Резня в моей церкви близ нестерпимой веры

Ножи мечутся по иконам,
Кровь растворяется в святой воде,
Вроде пять секунд назад было спокойно,
Но время не пытается спасти живых в беде.
Они столько жестокости увидели,
Они, походу, больше не распробуют покой.
Невинные тактично лезвия их смерти приняли,
Как будто в них прожгли тепло перед мольбой...

Разрезать тушу пополам,
Потом налить все стоны, боли,
Немного загорятся тонны соли,
И снова обожжётся Господа спина...
Потом зажечь все ипостаси, догмы,
Чтобы не смог я больше поглядеть
На них вживую. Значит ли, что песни мёртвых
Я послушать просто недостоин?

Святые земли оскверняют все герои,
Которые небрежно перестанут
Трогать ту невинность, что в неволе
Руку Бога бездыханно не достанет...

Какая разница, вспороли ли тебе живот ножом, или ты сам вспорол его,
Если ведь Он не сможет не смотреть на это?
Он отправляет всех, откуда выбраться возможно,
Только если разум твой воспрянет вновь...

Эти...люди-тени, что вспороли мне живот. Они вспороли всем, кто в церкви был.
Бог не мог тогда спасти, он процессом наслаждался.
И весь тот гневный разум, что в церкви так бестактно умер,
Понемногу в неизвестном нами мире возрождался...

Они верят до сих пор,
Они верят в то, что всё это закончится.
Вера нестерпима и сладка,
И кровь внезапно с гулом тронется..
Вера - слишком долгое отчаянье,
Перетекающее по смертнику, вдоль
Нетерпимости, радости жизни.
Сплетение смертного воспрянет и достанет до конца сингулярности. 
В путь!