Августовская гостья

И вот вошла.
—  Все пустяки, все вздор!
Смеялось все, цвел воздух, пах ромашкой,
Стол прохромал к окну, роняя чашки,
И на окне возник цветной узор
Калейдоскопный. А она — смеялась!
Трезвонили звонки, стучали в дверь,
Мелькали за порогом тени вальса.
За дверью – никого, нет, кроткий зверь
Мерещился все. А она – смеялась!
Дышали стены негой и теплом,
Взмывали шторы, рвался вверх балкон.
Скрипели половицы, пыль вздымая,
Кругом цвела весна, все было маем,
А время было август, день второй.
Я знала, за окном дождь и покой,
Но что ей — наша бренная реальность?
Вошла, и вот:
— Все пустяки, все вздор!
Рыдала флейта. А она — смеялась!
Картины пели звонко, в унисон
Наивный пламенный хорал. Какой-то сон,
Обернутый прозрачным флером вальса,
Смешно и чинно на ковре растанцевался,
Как будто это не ковер, а графский двор.
Она сказала мне:
—  Все это вздор!
А юноша, синеющий глазами,
Чьи пальцы знают струны и чей взор
Не потерял небесного признанья,
Не станцевать ли с ним тебе гавот?
И вот уж тень твоя скользит и плачет,
И день календарем не обозначен,
И шторы снова просятся в полет
Вслед тени, исполняющей гавот.
Она смеялась, плакала гитара,
Тень юноши, являясь, исчезала,
Играли клавиши фоно в слонов и мавров,
Лавровый лист цвел благородным лавром.
Но я сказала:
—  Его нет. Есть август.
Для чуда — поздно.
А она —  смеялась!