Осознание

Осознание Своей Предназначенности, понимание,
что я — для Чего-то, Знаки, посылаемы мне непонятно кем,
которые для окружающих не имели бы абсолютно никакого смысла,
но закрепились навечно в моей памяти, Памяти моего Детства,
до сих пор звоночками колокольчиков тревожат меня.

Вот мальчишки взбегают на пригорок железнодорожного тупика
и все устремляют свои взгляды ещё выше — к Небесным Светилам,
Ярким Звёздам на чёрном и прозначном таджикском небосклоне,
любуясь Созвездьями Большой и Малой Медведицы,
Полярной Звездой, и кто-то спрашивает:

— А куда прилетишь, если лететь прямо-прямо? —
И я, совершенно не понимая, откуда вдруг взялось во мне
это Удивительное Откровение, не задумываясь, сразу, говорю:
— Если лететь прямо-прямо, долго-долго, далеко-далеко,
то прилетишь обратно, но с другой стороны!

Я сажаю фасоль, а потом рассматриваю её проросшею,
и не понимаю факт чуда: вырастают корни и зелёные лепестки.
Я пробую горьковатые листья морковки, киндзу и петрушку,
и не понимаю, как эти бездушные растения превращаются
в меня, в мой дух, совершенно бестелесный.

Я взмываю во сне над своим домом, своим садом,
и хотя уже нет посаженной вместе с отцом нашей тополиной аллей,
но я вижу её совершенно явственно сверху, я могу летать, ускоряясь
без всякого напряжения, я могу парить, зависать, пикировать,
и для этого мне не нужно прилагать особых усилий!

Матушка вдруг недовольна мной: — Твой старший брат
умел читать уже с пяти лет, тебе же в сентябре идти в школу,
а ты ещё не научился? — И я вытащив круглый столик в сад
всё лето, при сорокоградусной жаре,  учу наизусть Букварь
почти самостоятельно, лишь иногда спрашивая.

Моя Первая Крутая Учительница, понимая, что
Таблица Умножения пригодится на всю оставшуюся жизнь,
на последнем уроке говорит:  — Кто напишет по памяти
Таблицу Умножения всего пять раз, может идти домой,
кто не сможет, останется на следующий урок.

На первом уроке пения она вызывает меня к доске:
— Спой любимую песню! — и я пою:  «Орлёнок, Орлёнок,,
Взлети в поднебесье…» — мой голос звенит чистым ручейком,
и я так проникаюсь историей песни, образом Орлёнка, что
слёзы катятся по щекам, и учительница обнимает меня.

В пионерском лагере ещё перед школой я выбираю песню
Карелия: «Долго будет Карелия сниться, Будут сниться с давних пор
Остроконечных елей ресницы Над голубыми глазами озёр» —
и старший пионервожатый подходит ко мне и говорит,
что у меня удивительный голос и хороший вкус!

Взлёт моей души над моим телом во время операции
только усилил, утвердил окончательно ощущение и понимание
некой предназначенности. Определённости того, что я пришёл
в этот мир совсем не напрасно, более того с какой-то
пока ещё не понятной, но явной целью.