Летом читал поэта Летова

Под сенью осени ещё до сентября
Гражданское общество без гаража
На огородах дач вдали от города
Могилами картошки мило огорожено
От пыли философской
мыслей будущего дня.
Вселенная  - всей ленью,
Испытывая Лениным
У дачников терпение,
В победу коммунизма-урожая
Обещанного свято веря,
под властью на полях сражений
Капиталиста-сорняка.
Ростками проросло
Патриотизма семя
Взошла багровая заря
Лучами преданности лица меряя.
А будет ли война?
Собаки где-то воют
На западный железный ветер
В ответ вопросам вечным
В тиши не нам.
Но запах нефти в тишине
Вдыхает народное вече,
Молчания чистосердечного строя храм
С восторгом поклонения и дружно вместе
под гром разочарования аплодисментов
От погрома ложных ценностей,
Который единогласно приветствует
огромная наша страна
На зло сомнению о врагах.
Август - не римский император Цезарь,
А русский месяц – терминатор
Приходит, чтобы лето улетело
В память сентября, как пуля,
Уничтожая прошлый месяц
Буквально и в натуре,
Очей очарованья - для.
Цена картошки у-ля-ля!
Ещё недавно которая кусалась,
Как пчелы в начале августа,
чей вскрыт для мёда улей
Упала! Вуаля! На рубль.
инфляция фантазии и так уж постаралась
Собрать мечтая с сотки три мешка.
Стагнация температуры возрастала,
Но в теплице родины нашей - ура!
Стабильно ровной оставалась
и теплилась надежда для импортозамещения
 конечного,
Но без Китая с кормчим у руля.
Ведь все идёт по плану?
Даже неизбежность выбора плана
Долгосрочного планирования.
Идиот! Природа мне истошно закричала
Названием романа Достоевского не зря,
Когда я верил в алгоритмы человечности
И собирая по крупицам добродетели
Из огурцов и помидоров урожая,
Мечтая накормить им человечество,
Чтоб мир для следующей войны скорей настал.
А лучше бы внимательно
Статистику экономическую
Вместо обеда голодными глазами прочитал.
Ведь наша жизнь подвержена
Законам справедливости и честности,
Как Карл Маркс однажды написал,
Когда нам  ниспослал бесчеловечно,
Но с надеждой тяжелый труд свой «Капитал».
А  солнце фотонит с жадной щедростью
Для всех бессмысленно и чересчур беспечно
Небесной печью, но
Греет уже медленнее, чем осеннее пальто.
Законы энтропии – здравого смысла бессмысленнее.
Зато термоядерный синтез, увы  не вечен.
Остынет как чайник когда-то тоже конечно,
Без божественной руки,
Чей перст жмёт нежно ON
Время от времени.
Но OFF или ВЫКЛ - Must die
Тоже необходим безумству мира переча,
Таким уж чайник бог создал.
Без равнодушия – стали бы равны души,
А зачем тогда ад или рай?
Послушайте, тепло - не в людях, а в дровах.
Изрек дровосек снисходительно и просто душно.
Очередное дерево впопыхах,
В джоули обратив на днях простодушно.
А ещё говорят,
Что можно сгореть от любви,
Как птица Феникс восхитительно
Из пепла чувств обратно в прах.
Самому превратиться в дрова,
Словно чувств-драйвера,
Нам такие инсталлировали с рождения,
Чтобы для поэтов работа всегда была.
Поэтому  забвение - заботливый дровосек
Топором милосердия
Работает без устали с усердием,
В морг памяти свозя за пару сек:
Гражданское общество, состоящее
Из граждан бесконечно разных:
Дворников, художников, инженеров
Менеджеров и старших менеджеров среднего звена!
Из всех нас,  в общем.
Включая власть и президента,
Даже служителей религиозных церкви.
На дачах в теплицах, среди урожаев солений
И варений сладких, как на свадьбе теща,
На протяжении ста столетий
Становимся логично все - мы одинаково нефтью,
Джоулями балуя будущие поколения,
Тепло им своё даря.
Канув в лето,
Превращаясь в буквы
Воскресаем в стихах,
Как птица Феникс
Из пепла обратно в прах.
Значит ли это,
Что стихотворения,
Являясь продуктом творчества
И вдохновения,
Переживут всех нас?
Как рукописи не горят,
Даже пропахшие керосином времени.
Ведь органика опять станет нефтью,
А мы из неорганики превратимся органично
Опять в стихотворение!
Стремясь остаться вне тления,
 стать ссылкой циклической в интернете,
Ну, или хотя бы мемом модным и современным
На кладбище ума,
В долине юмора тени.
Вызывая чувств трение
О  труп поэта болтливый – труб ангельских пение,
Чей рупор молчаливый до сих пор
Раздаётся рта прапора сильнее
И солдатского юмора грустнее.
Ведь, литературная память, как генетика,
Передаётся через поколения.
Думал я летом, когда
Страдал от творческой лени,
Читая поэта Летова,
Который в ГрОб сходя,
Меня на размышления благословил.
Пока термоядерный синтез,
На первый взгляд рассеянный,
Моё близорукое зрение
Вдруг смыслом бытия намеренно
И мудро ослепил.