Мои герои

У интеллигента не биография, а список прочитанных книг.
       - О. Мандельштам


Есть книги - мудрости полны
Ответы в них на все вопросы,
Ответ - поймем лишь только мы,
Лишь только мы, кто книгу спросит.

Ответ быть может зашифрован,
Не очевиден он сперва,
Для тех, кто жизнью подготовлен
Ему ясны будут слова. 

Чтобы ответ для вас был ясен
Очистить надо свой вопрос
От шелухи, чтобы был понятен -
Важней решать вам не пришлось.

Ответ давал оракул в Делфи,
Гадалки с древних самых лет,
Старался Нострадамус верно,
Но в книгах ищем мы ответ.

Какая книга есть для вас
Решать лишь вам, что вам поможет:
Завет иль Библия, Коран,
Война и Мир, иль Гамлет может.





“Рукописи не горят...”
   Воланд, Мастер и Маргарита, М. Булгаков


Горели рукописи часто.
Сжигали их и их творцов,
Но это было всё напрасно -
Они нашли своих чтецов.

Сжигал китайский император, 
Сжигал Вселенский их Собор,
Горел Талмуд, хотя Соавтор   
С небес считал, что - перебор.

Савонарола жёг историю
Философов и мудрецов.
В Гранаде кардинала волею
Сожгли сокровища отцов.

Их обижала инквизиция,
Как Бруно или Галилей,
Давали им отравы выпить -
Сократа вспомнить не посмей.

Бывали их морили голодом -
Вавилов умер так в тюрьме.
Пытали их сибирским в холодом
А многих жизнь ушла в огне.

Костер у Оперы Берлина
Под речи Геббельса о том,
"Арийская родится лира
Когда еврейскую сожжем".

Не только книги пострадали,
У многих авторов судьба
Огонь, Сибирь они познали,
Кому жара, кому тайга...

Возможно, книги не горят!
Их авторов убрать попроще -
Их светлый ум, их ясный взгляд
И в жизни их поставить точку.

Но живы книги, их герои.
Есть память, был и Самиздат...
Читаю книги я запоем,
И верю - книги не горят!


Один из наиболее ранних «библеоклазмов» устроил по совету Ли Сы китайский император Цинь Ши Хуан в 221 г. до н. э. Учёных же он велел живыми закопать в землю.

В каноническом праве существует норма, принятая в 680 году на Шестом Вселенском Соборе:
"Повести о мучениках, врагами истины лживо составленные, дабы обесславить Христовых мучеников и слышащих привести к неверию, повелеваем не обнародовать в церквах, но предавать оные огню. Приемлющих же оные или внимающих оным, как будто истинным, анафематствуем”.
— 63-е правило Шестого Вселенского собора

Католической церковью в Средние века неоднократно устраивались публичные сжигания Талмуда. Талмуд в последней половине шестнадцатого столетия был публично сожжен не менее шести раз

При диктаторе Флоренции с 1494 по 1498 Савонароле практиковался костёр тщеславия.

В 1499 году в Гранаде кардинал-инквизитор Хименес де Сиснерос отдал приказ о сожжении всех арабских манускриптов, за исключением медицинских







У поэта соперников нету
Ни на улице и ни в судьбе.
И когда он кричит всему свету,
Это он не о вас - о себе...
      - Б. Окуджава
.

Предупреждают нас - не путать
Героев с автором подчас,
Но ведь в Онегине есть Пушкин,
Безухов Пьер - Толстого глас. 

То, что пропущено чрез душу,
Несёт души тот след всегда.
Герои все - лишь вид отдушин,
Глаголят автора слова.   

То, что не скажешь вслух открыто,
Герой твой скажет за тебя.
Ты не при чём, всё шито-крыто,
Эзопом найдена стезя. 

Когда желания - наружу,
Когда сказать можно: «не я»,
Синдром по Фрейду службу служит -
Герои выдают тебя!





Иные владеют библиотекой, как евнухи владеют гаремом
        - В. Гюго


Похоже жизнь моя из книг
Как будто бы тома на полке
Вот тот я прочёл и вник,
А этот пролистал и только.

И в памяти моей лишь дни,
За год ну может три недели...
И годы, как страницы книг
Уже увы прошелестели.

Но благодарен я судьбе
За то, что было и что будет
И что могу сказать в стихе
И пусть читатель меня судит.





Чтобы добраться до источника, надо плыть против течения.
              - Станислав Ежи Лец


Зовите это как хотите,
Пусть мнительность, психоз,
Но для меня герои книги
Все настоящие всерьёз.

Живут они свею жизнью,
Своим характером, судьбой.
Отзывчивы, порой капризны,
Порой становятся тобой.

Я примеряю их характер,
Сужу поступки и дела.
А вышел из меня бы Мастер?
А Маргарита  поняла б?

И как студентик желторотый
Болезни ищет все в себе,
С героями веду я споры
О жизни, правде и судьбе.

И я для них - открытой книгой,
Для них я тоже их герой.
Им интересно, что случилось
И дальше будет что со мной.

Зовите это как хотите,
Но жизнь я прожил не одну.
И для меня не просто книги,
В них часто вижу я судьбу.




Книги – это уникальная портативная магия.
              -  Стивен Кинг


Сегодня понимаю чётче,
Что не случиться никогда -
Не выйду на Сенатскую Площадь
Я декабристом, как тогда.

Герои детства - мушкетёры,
"Один за всех" я с ними был,
Промчатся мимо с разговором...
За шпагу я, их след простыл. 

Мне не сразиться на арене
Под рёв толпы, под рык зверей,
И инквизиция не смеет
Вонзить в меня своих клещей. 

Мне не быть битым на допросе,
Не выдавать своих друзей...
А ведь всё это было - прожил
То ль в книгах, в жизни ли моей. 

Я шёл пустыней, был распятым,
Горел на медленном огне,
Шёл в Бабий Яр и полицаи
В меня плевали, смех в толпе.

Я открывал чужие земли,
Видал невиданных зверей...
Я в книгах жил и с ними вместе
Герои книг среди друзей.

Жил для меня Печорин, Гамлет,
Жил д'Артаньян и Чингачгук,
Они учили, наставляли...
И не напрасно. Так живу.

Другие книги я читаю,
Но не зовут и не влекут
Они меня, как раньше звали:
"На баррикады!  Где ты, друг?"





Если вы самый умный человек в комнате, то вы не в той комнате, где должны находиться.
                   - Конфуций


"Да не создай себе кумир"
Звучит завет. И это верно,
Но нужен нам ориентир
На поле жизни непременно.

На жизненном моем пути,
За что скажу судьбе спасибо,
С людьми хорошими идти
Мне часто в ногу приходилось.

Меня тянуло к ним всегда,
К тем кто умнее и добрее,
Кто жизнь познал, но и тогда
Научен, но не сломан нею.

Кто видел зло и тяжкий труд,
Кто пробивался в жизни честно,
Кто каждый день жил, как живут
Сполна, лишь детям то известно.

На них хотел я походить,
Ребенком тихо подражая;
Но видно надо пережить
То, что они переживали.

Быть может их придумал я,
Частично наделил чертами
Героев книг, не бытия,
Что заполняли все сознание.

Я рос, росли мои герои...
Мой к ним менялся интерес.
Стал отличать всего я более
Характер, волю, интеллект.

Не сразу я понял, прозрел
Что жизнь сложнее книжных сказок
Средь суеты привычных дел
Примеры есть различных красок.

Что не всегда бросаться надо
Собой закрывши амбразуру.
Что больше мужества, есть право,
Держать свой флаг в стране цензуры,

Себе не изменить и, веря,
Неся достоинство в себе,
Жить в окружении соседей,
Готовых выдать вас толпе.

Не важно вымышлены, реальны
Мои примеры в жизни той.
Меня они сформировали,
По ним и путь сверял я свой.





Любимый с детства мой герой -
Печальный рыцарь и отважный.
Он бился с мельницей порой,
Считая битву очень важной.

Считал он девушку простую
Придворной знатной очень дамой,
И за неё судьбу лихую
Готов страдать был полной драмой.

Он думал, что с драконом бьётся
И дамы защищает честь,
Вдруг стал рубить кого придётся,
Святую совершая месть. 

Синдром болезни очевиден, -
Галлюцинация средь дня.
Но коль не мельницу обидел,
А вас, к примеру, иль меня.

Остался б рыцарем для вас?
И помогла б ему печаль?
Ему же нужен адвокат,
Чтобы в больницу, а не в даль.   

Не безобидны Дон Кихоты.
Их мания страшна другим -
Коль в голову взбредёт им что-то,
Из них никто не убедим. 

Так в состоянии нетрезвом
Или с наркотиком в крови
Избиты хулиганом местным,
Кого считает он - враги!

Он Дон Кихота не читал,
И разум с лошадь Дон Кихота,
А вот синдром к нему пристал
И в этом - лучшее его то.

Теперь безумных мы не судим,
А помещаем в жёлтый дом.
Как много тех похожих судеб
Себе в примеры мы берём?

Герой безумием опасный,
Его соседом страшно быть.
Как идеал он лишь прекрасный,
Но в книгах ему лучше жить. 



Мы их считаем чудаками,
Они другие, не как мы.
То идиотами считаем,
То сторонимся, как чумы.

Да, не такие.  Много выше.
И видят дальше с высоты.
Мы лилипуты - живём, дышим
И судим им.   Они - не мы.






Этот роман (Мастер и Маргарита) необоримо притягивает к себе, берет читателя в плен, не отпускает потом всю жизнь.
        - Борис Соколов


Среди моих любимых книг
Есть те, которые как знаком
(Так круг считал друзей моих)
Эпохи главным зодиаком.

Так, не законченный роман
Булгакова - он всем известен,
Прообраз дьявола там дан
И Мастер с Маргаритой вместе.

Подобного вам не найти
Во всей литературе мира.
Есть диссертации, статьи…
А есть и феномен кумира!

Его толкуют так и сяк,
Но автор тайну взял в могилу.
Теперь, хоть бейся о косяк,
Есть столько мнений, что нет силы.

В романе этом каждый сам
Нашёл пример для восхищений:
Есть дьявол, ведьма, есть бедлам,
Поэт и рыцарь, есть и гений.

Там есть Христос и есть Пилат,
Любовь шекспировских масштабов,
Москва и НЭП, и судьба парад
И чудеса, других не надо.

Цель творчества и бытия,
Души глубинные порывы.
И , погрузившись, вы и я
Живём в пучине той, как рыбы.

Кто прочитал роман хоть раз
В его плену остаток жизни.
Попал не в бровь, а точно в глаз
И не забыть его до тризны.





В соседстве с лихим окаянством
отрадно остаться изгоем,
то сном наслаждаясь то пьянством,
то книжным беспутным запоем.
     - Игорь Губерман


Пожелтевшие закладки,
Не забыть бы прочитать...
Жизнь пока катится гладко -
Это можно и не знать.
 
Но потом я пожалею,
Что я это не прочёл...
Но пока иду аллеей
И пока мне хорошо.

Никогда мы не узнаем
Какой жизни поворот
За аллеей поджидает,
Что возможно где-то ждёт.
 
И спешим, бежим куда-то
И закладку в томе том -
В Книге Жизни где-то, как-то...
Оставляем "На потом". 

Пожелтевшие закладки
В Книге Жизни - "На потом",
Чтоб запомнить - это "сладко",
Это "горечью" зовём.

В нашей памяти архиве
Есть закладки помнить всех -
Что свершили, не свершили,
Неудачи и успех. 

Неудачи - это опыт,
Шрамы тела и души.
А закладки - это чтобы
Этот опыт не забыть.

Это как кому придётся,
В моей книге всё не так -
Там закладок наберётся -
Все страницы в них пестрят.

Я наверно неудачно
Школу Жизни посещал
И урок, что очень важный
Пропустил, не записал.

Там пропущена страница
И закладки нет, как нет...
Очень нужно мне учиться
Если хватит сил и лет. 





В мозг вонзаются, как злобные иголки, -
Грохот дикий, хохот, писк и крик.
Но, как дивный амулет беру я с полки
Несколько таящих чары книг.
        - Илья Эренбург, “Сологуб”


Порой не делаем различия -
Что амулет, что талисман.
Но нужно знать нам для приличия,
Зачем один, другой нам дан.

Дан амулет нам для защиты -
Конкретно, вас лишь одного.
Лишь от конкретных духов свиты,
И нет таких, чтоб от всего.

Есть от болезней, есть от сглаза,
Есть, что от пьянства, от сумы.
От грусти есть и от экстаза...
Все специфичные, увы.

Моей защитой служат книги
И мысли прошлых мудрецов.
Шелка носили и вериги
Познали славу, звон оков.

Советы в них и наставления;
Как поздно я читаю их!
Моих ошибок всех скопление
Мог избежать, коль знал их стих.

Мне утешением слабым служит,
Что даже те, кто мудр бывал -
Всё совершал, не с тем был дружен,
И жизни стороны познал.




бывает изредка что книгу
специально пишут чтоб читать
     - В. Поляков


Вся жизнь для нас - открытой книгой.
Для каждого она своя -
Один читает, ищет смысла,
Другой картинки ищет зря.

Не каждый книгу понимает,
Загадки есть и вот - успех
Попался гений - прочитает
И объяснит главу для всех.

Листаем скучно мы страницы,
Страница - день,  глава - как год.
Нам интересно, что случится
И как герой себя найдёт.

Но забываем очень часто
Герои книги - это мы.
Где мы счастливы, где несчастны…
Концов хороших нет, увы.

А книга всё же остаётся
И жизнь - пометки на полях.
Кому моя вдруг попадётся -
Прочтите, я писал для вас.