В тридевятом царстве

                Время мглою небо кроет.

Там истин ищут, где светло, –
под фонарем. Не повезло.
И тянут, тянут баржу-жизнь,
не разгадав причины тризн.

Там всюду слышен скорбный стон,
что песней, говорят, зовется
(пока не превратится в рев,
не всякий же в толпе – Иов).
Там, чтоб попить, идут к колодцу,
а чтоб поесть, копают гряды,
и спины гнут, и хлебу рады;
бесплатно собирают хворост,
а врач вдали, и длится хворость.

Там ближе к телу пять рубах,
под ними – пот, тату и страх,
сковал он многих черным льдом,
его бы растопить потом, –

мечта, мечта! Спросил бы кто:
– За что не глядя жизнь отдашь?
Услышать бы такой ответ
(ей-богу, выглядит как бред):

– За то, чтоб всякий ералаш –
как дым… чтоб смех детей… и чтоб
бок о бок жлоб, простак и сноб,
и чтобы не было войны!
(Ох, в пафос, кажется, снесло.
Чур, чур меня! Суши весло!)
– Краснело чтоб людьё, не реки,
А мы бы стали ЧЕЛОВЕКИ.