] — а) греметь, громыхать; б) сердиться, гневаться;   [раам (raam)] — гром; корень —  .
2.   [лирмот (lirmot)] — бросать, метать, стрелять;   [рама (rama)] — высота,.  [рам(ram)] — высокий;   [рамут (ramut)] — гордость; корень  .
3.   [каммаий (kammaiy)] — 1. первичный, первоначальный 2. первобытный
Напомним читателю, который, по всей вероятности, уже заинтересовался айнской проблемой, что цель нашего исследования в этой главе не айны, а гунны. Так почему же мы потратили столько времени и места на проникновение в тайны айнского народа? А именно потому, что отнесли айнов к прародителям киммерийцев, а следовательно и скифов. И поскольку история колена Вениамина, по нашему мнению, теснейшим образом переплетается с судьбами киммерийцев и скифов, то исходя из такой позиции, мы находим, что и айны не могли остаться за бортом исторических перипетий.
Айнский вопрос затронут нами только в той мере и под тем углом зрения в какой и под каким этот вопрос никогда еще не рассматривался. Нам бы хотелось добавить к этому побочному экскурсу буквально несколько штрихов, но для более полной освещенности нашего побуждения не хватает именно тех нюансов, которые в дальнейшем обязательно должны появиться по ходу исследования естественно и без всякого с нашей стороны нажима. Разворачивая и углубляя обозначенную в этой главе тему, позаимствуем весьма важную для нас информацию у Эдуарда Гиббона (6, Т. I I I, стр. 223), где сообщается: «Китайцы относят начало эры гуннов к тысяча двести десятому году до н. э.». Если доверять этой цифре, то китайская хроника начинает выделять гуннов среди других этносов приблизительно за 100 лет до войны с коленом Вениамина — то есть, как раз в разгар покорения иудеями языческих народов Ханаана. Отсюда следует вероятие вынужденного переселения в те далекие времена язычников Ханаана в районы Центральной Азии. Существенным в китайской хронике является то, что начало родословной гуннских царей в ней фиксируется только с III в. до н. э. (6, Т. I I I, стр. 223). Это говорит о том, что царей и каких-либо доминирующих племенных союзов у гуннов в течение 900 лет не было. Переселение было постепенным и нарастающим. И несомненно, что в усилении гуннов, как этнического образования, существенную роль сыграла оскорбительная для Вениаминова колена война с израильтянами и ущемление Вениаминов в правах. Обиженное колено покидало Палестину по всем географическим направлениям в течение сотен лет — в том числе не забыты были и районы Центральной Азии — сюда Вениамины устремлялись по уже проторенному хананеянами пути:
Кнаан / = хунну / = гунны.
Обозначенное нами архетипическое тождество следует сопоставить с гипотезой Ирины Калинец (12, стр. 23), написавшей книгу «Гунны — потомки Израиля» (цитаты — переведены с укр.): «Имя «Гунны» неоднократно встречается в Ветхом Завете… Гуни — сын Неффалима упоминается в Быт. 46:24, I Пар. 7:13, и в Чис. 26:48, в частности, в Книге Чисел «от Гуния поколение Гуниево»… Тотемным знаком Неффалима был «стройный олень». Пророча будущее своим сынам, Иаков-Израиль называет Иуду львом, Иссахара — крепким ослом, Дана — змеем, Вениамина волком, Неффалима «стройным оленем, который говорит прекрасные изречения».
В пользу гипотезы Ирины Калинец говорит и тот момент, что это колено одним из первых было переселено в Ассирию (3, Цар. 15:29) — то есть вынужденно покинуло территорию Израиля в прямом направлении к тем местам, которые гораздо ближе к Скифии, чем Египет и Палестина и произошло это в VIII в до н. э. Импонирующим в гипотезе Ирины Калинец является также и то, что, как известно, гуннский этнос впервые заявляет о себе со стороны северной оконечности Китая и как раз оленей в тех местах (во всяком случае 2700 лет тому назад) было более чем достаточно. Может быть потомки колена Неффалима решили что их тотемный первопредок обитает именно на китайской границе и решили увеличить скорость обмена в процессе увеличения численности рода меж ним и собою — его поддобием?
 
Не вызывает сомнения, что беженцы из Палестины в течение большого промежутка исторического времени могли поселиться только в тех местах, которые были наименее благоприятны для жизни, потому что более плодородные земли были заняты. И Эдуард Гиббон не оставил незамеченным этот факт: «Их древним и, может быть, первоначальным местом жительства была обширная, но вместе с тем безводная и бесплодная территория, лежащая непосредственно к северу от Великой стены» — (6, Т. III, стр. 171). Но при этом следует заметить, что Великая китайская стена была «выстроена для защиты китайской границы от нашествия гуннов» (6, Т. III, стр. 172) только в III тыс. до н. э., когда гунны усилились. В течение сотен лет гунны не проявляли себя как народ воинственный. Те суровые земные пространства, которыми они могли пользоваться в своем изгнании вдали от родных ханаанских земель, вернули их к суровой скотоводческой жизни и приучили приспосабливаться и выживать в самых тяжелейших условиях. И только тогда, когда они усилились и умножились численно, только тогда они позволили себе проявить не только природную воинственность, но и волчью агрессивность. Здесь становится вполне уместным утверждение Олжаса Сулейменова, изъятое нами из главы «Галица или сокол?» его книги «Аз и Я» (21): «Волк — один из авторитетнейших тотемов степного культа. В некоторых генеалогических легендах тюрки и монголы ведут свое происхождение от волка». Мы здесь говорим о тюрках и монголах на том законном основании, что гунны при всей своей потаенной агрессивности вели будничный образ жизни в течение более тысячи лет в тех же ареалах. Значит и у гуннских племен волк являлся тотемом. И поскольку мы утверждаем, что сыны колена Вениамина прибавили гуннскому этносу немалую толику своей неуемной крови, а также и потому что Вениамины имеют прямое и непосредственное отношение ко всем библейским временам, то именно в Библии можно найти следы родства этого колена, а значит и гуннов, с волком [(3) Быт. 49: 27]: «Вениамин хищный волк, утром будет есть ловитву и вечером будет делить добычу».
Попробуем проникнуть в этимологию слова «волк». Примем во внимание весьма существенное мнение Олжаса Сулейменова, что кроме того единственного варианта, который разработан самим Олжасом (22, стр. 220), «этимологии латинского, германского и славянского названий хищников из вида собачьих нет».
Выскажем сразу же нашу точку зрения на отсутствие в упомянутых языках этимологии названий «хищников из вида собачьих». Таковой там и не может быть по причине исторической молодости этих языков. Этимология названий «хищников из вида собачьих» коренится в языках более древних. Но и в этих праязыках источник происхождения лежит не на поверхности, но архетипически утаен в сакрально-смысловых глубинах.. Начнем с того, что разобьем слово «волк» на составляющие «вол» и «к». Только такого рода дифференциация является побудительной к дальнейшему рассуждению, потому что сразу же дает возможность проникнуть в сущее. «Действительно, — читаем в книге известного популяризатора науки А. Море «Цари и боги Египта» (17, стр. 98) — есть в теле человека, во всем, что живет и существует, элемент постоянный, неразрушимый, который живет вечно… Это то, что мы бы назвали телесной душой. Египтяне давали ей имя ка  … Его обозначают обыкновенно иносказанием двойник. Двойник — как бы второй экземпляр существа; это тело… духовное по своей природе; оно… невидимо…». И далее рассуждаем следующим непосредственным образом. Что такое вол по определению? Вол — это кастрированный бык. И, таким образом, на основе наших рассуждение верным будет следующие архетипические равенства:
Уравнение — I.
волк / = вол + к / = двойнику (подобию) быка / = кастрированный бык
Получив эти архетипические равенства, продолжим рассуждение. Как понимать здесь полученный результат — волк архетипически подобен кастрированному быку? Примем к сведению, что «Вениамин хищный волк» [(3) Быт. 49: 27] — фраза, сказанная умирающим Иаковым в Египте задолго до будущего Исхода, а значит и до Моисея, который внедрил среди своих соплеменников монотеизм; и что в те времена в Египте среди племен будущего Исхода был распространен культ быка. Примем также к сведению и то, что Иаков, напоминая Вениамину о его тотеме, хотя и разговаривает со своим сыном на родном языке (на иврите), но тотем этот (поскольку речь идет о языческом понимании тотема в самом Египте) должен имеет египетскую генеалогию и поэтому   [зеев (zeev)] здесь неприменимо (имеется ввиду, что слово волк, в тотемном его значении, не могло быть произнесено Иаковым на иврите).
Применим на этом этапе нашего исследования то свойство коллективного бессознательного древнейших этносов, что на уровне их «нецивилизованного» восприятия слово произнесенное было адекватно слову написанному (с помощью пиктограммы или иероглифа) и те в свою очередь были тождественны рисуночному отображению (рисунку) и все они по отдельности были адекватны реальному предмету (рисунок стола, например, был адекватен натуральному столу) или существу (рисунок льва, например, был адекватен натуральному льву) — то есть учтем, что в те древнейшие времена символическое воспринималось как реальное. В этом случае и в нашем сегодняшнем «цивилизованном» времени архетипические равенства в привязке их ко времена Иакова могут быть выражены, по всей вероятности, следующим образом:
Уравнение II.
  (волк) / =  [к (Подобие, двойник)] / =   бык / =  (Ваал)
Здесь, в египетском варианте, волк архетипически равный   к, символизирует невидимый глазу эйдос зачинателя всего рода Вениамина (первопредка не в образе реального волка, а в виде идеи вечного перехода и осуществления — идеи Подобия — идеи продолжения рода — идеи превращения волка-двойника (вол-ка) еще и еще раз в очередного Вениамина. Но с другой стороны к имеет еще одно Подобие — более божественное, являющееся тотемом не только колена Вениаминова, но всего рода человеческого. То, что мы пытаемся в данную минуту по ходу исследования сказать, намного лучше, чем нам, удалось выразить А. Л. Вассоевичу(4, стр. 188): «К’ — это полнота жизненных сил… Поэтому могучий бык есть К’«.
И до тех пор, пока бык жертвоприносим Ваалу, способность ка—Подобия создавать подобие Подобия (воспроизводить и увеличивать численность рода) не пресечется, а значит волк во все эти времена будет архетипически подобен Ваалу: тотем — Подобен богу, поскольку тотем есть двойник бога — его к.
— Все эти рассуждения привлекательны, — подумает скептически настроенный читатель, — но где же здесь доказательство происхождения слова «волк»? И мы с этим скептицизмом абсолютно согласны, но только в том смысле, что начатое нами еще не доведено до искомого.
Сравнивая архетипические уравнения I и I I зададимся вопросом в чем именно и почему меж этими уравнениями имеется очевидная разница. Разница эта соответствует тому, что доминирующие архетипы принадлежат в уравнении I коллективному бессознательному Вениаминов в исторический период войны с этим коленом всех остальных израильтян — в период повсеместного физического истребления Вениаминов и ущемления их в правах — в период переселения их и бегства из Палестины (бык тождественен волу — он кастрирован). В уравнении I I архетипы изъяты из коллективного бессознательного Вениамина (сына Иакова) в период морального и материального процветания этого семейства в Египте.и поэтому здесь волк подобен быку — подобен могучему финикийскому богу Ваалу (комплексом неполноценности родоначальник Вениаминова колена еще не наделен).
Признаемся читатель в том, что наше внимание в этой главе о гуннах сосредоточено на тех территориальных пространствах, где гуннские племена проявляли свою активность, а значит и колено Вениамина , рассеивавшееся на этих огромных необозримых просторах в течение полутора тысячелетнего периода. И там, на этих просторах имеется (с учетом проделанного нами анализа) ответ на интересующий нас вопрос. Заглянем в словарь Даля (10) и выпишем необходимое: «Волкъ м. хищный зверь пёсьего рода, положительными признаками едва отличаем от собаки… Волковня? геральдическая фигура полумесяцем, с колечком посередине… Волчецъ, общее название колючих сорных трав; Carduus, …татарин, …мордвин; C. nutans, …татарник». Если вдуматься, то Даль в своем словаре в слове «волк» привел примеры архетипического перенесение слова «волк» в направлении всего русла нашего предыдущего рассуждения. Волковня — геральдическая фигура полумесяцем с колечком посередине — вол (кастрированный бык) архетипически равный волку. В названия сорных трав: татарин — то самое что и волчец, а равно и мордвин. Такая трансформация говорит о том, что тотемами татар и мордвы являлся волк и что эти племена принадлежат к колену Вениамина. В том же словаре Даля (10) читаем: «Быкъ м. известное домашнее животное… На юге, бык и вол одно и тоже». Заметим с особым акцентированием внимания, отмеченный Далем момент, что среди южных народов России (в местах наиболее активного переселения колена Вениамина) бык и вол (кастрированный бык) тождественны в архетипическом смысле. Бегство Вениаминова колена из Палестины привело к метаморфозе архетипических тождественностей — к тому что
ка   (Ваала) и ка   (быка) — стали архетипически тождественны кастрированному быку — то есть потеряли свое ка (свое былое могущество). И в результате тотем Вениаминов египетских времен —
  — потерял свое ка своего двойника (идею и эйдос) и это ка приобрел вол (бык и в то же время не бык). Вот каково происхождение славянского слова «волкъ» (вол )!
И конечно, же уважаемый нами читатель, настроенный весьма критически, поскольку он, в своем большинстве еще не успел отказаться от веры в атеизм — от веры в неверие, с возмущение воскликнет — «да это же не доказательство, а какая-то эквилибристика — с таким же успехом можно доказать, что слово «волк» происходит от слова «велосипед».
Зная о том, что такой читатель существует и более того — что он имеет право на существование, отнесемся к его критике серьезно и подступим в нашем исследовании к слову «волк» со стороны, которая будет исходить из того способа рассуждения, которая будет привычна и его усеченному нигилизмом — объективированному мышлению. Начнем с того, что быков начали кастрировать в то историческое время, когда потребовались сильные, спокойные и медлительные животные для производства тяжелых работ — то есть при переходе от скотоводства к земледелию. И в основном для пахоты и для перевозки собранного урожая с полей в амбары и далее для доставки излишек зерна в удаленные районы, где это зерно можно было бы выгодно продать. Колено Вениамина настроенное не только по-волчьи, но иногда и по-крестьянски, а иногда и по-купечески умело ценить плуг и орало не менее меча. Иврит располагает в этот отношении следующим богатством:
1.   [евул (evul)] — урожай.
2.   [леговил (lehovil)] — 1. нести 2. вести.
3.   [ттовала (ttovala)] -перевозка
Приведенные здесь слова, имеющие корень   , убеждают в том, что слово «вол» произошло из этого источника. Продолжаем наши рассуждения далее и просим всех неверующих следить строго за антиарестотелевской парадигмой нашего мышления.. Древнеегипетский язык донес без изменения до наших дней слово феллах (крестьянин). Иврит сохранил это слово и все производные от одноименного корня без изменения с тех времен и доныне. Это случилось вероятно потому, что феллахи ничего дурного евреям не делали и более того — не всем евреям в древнем Египте удавалось пристроиться на государственной службе и многие из них пополнили армию крестьян — мы не сомневаемся в том, что Вениаминовы волки хорошо знали что такое мотыга. Да и стыда в этом не было никакого. Быть крестьянином было почетно даже в Египте, потому что вся жизнь в этом государстве зависела от их труда. И поэтому этот тяжелый труд, привязанный к прихотям спада и подъема воды в Ниле, был ритуально оформлен — имел свои маленькие радости и свои незыблемые законы, а значит и своих жрецов. И более того — именно крестьянский труд являлся основополагающем во всех ритуальных службах. Все, что мы сейчас сказали, нашло отражение и в древнееврейском языке:
  [ппеллах (ppellah)] — 1. крестьянин, хлебопашец 2. феллах;
  [лифлоах (lifloah)] — 1. прорезать 2. пронзить 3. вспахивать
  [лефалеах (lefaleah)] — 1. разрезать 2. пронзить 3. пахать. 4. рожать
  [лефлоах (lefloah)] — преклоняться, отправлять богослужение
Любой здравомыслящий человек при задании феноменологически определить круг интересов крестьянства в древнем Египте, исходя из смысла всех вышеприведенных слов, образованных от корня  справился бы с поставленной задачей без затруднений. Он бы сказал, что круг этот определялся хлебопашеством, жертвоприношением, заботой об увеличении потомства, преклонением перед богами и богослужением. И здесь, наконец, с учетом того, что в процессе исторического времени губные п, ф, ввзаимозаменяемы, становится возможным высказать гипотезу, что в русском слове волх (волхв) корень «влх» идентичен « «.