Отдай деда

Дед Макар закурил сигарету, глубоко затянувшись. Руки у него слегка дрожали, на душе был неприятный осадок от разговора с женой. Бабка Матрёна всегда была недовольна его поведением. Всё ей было не так. Вот и сегодня, ополоумела из-за того, что дед выпил несколько рюмок вина, завелась не на шутку.
— Мог бы и не курить. Вон сколько тратишь денег на сигареты, почитай половину пенсии, а мог эти деньги на продукты потратить или на чёрный день скопить. Пятьдесят лет с тобой живём вместе, и ты всегда с бутылкой. Не прожила жизнь, а промучилась с алкашом, — бурчала бабка.
— Матрёна, ну хватит тебе, успокойся. Какой я тебе алкаш? Всю жизнь работал для семьи, дети у нас взрослые. Образование хорошее получили, разлетелись кто куда. Живут они семьями хорошо и счастливо. Дом мы с тобой построили большой, добротный. Выпивал только по праздникам. Не могу, да и не хочу отказывать себе под старость лет в удовольствии выпить рюмку вина и выкурить сигарету. Сколько мне пожить ещё осталось, может сегодня или завтра последний день будет. Пенсия у меня хорошая, нам с тобой разве не хватает этих денег?
— Вон как ты рассуждать стал. Отказывать он не хочет себе в удовольствии. Собирайся и уходи из дому, чтобы глаза мои больше тебя не видели.
— И куда же на ночь глядя я пойду?
— Куда хочешь, туда и иди.
Дед Макар посмотрел на свою старуху, и ему стало обидно, что ради чего он терпел столько лет эту сварливую, склочную бабу. Хлопнув дверью, вышел во двор, бабка поспешила за ним. Когда дед вышел за ворота, она защелкнула калитку на щеколду.
— Проваливай. Ничего, на лавке ночь поспишь, поумнеешь, — и она пошла обратно в дом.

Вечерело. Дед сидел на лавке и вспоминал прожитые годы, поймав себя на мысли, что ничего хорошего в ней и не было. Мимо него проходила бабка Никаноровна. Увидев деда, поздоровалась.
— Макар, ты, наверное, кого–то ждешь на ночь глядя?
— Нет, — ответил он.
— Тогда чего сидишь в одной рубахе, прохладно стало под вечер?
— Матрёна меня из дому выгнала. Иди мне некуда, вот и сижу на лавке, жду, когда она оттает и позовёт меня обратно. Уже не первый раз коротаю время на улице.
— Знаешь, что Макар! Пойдём ко мне. Я на тебя давно поглядываю, ты трудолюбивый, не буйный, хороший мужик. Борщом свежим тебя накормлю, да и наливка из малины уже выигралась. Пойдём, я тебя никогда не выгоню. Мой муж десять лет назад как помер, вот с тех пор и коротаю век одна.
— Да как же я пойду, у меня даже одежды нет. Одни штаны на мне и те старые в заплатках.
— Не переживай, у меня два сундука с барахлом от Ивана остались и много вещей новых. Приодену, согрею, да и мне старость коротать не скучно будет вместе с тобой.
Дед Макар посмотрел на своё подворье, задумался.
— Никогда не думал, что на старости лет могу поменять уклад своей жизни.
— А чего тут думать? Решайся.
— Ты мне тоже давно нравишься, но виду никогда не показывал.
— Вот и хорошо, значит поладим, — и она подхватила деда под руку.
Никаноровна накрыла на стол. Достала малиновой наливки и налила полные рюмки.
— Макар, пройдет время, и ты забудешь свою сварливую старуху. Давай выпьем за нас, чтобы мы заботились друг о друге, и наша с тобой старость была нам в радость.

Бабка Матрёна открыла калитку, громко сказав:
— Макар, иди домой, прохладно уже, а ты в одной рубахе, — но ответа не последовало.
Она позвала его вновь. Тишина. На лавке, где обычно всегда сидел дед никого не было. Бабка Матрёна не на шутку встревожилась. Она всматривалась в темноту улицы, но нигде деда видно не было. Ночь Матрёна спала плохо, прислушивалась к каждому шороху. Ведь впервые она спала одна в доме. Рассвело. С первыми петухами бабка кинулась искать Макара. Прошлась до конца улицы, заглядывая через забор во двор каждого дома, как до её слуха донесся стук топора. Кто-то с утра колол дрова. Подойдя к подворью Никаноровны она увидела, как её дед колит дрова. С минуту она соображала, как такое могло случиться и почему он не дома. Потом до неё стало доходить причина его отсутствия и она стала стучать в калитку пытаясь её открыть. Крючок слетел с защёлки и она зашла во двор, но ей путь преградил крупный кобель по кличке Полкан, злобно рыча. На шум вышла Никаноровна.
— Ну, и чего тебе здесь спозаранку надо?
— Ах ты потаскуха старая. Не нагулялась ещё? Отдай деда.
— Вот тебе, а не деда, — и она скрутила ей дулю под нос. — Ты его выгнала, бросила, а я подобрала.
— Да я тебе волосы сейчас повыдираю.
— Смотри, чтобы я тебе их не выдрала. Уходи от двора, а не то собаку спущу, — и она взялась рукой за ошейник Полкана. К ним подошёл дед Макар. Одет он был в новые брюки, рубаху, на ногах красовались хромовые сапоги.
— Макар, ты чего это удумал? Иди домой, — с дрожью в голосе сказала Матрёна. — Что люди скажут?
— Да, пусть, что хотят говорят. Мне здесь хорошо. Вчера я принял решение изменить свою жизнь. Так что, не ищи со мною больше встреч. Прощай, — и он повернулся и пошел в дровяник колоть дрова.
— Макар, а как же я? На кого ты меня бросил? Вернись. Не хочешь слышать меня? Ну, так знай, назад можешь не возвращаться. Кобель старый, — она повернувшись пошла к себе на подворье.
 
Первое время дед Макар переживал за Матрёну, всё–таки привык к ней. Но, как говорят: время лечит. Всё у него в жизни складывалось хорошо. Никаноровна была доброй, отзывчивой, с большим сердцем, настоящая женщина. У неё никогда не было чёрных мыслей.

Матрёна так и не обрела покой в своей жизни, когда осталась одна. Она была готова отдать всё, чтобы вернуть деда обратно. Бабка часто приходила к подворью Никаноровны и подолгу стояла, заглядывая во двор, окна, в надежде увидеть Макара. Её сердце сжималось от безысходности, что она осталась одна и никто о ней больше не позаботится, не скажет теплого, ласкового слова.
— Так тебе и надо дура старая, — услышала она себя. — Вся твоя злоба вернулась к тебе. Никому ты больше не нужна.
— Никому, — согласилась она с собой и утерев слёзы уголком платка, побрела к своему дому.