Сарозекская казнь

Часть Азии покорена, в Европу лежит путь.
Одиннадцать туменов по степи идут.
В грезах Чингизхана - полмира  захватить
Овладеть богатством стран, себе Бога  подчинить.

Озябла  осень от дождей, окутал степь туман.
Семнадцать дней идет в степи военный  караван.
К повелителю народов обратился прорицатель,
Не упал пред ханом ниц степной предсказатель:
      
-«Тебе  под силу все победы, ты великий хаган страны.
Тебе прибавят сил заветы  божественной глубины. 
Идя тропою  правовою, тебе прибудет благодать.
Смотри вперед,  над головою  особый будет тебе знак.

Знаком станет облако,   но надлежит его беречь.
(Однако, хан не понял: как облако   стеречь.)
Утратив облако,  утратишь  могучую  силу свою.   
Отвернется Небо от тебя, подвергнет   забытью».

Куда б ни шёл великий Повелитель,
Всюду следовал над ним облачный  хранитель.
Перст его,  знамение, честь,  благословление.
Торжествует Чингизхан пророчества свершения.

Касегулы - стражи хана,   у его седла,
Шли,  также, женщины в обозе - в этом вся беда.
А впереди -  знамение:  тучка белая плывет,
Неся свое благословление,    хагану  силу придаёт.

Успех завоеваний приносила дисциплина.
Запрет рождения детей имел большую силу.
За рождение ребенка полагалась казнь.
В народе-армии привили к этому боязнь.

Законы естества отвергнуты все сразу.
Разительная слава  вскружила хану разум
Кощунство проявил над жизнью и над Богом,
Ради побед военных, считая это долгом.

Путь еще не близок, но подходит вечер
Сооружают  чербии  юрты недалече.
Вешают полотнища, с золотым шитьём,
Вышитых драконов,  дышащих огнём.

На ветру колышутся с вышивкой знамёна: 
Догуланг с любовью  их золотом пошила.
Из дракона пламя вылетает с пасти
Огненный дракон – символ мощной  власти.

В молодости и красоте – кровь горячая
Соединились молодые в тайнобрачии.
Разгорелась их любовь как вулкан
От любви родился сын, с именем Кунан.

Вышивальщицу схватили, пытая, палачи.
Веревками ее связали  тумены – силачи.
Эрдене признался в том, что является  отцом.
Осудили к казни  их неправедным судом.

Веревку   протянули меж горбов верблюда,
Приготовили удавки  для свершенья самосуда.
На одной веревке подвесили влюбленных,
За рождение ребенка жизни лишенных.
 
Пока казнили молодых, забыли о ребенке.
Прислужница Алтун унесла мальчёнка.
Дитя стараясь успокоить, дала пустую грудь.
Хотя бы ненадолго  ребенка  обмануть.

Но свершилось чудо, ребенок   замолчал,
И наслаждался грудью, он молоко сосал.
А впереди, над головой, тучка белая плыла.
Неся дитю благословление,  его к пьедесталу вела.
 
Непостижимое Небо властелину не  подвластно.
Осталось  лишь молиться и Небу поклоняться.
Перед Небом-Тенгри и повелитель  раб
Отвернулось Небо от тебя, бесчувственный   сатрап.