Чуткин

Бестолковая влажная листва болтает что-то на своём майском языке. День смотрит в распахнутое, белое от света окно. Чуткин сидит на задней парте. Спины одноклассников торчат перед ним живой стеной. Ничего не болит. Историк то журчит, то громыхает о чём-то. Когда твоя фамилия начинается на Ч, тебя вряд ли вызовут к доске до конца урока. Ничего не болит. Совсем. Так бывает, если ты отдал сердце. Чуткин отдал его давно. За её голос, за русые волосы и самые светлые глаза. Сердце видело, как сегодня она проснулась и умывалась. Оно знает о том, что её не будет в школе. Она стоит на трамвайной остановке, и листва болтает с ней на своём майском языке. Воробей отбивает на асфальте чечётку. Сейчас трамвай откроет двери, выпуская толкающихся пассажиров.  Вместе со школьным звонком под крики историка и учеников Чуткин ныряет в окно первого этажа. Чуткин летит к остановке…
– Забери… его… – её голос звучит почти сдавлено. – Забери своё сердце. Я больше не могу думать не свои мысли.
Чуткин кивает. Он смотрит на покрасневшие белки её светлых глаз. Его пальцы становятся холодными, как иглы. Снова болит. В груди бьётся, как раньше. Он берёт её руку.
– Пойдём?
Чуткин видит прообраз улыбки на самом красивом лице.

А листья, – чтобы им провалиться! – не умолкают.