Перо кровавое в поту

За стенкой музыка играет
звучит какой то марафон…,
балета тени в сердце рая,
бьёт однозвучно в рёбра фон

Здесь плоть под музыку Вивальди
под звуки скрипки в небеса,
сакральны запахи лаванды,
спешат в кровавые леса.

Где Дон Кихот, о даме сердца,
где мельницы враги Христа
и звуки в обрамленьи терций,
у Росинанта в плеть хвоста.

Везде от века параллели,
славянский бой, бой от плеча,
мозги забили интер- мели
и отголоски палача.

Трещат чубы, прокляты дети,
война, могилы и кресты,
в ночной зубастый свет ракеты
лукаво вписаны посты.

В жар дня былинка шевельнулась
глаз ищет цель, а тут крыла,
меж трав случился закоулок,
где бабочка без сил плыла.

А сосны в музыку печали
ей в след послали скрипачей,
басы её с землёй венчали,
последний взмах уже не чей.

Мой колкий куст, солдатам зависть,
я снайпер, доктор помолчи,
мой палец может точку ставить,
в ухмылку вставлены ключи.

Я жизни раб, смерть на базаре,
торгуется моя душа:
“двоих не ставь пред образами,
мой Аполлон, врагам не - ша.”

Чужие мысли перемою,
свои на краешке бойка,
переглянусь с ночной совою…,
апостолы…, в рай молока.

А с неба иглы золотые
теплеет сжатая рука,
в сознаньи вкрадчиво родные
с похабной песней петуха.

Не спи, противник тоже дышит,
горячий пот с его виска…,
сквозь землю это слышат мыши,
а ты забылся у соска.

Как трудно ночью не лукавить,
когда у членов вдруг напряг,
к любимым тянутся забавы,
прости затопленный Варяг.

Упала мошка, в ухе глухо,
кусок свинца летит сюда,
ах это мокренькое брюхо
щелчок…, а пуля как вода.

Проснулся в миг, на автомате
по вспышке вдарила рука,
от туда крик на русском мате,
точны по матушке верха.

Глаза луны на сковородке
застыв в улыбке озорной,
глазунья плавает на водке…,
за полночь, прочь, теперь в отбой.

Зачем вы мельницы крушили,
язык и русскую строфу,
чернила дрогнули в горниле,
перо кровавое в поту.