Гипотезы теории факты 165

Гипотезы теории факты 165


 «Запомнят шестнадцать веков
И семь лет литургию,
День битых и пение вторых петухов.
Арабы воспрянут и станут другими,
В Марокко султан не полюбит восход»
М. Нострадамус [9; Центурия VI, Катрен 3]
Заметим: «шестнадцать веков» Нострадамуса это — не что иное, как практически стандартная длительность одного цикла этногенеза по-Гумилеву. Мир Ислама в свою заключительную фазу этнического развития войдет уже вот-вот {622 год + (1500 ± 40 лет)}.
Именно в этот период, — в заключительной фазе (?!) стандартного цикла этногенеза, — как получается по хронологии традиционной истории, и происходит наиболее продуктивное оформление национальных религиозных идей. Так было в зороастризме: датировка колофонов значимых первоисточников аж в XVIII веке нашей эры со ссылкой историков на существование соответствующих рукописных насков в XII веке, т.е. спустя 17-18 веков от даты «запуска» самой идеи в VI-VII в. до н.э. Так было в буддизме: Васубандху (прозван Вторым Буддой) составлял свою «Энциклопедию Абхидхармы» в V в. н.э., «выждав» более чем тысячелетнюю паузу от времени жизни Будды Шакьямуни. При этом, тексты «Энциклопедии Абхидхармы» на санскрите обнаружены только в 1935 году, а «до того» востоковеды использовали китайские тексты якобы VI века и тибетские XI века н.э. Было так и в иудаизме: Филон Александрийский попытался «переключить» мозги фарисеев спустя 1200 лет от времен Моисея. Мы почитаем теперь преподобного Серафима Саровского (XVIII, начало XIX в. — учение о Божественном Свете), Григория Паламу (исихазм — XIV век); Германия чтит Мартина Лютера (XVI в.), а ее интеллектуалы Якоба Беме (XVII в.), то есть опять-таки людей, время жизни которых отстоит от событий начала Новой эры не менее, чем на 14 столетий.
Ислам — исключение, но только почти. Все фундаментальное в его догмате оформлено практически либо сразу же после кончины Печати Пророков (сам текст Корана с авторством Зейд ибн-Саббита, приемного сына Мухаммеда, который был грамотен и, в качестве одного из «носителей», большую часть Корана знал наизусть. Что мы по этому поводу думаем — см. [10])., либо, опять-таки в Средние века целым созвездием философов и богословов (ал-Газали, Умар, Увайс аль-Карни, Ибрахим бен Адхам, Ибн ал-Араби, Салман Фарси…). То есть ничего принципиально нового в арабскую религию за несколько последних веков внесено не было и теперь не вносится. Более того, мы наблюдаем многочисленные факты извращение учения Мухаммеда, причем часто под непосредственным влиянием «цивилизованной Европы». Неймется ей, и отдельный факт из истории возникновения ваххабизма на территории России трудами агента Великобритании мы привели в приложениях [11]. Но даже и в этом случае существует временной лаг в пять столетий разрыва между датой запуска идеи и ее оформлением, т.е. наличием устоявшихся канона, богословских толкований, да и собственного откристаллизованного догмата. Например, труды ал-Газали или, как его часто величают — «Довод ислама», в т.ч. его центральный труд «Эликсир счастья» (разработка канонов веры и популярное изложение догматов) датируются XI веком, и созданы эти работы не на близлежащей к Мекке территории, а на землях современного Ирана и написаны на персидском.
Иная динамика развития богословской мысли в исламе (меньший срок отстояния даты оформления идеи от даты ее запуска) — первый довод против утверждения об общем характере закономерности отмеченного порядка вещей для мировых религий.
Традиционная история предлагает нам как «Символ веры» принять без обсуждения две аксиомы:
1) та или иная религия культивировалась именно в том этносе, именование и географическая локализация проживания представителей которого теперь (!) сочетается с этнической принадлежностью того или иного Мессии. Пророк и этнос его породивший — едины, но за исключением христианства.
Причины «эксклюзивности» судьбы учения Спасителя не обсуждаются. Если же «следы пророка» в истории народа не обнаруживаются историками, то религии такого этноса богословами автоматически присваивается титул «Ересь» и она провозглашается локальной. Нет у чукчей своего «Авраама», «Ноя» и свидетельств жития своего «Иисуса» — значит язычники. А если у русских изъять все свидетельства, которые доказывали бы появление Спасителя на территории, на которой устная речь велась по-русски, то и они и чукчи оказываются также суть едины — язычники! Другое дело, что и греки и персы и иудеи общались между собой на некоем прото-славянском языке, но когда это было! Однако если мы будем рассматривать Священные Писания только как развернутые сценарии с перечнем действующих лиц, не зацикливаясь на именах этих лиц/Лиц и топонимах, то, например, говоря о религии «дажьбожьих внуков» и ариев мы не сможет четко определить их отличий, как и определить многих уникальных особенностей быта адептов этих верований (частично мы об этом говорили в статье  и скажем еще чуть ниже);
2) та или иная религия окончательно оформляется в своих догматах и чине только на заключительной стадии цикла этногенеза.
То есть мы должны признать нечто совсем странное. Но ведь не спроста говорят по-русски: «После драки кулаками не машут!» Мы поясним народную мудрость: фундамент любой религии (догмат) создается синфазно начальной стадии этногенеза, и примерно за 150-200 лет (интервал для ситуации начала новой эры. Новой, но с какого года нужно отсчитывать эту «новизну?) с даты пассионарного толчка (по-Гумилеву), и полностью оформляется до уровня «самодостаточности» в этот же срок. А с развитием земной цивилизации, с накоплением опыта в подобных делах, необходимый для этого промежуток времени все более и более должен уменьшаться. Примеров квазирелигий Новейшей истории у нас перед глазами хватает.
Если мы учтем, что каких бы то ни было религиозных и философских трудов, датируемых ранее XI века не существует вообще (!) [зона молчания письменных документов, имеются только фантомные дубликаты от XV-XVII вв. и даже XX в.], то внимание у любого здравомыслящего человека к обозначенным фактам должно только возрасти. Если придерживаться столь популярной стараниями в т.ч. А.Тойнби идеи европоцентризма, то, будучи последовательным, нужно признать вторичность во времени появления в России текста Библии на национальном языке. Но известно, что первая ее редакция на английском «нашла своего читателя» в цивилизованной Европе только в 1611 году (ее текст — на сайте http:/www.magister.msk.ru); на немецкий она была впервые переведена Мартином Лютером (начало XVI века). Славяне же имели вариант Писания на глаголице уже в XI веке («Мариинское Четвероевангелие»). Так откуда и куда направлен вектор распространения христианства?
В 1470 году идеи приехавшего в Новгород из Киева некоего равви Схария сотоварищи (Иосиф Шмойло-Скарявей и Моисей Хануш) чрезвычайно «воодушевили» придворную челядь: знатного дьяка (т.е. министра по-теперешнему) Феодора Курицына и протопопа Алексея. «Ересь» тогда утвердилась не только в Новгороде, но и в Москве. И не на один год! [12:370…384]. Получается: идеи монотеизма до XV века русским знакомы не были и отрицание Троицы с признанием Иеговы как моно-Бога было в новинку! Что притягивало. Но это значит, что и о сути Ислама русские также не ведали?
Пропагандистская деятельность дьяка при этом происходила при попустительстве Великого князя Ивана III Васильевича Великого, который …заказал Максиму Греку перевод Библии на русский язык. А куда делось тогда Мариинское Четвероевангелие и все плоды деятельности Кирилла и Мефодия? Но можно вопрос и по иному поставить: а с какого языка был заказан перевод (говорят с греческого) и перевод именно чего — ТаНаХа (Ветхого Завета) или книг Нового? Что именно в те годы подразумевалось под словом «Библия»? В контексте вышесказанного ответ может быть и таким: не знали на Руси «Ветхий Завет» и именного перевод составляющих его книг и был заказан. А так как напрямую книги иудеев встретили активное сопротивление (кому на Руси нравилось насилие над свободой совести?) то «исходный» текст ТаНаХа был предусмотрительно перемонтирован так, чтобы доказать преемственность христианства от «колыбели»-иудаизма. В частности, пришлось провести генеалогическую линию от Девы Марии через Иуду (сына Израиля) и, далее, до Адама, и, тем самым, предоставить «железобетонный аргумент» сомневающимся славянам в справедливости увещеваний иудо-католических миссионеров. «Базовую» книгу Пророка Исайи, например, переписали и уже в третий раз (то, что она переписывалась и дописывалась именно столько раз не отрицает сейчас никто). При этом как-то не учли, что в глазах славян образ Иуды (сына Израиля, Книга «Бытие»), кроме чувства омерзения не вызовет ничего. А как можно относиться к этому «герою», который сначала подговаривал своего сына Онана овладеть вдовицей брата, а после его отказа и смерти с каким-то маниакальным напором все время пытался завладеть именно ею, в конечном итоге просто выкупив любовь Фамари за «печать», «трость» и «перевязь» [Быт 38:1…18]? И при всем при том пастве предлагалось восхититься грандиозностью его свершений и чистотой моральных помыслов, при этом постоянно помятуя, что Иуда — прямой пращур Христа а, следовательно, Сам Учитель естественным образом должен и наследует по факту все эти качества прямого предка?! Кроме того, стиль ТаНаХа ну никак не мог устроить свободных славян: среди 613 заповедей Пятикнижия (Торы) можно было насчитать «365 запретов и 248 повелений»[22:39]. Или вот история внука Авраама, и причины желания братьев убить его! Читаем внимательно: «…И доводил Иосиф худые о них слухи до отца их» [Быт 37:2]. Для ситуации XX века Иосиф это же — Павлик Морозов!
Стоп. Еще раз, и это очень важно. Если нам скажут, что действия Иуды и Иосифа нельзя оценивать так, как это сделали мы только-что, то это будет означать — за 1000 лет представление о моральных нормах поведения у человечества изменилось! Но ведь к лучшему! Ведь нельзя же признать стиль действий обоих братьев, — сынов Израиля, — более душевно чистым, чем та оценка, которую мы ему дали! А это означает, что все «вечное и непреходящее», зашитое в Писание, не есть вечное и неизменное. То есть моральные принципы цивилизации XXI века следует признать выше таковых от века I-ого! Но тогда масштаб ценностей Писания окажется поменьше наших представлений о моральных человеческих ценностях теперь. А, следовательно, к самому Писанию следует относиться критически. Но этот вывод капитально рушит роль церковников, выбивает из под их ног «кувалду» ортодоксальности! И такое наблюдение могло стать достоянием широкого круга верующих Руси в веке XV-ом. И где в таком случае оказывался бы авторитет священнослужителей?
Потому то и возникла необходимость разработки искусственного церковно-славянского языка дабы никто не относящийся к вновь образованному клану «посвященных» не мог разобраться с этими и аналогичными перлами «новодела», и все книги на глаголице либо уничтожили, либо вывезли. А всем несогласным стали говорить: не дано вам понять то, что Богом сказано, — тупые вы. А для особо напористых начали создавать «хрестоматии» — см. некоторые (не все!!!) работы «отцов церкви».
Что касается нашей гипотезы об эвакуации славянских текстов Писаний, то вот пример. Архимандрит Антонин (Капустин), — начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме в 1865-1894 гг., — во время составления каталога библиотеки Синайского монастыря (местные монахи были, оказывается, безграмотными!) записывает в своем дневнике: «…пересмотрел славянские рукописи. Их 13 на коре и 20 на бумаге<…> Набралось 7 Дионисиев, 7 Ефремов, 4 Василия, но все это совершенное ничто с морем Григориев и океаном Златоустов <…> с жадностью кинулся на тетради житийника XI века, содержащие в себе «Житие и воспитание, и чудеса Преподобного Николая, Епископа Мирликийского». Оказывается значительная разница его с Ватиканским.<…> Усыпальница в состоянии пора¬зить кого угодно. Целая гора мощей с неразложившимися руками, ногами и даже целыми остовами представилась глазам нашим. Один, бывший вратарь, сидит с скрещенными руками и поджатыми ногами, в положении, как скончался. Кости Преп. Максима точат влагу. Господи! Что за зрелище! Кости Констанция черные. А какого-то иерея голова, черная, с бородою, ужасна». В итоге, он нашел «Католический миссал» — Киевские глаголические листки, переданные затем на хранение в Киевскую Духовную Академию [17:206, 210, 207, 213]. Грустные мысли навевают дневники Андрея Ивановича Капустина и, в частности, предсмертная поза вратаря, уж никак не напоминающая православный чин. Но что не менее примечательно: за два года до описываемых событий такую же работу Миссия вела в Лавре св. Саввы Освященного на той же территории современных Израиля и Палестины, — государств, где исповедуется жесткий монотеизм, не признающий института монашествующих! Но еще в XIX веке находились на этой территории действующие православные монастыри! И не в Иерусалиме!
Весь исторический период борьбы за якобы идеи Христа (конец XV в — начало XVI в.) мы наблюдаем на фоне дебатов Нила Сорского и Иосифа Волоцкого: первый отстаивал жесткий аскетизм служителей культа и отсутствие претензий Церкви на какое-либо имущество (нестяжательство); второй доказывал необходимость уплаты в монастырскую казну той самой «десятины» и защищал церковно-монастырское землевладение. По нашему мнению, итог этого спора, — победа первых «олигархов», — и обусловил все дальнейшие события истории страны. Присваивать плоды чужого труда без отдачи было делом не популярным на Руси. Но как только состоялась первая импортная поставка западных «достижений» по выкачиванию денег у населения под религиозные требы — многие дрогнули.
И вот уже в веротерпимой России идет «разборка» с еретиками: преемник Феодора, — Иван Волк Курицын, — и сотоварищи были сожжены на костре 27 декабря 1504 года. Откуда на Руси это зверство? Веревка на шею — понятно, дыба — с трудом, но также понятно. Но не за идеи! Причем тут костер инквизиции? Не является ли эта форма казни итогом миссии в Россию инквизитора Ордена доминиканцев Иоанна Галла в 1370 году?
И не являлись ли выше означенные персонажи (Схария, Скаравей и Хануш) прототипами членов делегации хазарских раввинов в творчестве «Нестора Летописца»?
А слова Ф.Достоевского, характеризующие роль религии в развитии любого государства, по нашему мнению, нужно отнести к ситуации первых веков разработки христианства на Руси:
Никогда еще не было, чтобы у всех или у многих народов был один общий бог, но всегда и у каждого был особый. Признак уничтожения народностей, когда боги начинают становиться общими. Когда боги становятся общими, то умирают боги и вера вместе с самим народом. Чем сильнее народ, тем особливее его бог. Никогда еще не было народа без религии, то есть без понятия о зле и добре. У всякого народа свое собственное понятие о зле и добре и свое собственное зло и добро. Когда начинают у многих народов становиться общими понятия о зле и добре, тогда вымирают народы и тогда самое различие между злом и добром начинает стираться и исчезать» [13:231-232]