Делмор Шварц. Бодлер

Когда я засыпаю, и даже во сне,
я слышу ясно голоса, произносящие
целые фразы, банальные и тривиальные,
без всякой связи с тем, что делаю.

Дорогая мать, осталось ли у нас
время быть счастливыми? Мои долги
огромны.
Мой счёт в банке под арестом по
решению суда.
Я ничего не знаю.
Я не способен что-то понимать.
И потерял способность прилагать
усилия.
Но как и прежде, так и сейчас,
моя любовь к вам всё возрастает.
Всегда готовы были побить меня
камнями, всегда,
и это правда,
это происходит с детства,

Впервые за долгую жизнь
я почти счастлив.
Почти законченная книга мне кажется
хорошей.
Она будет жить вечно, как памятник
моим навязчивым идеям, моему гневу
и отвращению.

Долги и беспокойство меня не покидают
и ослабляют.
А чёрт скользит передо мной,
сладко говоря:" Ты отдохни денёк!
Сегодня можешь отдохнуть и поиграть.
Сегодня ночью будешь ты работать".
Когда ночь наступает,
мой разум,
напуганный долгами, измученный печалью,
парализованный бессилием,
мне обещает:
"Завтра: я завтра это сделаю"
А завтра та же комедия сыграется
с той же решимостью,
с той же слабостью.

Меня тошнит от этой жизни
в меблированных квартирах.
Устал я от простуд и головных болей.
Знакома вам моя чудная жизнь.
А каждый день приносит свою квоту гнева.
Знакома плохо вам,жизнь поэта,
дорогая мать:
писать стихи я должен и это самое
тяжёлое занятие.

Мне грустно этим утром,
меня не упрекайте.
Пишу я из кафе что рядом с почтой,
под стук бильярдных шаров, грохота
посуды,
биения моего сердца.
Меня просили написать "Историю карикатуры".
Меня просили написать "Историю скульптур"
И должен я писать историю карикатур
на ваши скульптуры в моём сердце?

Хоть это будет стоить вам бесчисленных
мучений,
хотя поверить трудно вам, что это важно,
и сомневаюсь в точности суммы,
пожалуйста, пришлите деньги, которых
хватит мне хотя бы на три недели.

Baudelaire

When I fall asleep, and even during sleep,
I hear, quite distinctly, voices speaking
Whole phrases, commonplace and trivial,
Having no relation to my affairs.

Dear Mother, is at time left to us
In which to be happy? My debts are immense,
My bank account is subject to the court's
judgment.
I know nothing. I cannot know anything.
I have lost the ability to make an effort.
But now as before my love for you increases.
You are always armed to stone me, always:
It is true. It dates from childhood.

For the first time in my long life
A am almost happy. The book, almost finished,
Almost seems good. It will endure, a monument
To my obsession, my hatred, my disgust.

Debts and in quietude persist and weaken me.
Satan glides before me, saying sweetly:
"Rest for a day! You can rest and play today.
Tonight you will work." When night comes,
My mind, terrible by the arrears,
Bored by sadness, paralyzed by impotence,
Promises:"Tomorrow: I will tomorrow,"
Tomorrow the same comedy enacts itsu
With the same resolution, the same weakness.

I am sick of this life of furnished rooms.
I am sick of having colds and headaches:
You know my strange life. Every day brings
It's quota of wrath. You little know
A poet's life, dear Mother: I must write poems,
The most fatiguing of occupations.

I am sad this morning. Do not reproach me.
I write from a cafe near the post office,
Amid the click of billiard balls, the clatter of
dishes,
The pounding of my heart. I have been asked to
write
"A History of Caricature." I have been asked to
write
"A History of Sculpture." Shall I write a history
Of the caricatures of the sculptures of you in my
heart?

Although it costs you countless agony,
Although you cannot believe it necessary,
And doubt that the sum is accurate,
Please send me money enough for at least
weeks.