Они такие, какими мир позволяет им быть... Джокер

Это мы их такими сделали.
Нет, не я. И не ты, читатель мой.
В нашем обществе их где-то предали.
Или кто-то в них бросил окурок свой.

Это им сквозь глаза вырезали
Смерть их близких на чуткой груди.
Это их били, рвали, пинали.
Вытирали о них сапоги.

Это им исковеркали душу,
Что впитала последствия зла.
Зависть где-то, а где равнодушием.
Изначально добро что несла...

Это ими вся ненависть впитана
В равнодушие, жестокость и боль!
Это нами они были воспитаны:
Где улыбки от раны сквозь соль!

С той кровавой улыбкой он скалится
И ликует средь полчищ огней!
Где от боли душа та сжимается
И терзает сильней и сильней!

В лихорадочном танце той радости
Только ненависть, боль и крик.
Им не надо уж вашей жалости...
Поздно! Поздно. Отравлен родник.

Они жаждут сеять возмездие!
Им своя боль сладка и растет.
И крушат они милое, доброе,
Но... Не каждый же это поймет!

И таким уже счастье им видится,
В том, чтоб больше людей напоить,
Из источника. Что породили мы.
И не важно, будут ли жить.

Им теперь их поступки так радостны!
Им плевать на морали, закон...
И круша;т они всё сладострастно.
Ни святых для них нет, ни икон.

Они рады любому страданию.
Слезы, стоны - для них это мёд!
Ведь они...из самой боли выросли.
Но не каждый же это поймет!

Где-то мимо прошло равнодушие...
Где-то  чей-то завистливый слог...
Где-то жадное было тщедушие...
И помочь им способный не мог.

А точнее... Лишь не захотел.
Из души пожалел он добра .
А тот так на него смотрел,
И глазами просил: мол, пора...

Силы были уже на исходе.
Перебраживало добро.
Не способный помочь уходит...
Подливая свое ведро...

Наполняя родник равнодушием,
Едкой мерзостью, радостью, злом,
Растворяя в растворе хорошего,
Чередуя пороков ком.

Где-то их за ошибку ничтожную
Били. Рвали. Глумясь правотой.
Издевались, травили, плевали,
Отравляя родник с  чистотой.

Они мучались болью душевною.
Боли тел их не брали давно!
Доброта в них перерождалась,
В абсолютное чистое зло!

Они мучались долго и яростно.
Но...сломались под гнетом оков.
А спасти их могла лишь великая.
И нетленная, и многоликая,
Не чумная. Не дикая, ръяная.
А простая наша... Любовь.