Избитые рифмы

Костяшки пальцев сбиты в КРОВЬ...
Душою правит безрассудство...
Переступить через ЛЮБОВЬ,
отринув искренние чувства,
изгнать её из сердца вон
под стоны плачущей гитары,
смогу ли?.. Угол захламлён
в прихожей грудой стеклотары.

...Пройдёт «недельная тоска» —
воспоминанья будут реже...
Но вьются мысли у виска:
как не ступить на грабли те же,
избитых рифм познавши суть,
и дрожь похмельного синдрома
в кипящих венах... Это жуть
всепланетарного объёма...

Натолкнула к написанию этих строк  Творческая мастерская Алкоры:
"Каких рифм нужно избегать". А нужно ли? Тот ещё вопрос...   Вот отрывок из книги Терентия Травника "Записки обыкновенного человека", книга первая.
кому интересно, можете  прочитать, уважаемые читатели.

Александр Блок закрывает век девятнадцатый своим стихотворением «Она молода и прекрасна была...» 1898 года и строфою из него:

Когда же мне пела она про любовь,
То песня в душе отзывалась,
Но страсти не ведала пылкая кровь...
Как сердце мое разрывалось!
 
А Мережковский в «Ослепительной снежности» 1906 года продолжает — уже в ином веке...
 
Только тихо стынет кровь.
И бело, бело безбрежно,
Усыпительно и нежно,
Безмятежно, безнадежно,
Как последняя любовь!
 
Валерий Брюсов был настолько пленен этой темой, что упомяну здесь только самые известные его произведения и, безусловно, это «Я» 1899-го; «Sed non satiatus» 1912-го; «Юношам» 1914-го; «Умершим мир!» 1914 года. Читайте, и вы всё это найдете! И конечно же, как ни вспомнить легендарное стихотворение поэта «Баллада о любви и смерти», 1913 года. Отрывок из него:
 
Вещает он, воздев ладони,
Смотря, как с неба льется кровь,
Что сказано в земном законе:
Любовь и Смерть, Смерть и Любовь!..
Живой мечтой вы жаждете свободы,
Вы верите в безумную любовь,
В вас жизнь бушует, как морские воды,
В вас, как прибой, стучит по жилам кровь...
 
А дальше — Константин Бальмонт со своим «Красное»… Продолжаю искать, но теперь уже у Федора Сологуба, ищу и нахожу "любовь" и "кровь" в «Моей усталости выше гор» 1902 года:
 
Моя усталость выше гор, во рву лежит моя любовь,
И потускневший ищет взор, где слезы катятся и кровь.
 
И вновь у Сологуба, но уже в 1904 году, в «Жестоких днях»:

Ожиданья дни жестоки. Истомилася любовь.
На враждующем востоке льется братцев наших кровь.
 
А вот и снова женщина! Теперь эта рифма у Зинаиды Гиппиус в её «Овне и стрельце» 1907 года:

И алый гиацинт — его огонь и кровь.
Приемлю жребий мой: победность и любовь…
 
Не спешу и возвращаюсь к Блоку, но только уже в другое столетие — в век двадцатый! Удивительно тонкий и лиричный гений в понимании любви, Александр Блок пишет в 1911 году своё стихотворение «Когда ты загнан и забит», где опять соединяет "любовь" и "кровь" — две перекладины великих смыслов:

Узоры на стекле фонарном,
Мороз, оледенивший кровь,
Твоя холодная любовь -
Всё вспыхнет в сердце благодарном…
 
А тремя годами позже, в 1914-м, восклицает:

Я - Гамлет. Холодеет кровь,
Когда плетет коварство сети,
И в сердце - первая любовь
Жива - к единственной на свете.
 
Он же — в «Скифах», но уже в 1918 году:

Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжет, и губит!
 
А перед этим, чуть ранее, пылкий влюбленный, златокудрый, наш с вами Есенин Сергей признается в «Исповеди самоубийцы», написанной в 1912-13 годах.

Своею гордою душой
прошел я счастье стороной.
Я видел пролитую кровь
И проклял веру и любовь.
 
И тут же — Михаил Зенкевич в «Быке на бойне», тоже в 1913-м :

И я думал, смиряя трепет жгучий:
Как в нежных любовниках, убойную кровь
И в быке каменнолобом ударом созвучий
Оглушает вечная рифма - любовь!
 
И Осип Мандельштам в своем «Я наравне с другими...» 1920 года:

Тебя не назову я ни радость, ни любовь.
На дикую, чужую мне подменили кровь.
 
Невозможно идти дальше в исследовании столь выразительной темы без женского понимания и видения. Ищу и, конечно же, нахожу! У Анны Андреевны Ахматовой. Сначала — в «Смятении» 1913 года:
 
Наклонился - он что-то скажет...
От лица отхлынула кровь.
Пусть камнем надгробным ляжет
На жизни моей любовь.
 
Далее — в стихотворении «Все отнято...» 1916-го.

Все отнято: и сила, и любовь.
В немилый город брошенное тело
Не радо солнцу. Чувствую, что кровь
Во мне уже совсем похолодела.
 
И, наконец — «В каждых сутках есть такой». 1917 год:
 
И она стучит, как кровь,
Как дыхание тепла,
Как счастливая любовь,
Рассудительна и зла…
 
Не отстаёт от супруги и её муж, поэт Николай Гумилев в «Перстне» 1919 года:

Просто золото краше тела,
И рубины красней, чем кровь,
И доныне я не умела
Понять, что такое любовь.

Проходит четыре года, и в 1921-м Анна Андреевна вспоминает:
 
Как вороны кружатся, чуя
Горячую свежую кровь,
Так дикие песни, ликуя,
Моя насылала любовь.
 
Новое время, новая боль, новые кровь и любовь! В 1923 году Эдуард Багрицкий напишет в своей «Балладе о Виттингтоне":
 
Я заплатил свой долг, любовь,
Не возмущаясь, не ревнуя,-
Недаром помню: кровь за кровь
И поцелуй за поцелуи.
 
Ему вторит Иосиф Уткин в «Ночном ручье», уточняя:

Да, я прожил не играя,
Всё я знал: и плоть, и кровь.
Спой же песню, дорогая,
Про счастливую любовь!
 
Далее Черубина де Габриак в «Чудотворным молилась иконам» 1924 года:
 
Чудотворным молилась иконам,
призывала на помощь любовь,
а на сердце малиновым звоном
запевала цыганская кровь...
 
И снова Ахматова, но теперь уже десять лет спустя в своем творении «Привольем пахнет дикий мед...» 1934 года:
 
Водою пахнет резеда,
И яблоком - любовь.
Но мы узнали навсегда,
Что кровью пахнет только кровь...
 
Как бы там ни было, но все поэты, подобно врачам-анатомам, видят суть, накрепко связывая воедино и кровь, и любовь. Показывая в своих строках их очевидное родство, они оставляют прямое указание на среду существования любви в человеке, то есть на его кровь, и дело не только в непререкаемой рифме, а в чем-то гораздо большем. И это большее основано на прямой связи нашего языка и речи с Богом, связи человеческого слова с Божественным!
«А уж коль не дремлет мука, бередит и гонит кровь, — пишет в 1939 году Ольга Берггольц, - пусть не снится мне разлука, наша горькая любовь», продолжая настроения Иосифа Уткина, решившего вселенскую задачу поэтическим методом, но тремя годами ранее в 1936 году, написав стихотворение «Задала любовь задачу...» :
 
Разошлись... И слезы в горле.
Нет, не слезы — это кровь!
Мы, как дети, просто стерли
Нерешенную любовь...
 
А дальше — и больше, и шире, и пафосней – 1937 год! Ищу и нахожу у Лебедева-Кумача в его «Я на подвиг тебя провожала»:
 
Там, где кони по трупам шагают,
Где всю землю окрасила кровь,
Пусть тебе помогает,
 От пуль сберегает
 Моя молодая любовь.
 
И снова у него, и опять в 1937 году, в стихотворении с названием «В двадцатом году» есть такие слова:

 Где порох и пули, где раны и кровь -
Там сердце сильней вспоминает любовь...
 
Два года спустя мысль мастера подхватывает другой мастер — Илья Эренбург:
 
О горе и о молодости мира,
О том, как просто вытекает кровь,
Как новый город в Заполярье вырос,
И в нем стихи писали про любовь…

В 1965 году, написав " Последнюю любовь", Эренбург продолжил:

Его последняя любовь
Была единственной, быть может.
Уже скудела в жилах кровь
И день положенный был прожит...