Туристы

     Коричневый микроавтобус, как раздувшийся бегемот, медленно пробежал мимо высокого столба с прикрученной к нему небольшой прямоугольной синей жестянкой с еле различимой, слегка потёртой надписью: «Окакиевск 12».
     Спустя 10 минут стало видно небольшое озеро со сгорбившимися по его берегу старыми ивами, опустившими свои длинные седые волосы в прозрачную воду. Кое-где, ближе к земле, плавало несколько листьев кубышек с желтеющими между ними цветами-чашечками.
     – Наконец-то доехали, – громко проворчала вылезшая первой из общественного транспорта симпатичная девушка лет 30-ти с фигурой Будды и короткими рыже-розовыми волосами, одетая в зелёный брючный костюм.
     Следом за ней вылезли ещё несколько девушек и парней, крашеных брюнетов и брюнеток, в чёрных джинсах и разного оттенка коричневых свитерах. На фоне последних первая казалась только что распустившимся лотосом среди прочей неприметной флоры.
     – Одно радует: природа здесь красивая, – буркнула девушка-лотос.
     – Добро пожаловать в нашу обитель, меня зовут Артём, прошу следовать за мной, – спокойным, ровным тоном проговорил встретивший группу туристов человек лет сорока в тёмно-сером подряснике.
     Парень, последним вышедший из микроавтобуса, спросил у встречающего:
     – А почему у вашего городка такое странное название?
     – Существует несколько версий насчёт его происхождения. Согласно первой, городок построили рядом с нашим монастырём, основанным отцом Акакием, первым его настоятелем, учеником самого Сергия Радонежского. Вторая версия, которая больше разошлась среди мирян, говорит об одном нелепом происшествии, случившемся, когда к этому месту подъезжала карета Петра Великого, в которой он находился со своей фавориткой Марией Гамильтон. Она в это время кушала солёные огурчики со сметаной. Ну, и результат был соответствующий, о чём при дамах лучше не рассказывать. В итоге за испорченную карету императора её и казнили, а голову заспиртовали в одной банке с огурчиками. А народу сказали, что за прелюбодеяние и воровство. Вот так Пётр и дал название этому месту.
     – Фу, какая гадость, – фыркнула рыжая девушка.
     – Но есть ещё одна более поэтическая и приятная версия. Она говорит о том, что мимо как-то проезжал сам Гаврила Романович Державин и сложил о нашей природе стихотворение «О, какие ивы чудные в этом селении».
     Окакиевская обитель встретила прибывших птичьим пением и шелестом листьев, шептавших другим деревьям о новых гостях. Прохладное июньское утро перетекало в такой же прохладный день. Местами цвели яблони с удивительными розовыми лепестками, издали напоминавшие  сакуру.
     – Ну, прямо в Японию попали. Щас выйдем к горе Фудзи, а там нас встретит лягушка Басё, – громко пошутила девушка в зелёном костюме. Её спутники тихо захихикали.
     – А вы монах? – спросил Артёма парень, который интересовался названием городка.
     – Нет, пока послушник.
     – А меня Сергеем зовут, а эту крашеную – Вероникой. Она на востоковедении училась с моим братом. А у вас настоятель очень строгий?
     – Нет, не особо. Любит пошутить и часто выкидывает всякие штучки, о чём потом послушники анекдоты слагают.
     В это время Вероника шла и, не обращая ни на кого внимания, напевала один из хитов Хатсуне Мику, имитируя её писклявый голос.
     – Прошу, проходите в трапезную, с дороги надо подкрепиться, – обратился Артём к группе туристов.
     На уложенном квадратной бежевой плиткой полу стояли в ряд четыре длиннючих деревянных стола со множеством стульев по обеим сторонам. Гости расселись по свободным местам. В помещении уже находилось и обедало несколько послушников.
     – А вон там сидит настоятель, – Артём указал Сергею на маленького скрюченного старичка с пепельного цвета бородкой, одетого в чёрную рясу, который внимательно стал рассматривать пришедших.
     – У моей одноклассницы, медсестры, на свадьбе такое же меню было, – громко проговорила Вероника. – О, и рассольник со сметаной вижу! Хорошо, что Петра по близости нету. Небось, нас и не заспиртуют. После огурчиков.
     Остальные гости, посмеиваясь, тоже стали громко разговаривать, обсуждая окружающую обстановку.
     Тогда до этого сидевший тихо старичок встал изо стола, приподнял левую руку, зажав между пальцев кусочек хлеба, и так же громко произнёс:
     – О, Господи! Пусть эта плесень на корке станет мне манной небесной, – и, перекрестившись, быстро сунул кусок себе в рот и проглотил.
     Вокруг воцарилась полная тишина. Туристы стали с опаской разглядывать наставленные блюда. И, наконец, убедившись в их съедобности, молча продолжили трапезу.