Воробей

 

На дворе было начало двухтысячных. Только что закончились девяностые,  юность поколения семидесятых. Мексиканские сериалы, немецкие порнофильмы, американские боевики, ужастики, мультфильмы и биодобавки  стали неотъемлемой частью повседневной жизни. Всё это нас не сломило. Видимо заложенный с самого детства стержень оказался не так уж плох. Так и жили. Работали, влюблялись, дружили, гуляли. Работали так, что советский гражданин Стаханов остался бы доволен, правда с отсутствием гарантий государства, но с комсомольским задором.
Среди всей этой молодецкой суеты я какой-то привычной, северной зимой почувствовал недомогание. Сердце временами стало куда-то торопиться.
Давление падало, силы пропадали. Думалось, что пройдёт и так, но мой природный, не пуганый ещё оптимизм, не сработал. На первое обследование лёг в городскую больничку в посёлке Шудаяг, недалеко от родного города Ухта. Палата на 4 человека в кардиологическом отделении, запах медикаментов, плов из  перловки, соседи ещё моложе меня. Друзья сразу же притаранили пачку риса.  Конечно, для смеха, варить его было негде, а они не умели. Видимо, как оберег для корейца и стимул для выздоровления. Надо сказать, - сработало, помню до сих пор. Так мы шутили. Со смыслом, не зло.
Было немного тревожно, хотелось поскорее вернуться к привычной жизни.
Соседи мои, трое молодых людей, видимо давно знакомых друг с другом, постоянно пили водку. Им её приносил полноватый санитар, дежуривший на этаже. Я перечитывал Мастера и Маргариту.
За стенами трещал лютый мороз. Это когда от собственного дыхания инеем покрываются брови, ресницы, все мельчайшие волоски на лице и мёрзнут глаза. В палате же было жарко, форточка почти все время была приоткрыта.
В палату залетел воробей. Весь нахохленный, он встрепыхнулся, радостно чирикнул и начал нарезать круги, приведя в крайнее возбуждение моих соседей. Форточку закрыли, капкан захлопнулся. Через некоторое время воробей был пойман. Гогочущая компания решила "согреть" нежданного гостя своим пойлом. Нашли шприц, залили в клюв, потом дали запить воды. Воробей захмелел мгновенно. Судорожный взлёт, хаотичный полёт выброшенного фантика в питерском дворике и аварийное приземление на кровать без выпущенных шасси. Он вёл себя, как обычный надравшийся с получки мужик. Полз, вспахивая покрывало клювом, помогая крыльями, опростался. Только что не горланил песни. Потом затих и, кажется, захрапел.
Через некоторое время бедолага, к несчастью своему, проснулся.
Его собутыльники и по-совместительству, мучители, решили его опохмелить. Я почувствовал скорую смерть. Ещё одна доза прикончила воробьишку.
"Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер".
- Вот и воробей не знал, -подумал я.
Троица мучителей затихла было, но ненадолго.
-Теряем, мы его теряем -начали кричать они в три горла. Старший из них взял почившего воробьишку в ладошки и побежал в коридор.
Так и бегали они, пока не устали.
Вот такая история случилась с решившим погреться воробьём в один зимний день по сценарию Воланда.