Как я дома

Перед селом одни поля,
И трактор тоже, и комбайн.
Иду дорогой я друзья,
И чую запах мирозданья.

Везде какашки и говно,
Иду я, братцы, босиком.
И трындычит в дали
Косилка, и керосин
Пыхтит на небо.

Опять ступил в родную землю,
Попал в утиное дерьмо.
Ну, ничего,
И то полезно,
Что бог ни делает,
Всё хорошо.

Иду я дальше,
Вдруг повозка.
Акимыч, всё ещё живой.
- Ой! Ромка! Аль приехал?!
Иди сюды, мой золотой.

И вот обнялись с поцелуем,
Кобылка тащит нас в село.
Задрала хвост,
И перед рылом,
Полезло толстое дерьмо.

- Я ей овса сегодня всыпал, -
Сказал Акимыч мне шутя.
- Вчерась Серёжка с мотоциклом,
Мне три мешка всё подогнал.

Ой, выдал три баклашки смело,
Я самогону от души.
И если он не обнаглеет,
Дрова мне должен привезти.

Ну, как москвач? Чаво столица?
Ой, забурел, да только тощ.
Одни лишь косточки с глазницей,
И на себя ты не похож.

Вон, Васька кот мой, вот же сволочь!
Паршивец жирный и подлец.
Он мышь-то ловит, жрать не хочет,
Болгарский перец только ест.

Всё от Москвы пошла наука,
Мясо зло, и рак у них.
На овощах-то жить-то можно,
А как без мяса ху..й стоит?

Вот ты скажи, москвач приблудный,
А как мой Васька жирным стал?
Мышей он ловит, но как-будто,
Какой-то скрытный педераст.

- А колбасы давал, Акимыч?
- Не. Давал сосиску.
Не жрёть паскуда, очень умный,
Усы ворочит и уходит.

Вот мать твоя, святая дева,
Блины нажарит и суёт.
А этот гость, как очумелый,
Четыре блинчика сожрёт.

У мамки твоей блины знатные,
Я и сам полтора блина только сумею.

Доехали, и на пороге,
Родная матушка моя.
Оделась, чистая в галошах:
- Сынок! Ну что же так ты отощал.

И плачет, ласково целует,
Акимыч бороду чесал.
- Поеду, значит, за бутылкой.
- Акимыч, я уже взяла.

Зашли в терраску не разувшись,
И говорили всё подряд.
Пришёл сосед, и были танцы,
И на гармошке я играл.