Баллада о дожде

Я ступал по горячему камню;
Спотыкался, но не был я слаб,
И подумал я, точно как Каин:
Наступает час страшных расплат.

Наблюдал я, как день, словно ящерица
С перебитым судьбою хребтом,
По проспекту июльскому тащится,
Обжигая прохожего ртом.

Да, горячего полдня дыхание
Обнимало и гнало вперед,
И казалось большим расстояние
От камней до небесных ворот.

Пахло сладкой корицей и патокой,
Равнодушно лежали мосты,
Дом обычный казался мне пагодой,
И приятно кивали цветы.

Сердце мучилось без наслаждения,
И от солнца слезились глаза,
И желали они развлечения,
Не хотели смотреть в небеса.

Но в груди, не поддавшись безверию,
Я почувствовал вдруг холодок,
Я увидел вдруг тучи сомнения,
Путь до неба не так уж далек.

И заметил я страха парение:
То, что, может, не видел народ.
Наступление, туч наступление
Мои мысли толкало вперед.

В небесах собиралась гроза.
Чем-то стали заботы все мелким.
Видел я: стали мертвыми стрелки,
Что показывали три часа.

Слышал грохот я как от снарядов.
Видел я: люди в небо глядят.
Стало сердце чему-то вдруг радо,
Стал счастливее серый мой взгляд.

Небо темное, ты проплывало
Над моею иссохшей душой.
Словно траурное покрывало,
Проплывало ты над мостовой.

Тучи плыли всё ниже и ниже:
Прекратился в душе суховей,
Стало небо роднее и ближе,
И в груди застучало сильней.

В небесах сильный грохот раздался,
Люди страшный услышали гром;
Как-то странно народ улыбался,
Пробегая проспект босиком.

Утомленный, и мокрый, и дикий,
Как вслепую, и без головы,
Занырнул я в потоп тот великий
С криком: «Господи, благослови!»

А потом, кожей чувствуя холод,
Полуплыл, слыша стук в голове.
Выходил из потопа я в город
По спасительной милой траве,

Где народ отдыхал молчаливый…
Удивленный, как серая мышь,
Он смотрел на меня и пугливо
Слушал капли холодные с крыш.

Как увидел я берег свой милый,
Задышала спокойнее грудь,
Но какая-то черная сила
Удлиняла тяжелый мой путь.

Островок за спиною остался;
И один я с мечтой в голове,
Словно воин, к себе добирался
По камням, по песку, по траве.

Я вернулся домой молчаливый,
Майку мокрую всё теребя,
И услышал я голос сонливый:
«Да ведь не было вовсе дождя».

24 июля 2009