Два письма, два шедевра

ДВА ПИСЬМА, ДВА ШЕДЕВРА
РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
В русской классической литературе
есть два эпистолярных шедевра,
два литературных памятника,
не превзойденных ни кем в мире
по степени откровенности,
высоте любви и накалу трагизма.
Первое и  известное нам
«со школьной скамьи»
это письмо Татьяны Лариной,
знаменитое «письмо Татьяны»
Онегину из романа А.Пушкина
«Евгений Онегин», 1823-1831г. г.,
а второе, это письмо
невесты Александра Блока
Любови Дмитриевны Менделеевой
к своему жениху, Саше Блоку,
так и не прочитанное
поэтом при жизни.
Дата написания письма
Любови к Блоку1901 г
Оба эти письма являются
высочайшими
образцами русской литературы,
образцами её литературного взлёта
и человеческого трагизма,
«освященные и канонизированные
поколениями литераторов».
Б. Парамонов
Любовь Менделеева в этом письме
такая же русская героиня,
как и Татьяна Ларина;
разница лишь в том,
что Люба  - это живой человек,
а Татьяна Ларина литературный персонаж,
героиня, вымысел гения. 
Временная граница между написанием
этих писем около 70 лет,
но их адресаты и объекты их любви
одни и те же: это женихи и любимые.
Но если в первом случае
потомки и читатели
явно на стороне Татьяны,
благодаря отношению
самого А.Пушкина к Татьяне,
то во втором случае мы имеем
полный провал
и кричащую несправедливость.
Гений Блока
выступает против
жизненной правды
«какой-то» невесты А. Блока,
какой-то Любы.
«Ну и что, что дочка
известного химика!»
Время от времени
масло в этот костер
семейной трагедии четы Блоков
подливали многие
советские литераторы,
не исключением была
и Ахматова.
Никто не без греха.
Письмо Любови  Менделеевой
до сих пор находится
в дневниках самой Любы
и не очень известно
широкой публике,
так как Советской власти
нужен был поэт Блок,
а не муж Блок;
автор «Двенадцати»,
а не поэт «Незнакомки»;
и не его личная жизнь и драма
была предметом изучения,
а его поэзия буревестных,
смутных и мутных дней революции. 
В любом случае оба эти письма
являются равнозначным ответом
всех женских героинь
их незадачливым героям,
«пробникам»,
по определению В. Шкловского,
кастратам, кандавлам
и латентным гомосексуалистам.
Оба эти письма
являются образцом величайшего лиризма
и в то же время глубочайшей личной трагедии.
Идеология и пропаганда сделали своё грязное дело.
Но почему-то по прошествии стольких лет
письмо Любови Дмитриевны Менделеевой
видится сегодня более человечным,
чем стихи её гениального,
холодного и лунного мужа.
РАЗВИВАЯ ПУШКИНА
ПИСЬМО ЛЮБОВИ
Письмо Любови предо мною;
Его я свято берегу.
Читаю с тайною тоскою
И начитаться не могу.
Кто ей внушил такую дерзость
И слов суровую небрежность?
Кто ей внушил горячный вздор,
Правдивый сердца разговор
И обвинительный и верный?
Я не могу понять. И вот
Не полный, слабый перевод
С живой поэзии на прозу
Чувств юной девушки к тому,
Кто превратил любовь в тюрьму.

Письмо Любови Дмитриевны
Менделеевой, 29 января 1901г:
"Я не могу больше оставаться с Вами
в тех же дружеских отношениях.
До сих пор я была в них
совершенно искренна,
даю Вам слово!
Теперь, чтобы их поддерживать,
я должна была бы притворяться.
Мне вдруг совершенно неожиданно
и безо всякого повода ни с Вашей,
ни с моей стороны стало ново –
до чего мы чужды друг другу,
до чего Вы меня не понимаете.
Ведь Вы смотрите на меня,
как на какую-то отвлеченную идею;
Вы навоображали обо мне
всяких хороших вещей
и за этой фантастической фикцией,
которая жила только в Вашем воображении,
Вы меня, живого человека,
с живой душой не заметили,
проглядели… 
Вы, кажется, даже любили – свою фантазию,
свой философский идеал,
а я всё ждала,
когда же Вы увидите меня,
когда поймёте, что мне нужно,
чем я готова отвечать от всей души…
Но Вы продолжали фантазировать
и философствовать…
Ведь я даже намекала Вам:
«надо осуществлять»…
Вы отвечали фразой,
которая отлично характеризует
Ваше отношение ко мне:
«мысль изреченная есть ложь»
Да, всё это была только мысль,
фантазия, а не чувство,
(хотя бы дружбы)
Я долго, искренне ждала
хоть немного чувства от Вас,
но, наконец, после нашего
последнего разговора,
возвратясь домой,
я почувствовала,
что в моей душе
что-то вдруг оборвалось,
умерло;
я почувствовала,
что Ваше отношение ко мне
теперь только возмущает
всё моё существо.
Я живой человек и хочу им быть,
хотя бы со всеми недостатками;
когда же на меня смотрят
как на какую-то отвлеченность,
хотя бы и идеальнейшую,
мне это невыносимо,
оскорбительно, чуждо…
Да, я вижу теперь,
насколько мы с Вами чужды друг другу,
что я Вам никогда не прощу того,
что Вы со мной делали всё это время
– ведь вы от жизни тянули меня
на какие-то высоты,
где мне холодно, страшно и … скучно!"

Вскоре после смерти А. Блока в 1921 г
Владислав Ходасевич
несколько раз мельком
встречался  с Л.Д. Менделеевой,
стоящей, как и он,
в очередях за какими-то подачками
от Союза советских писателей
в виде консервы «поэтам и вдовам поэтов»
или «калоши писателям от Совнаркома»
"Сжималось сердце  и было больно смотреть
на эту высокую, красивую женщину
в сером пальто и рваной обуви,
с пробивающейся сединой на висках,
кто ещё недавно была  Женой,
Облаченной в Солнце; 
Ангелом Света; Единственной,
Ненаглядной, Святой,
Милой, Жизнью моей,
Жемчужиной, Крылатой,
Светлой, Дивной,
Чудесной и т д. и т п."
Неизвестных гениев нет.
Неизвестных шедевров
не существует.
2018