в открытом финале

  Дождь совращает изнанку плаща.
Небо по крышам стучит каблуками. Только тебя научилась прощать [лучше иные бы не привыкали]  Так, выходя за пределы строки, ставя на кон избирательность смерти, каждая осень звучит вопреки, новые рифмы готовя в конверте.
 
  Будь моим раем.
Позволь отрицать — наши границы почти невесомы. С кем я играю? Не помню лица. Антигерой был не мной нарисован. В женских эскизах натура свежа: тонкость прощаний, восторги оваций. Повод напомнить о том, что душа есть в каждой осени.

Повод взорваться так предсказуем — избыточность чувств. Ревности вкус отвратительно сладок. Ты понимаешь, о чём я молчу, путаясь в бархате порванных складок. Право — не верить. И право — не знать до рубежа, до озноба касаний. [В антигероях важней новизна, как бы банально о них ни писали]

  Ты не банален.
И это влечёт жать до упора и мчаться по встречной. Сдаться, поддаться, уткнуться в плечо, врать, что любовь может быть безупречной.

  Это и есть — предначертанность мук. 
 Новой палитрой дожди заиграли. Осень всегда неподвластна уму: непостижима в открытом финале. Что за плечами?
И что впереди? Город страдает случайной простудой.

Ты мне выносишь досрочный вердикт — я возвращаюсь к тебе неподсудной.