Имя на поэтической поверке. Евгений Рейн

  Известный российский поэт, эссеист, прозаик, сценарист, Евгений Борисович Рейн, родился 29 декабря 1935 года, в Луганске,  в еврейской семье архитектора Бориса Григорьевича Рейна, родом их Харькова, и матери, преподавателя немецкого языка и литературы Марии Айзековны Зисканд, родом из Екатеринослава.

  Отец, старший лейтенант, погиб на фронте в 1944 году, под Нарвой.

  Евгений с матерью, в 1943 году возвратились из эвакуации, в городе Аша, Челябинской области, сначала в Москву, где жили родственники отца, затем в Ленинград.

  В 1953 году поступил в Ленинградский технологический институт имени Ленсовета, но был исключён с четвёртого курса, усмотрели, якобы, нечто крамольное, за участие в выпуске стенгазеты.

  Сталина уже не было в живых, но его атмосфера, неровно дышать, в отношении некоторых советских людей, с пресловутой «пятой графой», осталась, ещё жива.

  Какое-то время Евгений Борисович работал в геологических партиях на Дальнем Востоке, затем смог завершить образование, уже в другом институте – Ленинградском технологическом институте холодильной промышленности.

 Затем, Евгений Рейн, работал на ленинградских заводах, в должностях ИТР. В 60-е годы входил в круг, так называемых «ахматовских сирот», вместе с Иосифом Бродским. Дмитрием Бобышевым и Анатолием Найманом.

  В августе 1961 года, в посёлке Комарово, под Ленинградом, Евгений Рейн знакомит Иосифа Бродского с Анной Андреевной Ахматовой.

  Евгений Рейн получил благословение Анны Андреевны Ахматовой – вместе с Иосифом Бродским, Дмитрием Бобышевым и Анатолием Найманом, входил в знаменитую четвёрку, чьи стихи, великая поэтесса Серебряного века очень ценила.

 Надо сказать, что Иосиф Бродский, (1940-1996), серьёзно говорил, что Евгений Борисович, его учитель, хотя Рейн был на пять лет всего старше, с 1935 года.

 Называя Евгения Рейна, не только своим другом, но и учителем, Иосиф Бродский неизменно подчёркивал:

«На мой взгляд, Рейн наиболее значительный поэт нашего поколения, то есть поколения, к которому я принадлежу…»

  Евгению Рейну не делали биографию, как сказала Анна Ахматова, «рыжему», имея в виду Иосифа Бродского, не окончившего и восьми классов и ставшим пятым, Нобелевским лауреатом с России.

Нобелевские лауреаты по литературе в России:

№1Иван Бунин-1933 год.

№2Борис Пастернак-1958 год.

№3Михаил Шолохов-1965 год.

№4Александр Солженицын-1970 год.

№5Иосиф Бродский-1987 год.

№6 Светлана Алексиевич- 2015 год, первый белорусский и шестой русскоязычный лауреат Нобелевской премии по литературе.

  Но ахматовское благословение отметило и его, Евгения Борисовича Рейна, и биография, в конце концов, получилась.

  Если судить по нынешним читательским рейтингам, то Евгений Рейна скорее « почитают, чем почитывают».

 На сегодняшний вкус его стихи воспринимается как предельно простые, и это правильно.

 Любой эпохе нужен свой «патриарх», Рейн на эту роль прекрасно подходит и, что важно, весьма комфортно в ней себя ощущает.

 Он величественный даже внешне – «лев с петербургской набережной», как его однажды назвал Евгений Евтушенко.

 Евгений Борисович незабываемо читает стихи – однотонное и громогласное чтение слышно во всех концах зала!

  Литературная судьба сложилась таким образом, что о Рейне принято говорить «за компанию» с Бродским.

Сходство с Бродским есть на уровне приёмов поэтической техники, но не поэтического мировоззрения, это видно на примере, стихотворения Евгения Рейна:

«В провинциальном городе чужом,
когда сидишь и куришь над рекою,
прислушайся и погляди кругом –
твоя печаль окупится с лихвою.

Доносятся гудки и голоса,
собачий лай, напевы танцплощадки.
Не умирай. Доступны небеса
без этого. И голова в порядке.

  В то время Евгений Рейн, проживал в Толстовском доме, в Петербурге. В 1971 году Евгений Борисович переехал в Москву. Окончил Высшие сценарные курсы.

  В течение жизни Евгений Рейн был автором свыше 20 документальных фильмов, в том числе «Чукоккала».

Сюжет документального фильма «Чукоккала» такой:

 В своём кабинете в писательском посёлке Переделкино, в своём кабинете, Корней Иванович Чуковский показывает рукописный альманах-альбом, в котором на протяжении жизни оставляли ему свои автографы самые разные известные и не очень советские писатели, художники, деятели театра и прочие знаменитости.

  В 1979 году Евгений Борисович – участник альманаха «Метрополь».

  Альманах «Метрополь» - это сборник неподцензурных текстов известных литераторов, а также авторов, не допускавшихся в «эпоху застоя» к официальной печати:

Владимир Высоцкий, Белла Ахмадулина, Андрей Вознесенский, Юз Алешковский, Евгений Рейн, Генрих Сапгир, Юрий Карабчиевский, Юрий Кублановский и другие…

  Издавали самиздатовским способом – в виде машинописи, первый альманах, тиражом 12 экземпляров, вышел в декабре 1978 года.

  Печатали на квартире, писательницы Евгении Гинзбург, автора романа «Крутой маршрут», которая была родной матерью, популярного писателя Василия Аксёнова.

  Владимир Высоцкий, непосредственного участия в работе над альманахом не принимал, но иногда приходил в «редакцию» с гитарой, задавая при входе в квартиру шутливый вопрос:
  «Здесь делают фальшивые деньги?».
Один из экземпляров альманаха «Метрополь» нелегально вывезли в США, в 1979 году.

  Официальная публикация в СССР, прошла во время перестройки, в 1991 году, 27 июня, издательством «Текст», тиражом 40 тысяч экземпляров.

  Стихи,  поэта Евгения Борисовича Рейна, распространялись в самиздате, часть их публиковалась  и в журнале «Синтаксис».

  Журнал «Синтаксис – публицистика, критика, полемика» - журнал издаваемый в Париже, в 1978-2001 годах, под редакцией писателя из России Андрея Синявского, до №10 1987 года, а затем его жены Марии Розановой.

Всего вышло 37 номеров журнала. В настоящее время не выходит.

  Первая книга Евгения Рейна, «Имена мостов», вышла в 1984 году, с сильным цензурным вмешательством, когда автору было уже 49 лет.

  На формирование поэтического голоса и образности стихов Евгения Рейна, большой влияние оказала поэзия советского конструктивизма, прежде всего: Ильи Сельвинского, и Эдуарда Багрицкого, отчасти Владимира Луговского.

  Евгений Борисович, поздно дебютировал, в официальной печати, но рано вошёл в элитный поэтический круг, был наречён «ахматовской сиротой», печатался в самиздате, переводил стихи Туркменбаши, секретаря компартии Туркмении, объясняя это занятие с истинно рейновским изяществом, мол, «не хватало на пельмени».

  Поэт переводил в большом количестве, и поэтов народов СССР, английскую, индийскую и арабскую поэзию.

  В 1987 году, во время перестройки, Евгений Рейн был принят в Союз писателей СССР.

  В настоящее время, Евгений Рейн, преподаёт на кафедре литературного творчества в Литературном институте имени А. М. Горького, там же руководит поэтическим семинаром.

  В 2000 году поэт принял участие в Мировых поэтических чтениях в Куала-Лумпуре, Малайзия.

  Евгений Борисович Рейн, всегда занимал конкретную общественную позицию, по внутренней политике в стране.

  В 1996 и 2003 году был среди деятелей культуры и науки, призвавших российские власти остановить войну в Чечне и перейти к переговорному процессу.

  В 2001 году подписал письмо в защиту телеканала НТВ.

  В 2022 году подписал письмо в поддержку российского вторжения на Украину.

 За свою плодотворную литературную деятельность и весомый вклад в развитие русской словесности, Евгений Рейн был награждён, следующими премиями и наградами:

 - лауреат Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства 1996 года – за сборник поэм «Предсказание».
 - лауреат Царскосельской художественной премии 1997 года.
 - лауреат Пушкинской премии Фонда Альфреда Телфера. Германия. 2003 год.
 - лауреат Пушкинской премии в области поэзии, 12 июня 2004 года.
 - Благодарность Министерства культуры и массовых коммуникаций Российской Федерации, 15 марта 2006 года, за значительный вклад в развитие российской литературы и по случаю празднования Всемирного дня поэзии.
 - лауреат премии «Поэт», 2012 год.
 - орден «За заслуги в культуре и искусстве», 19 октября 2022 года, - за большой вклад в развитие отечественной культуры и искусства, многолетнюю плодотворную деятельность.

 О российской национальной премии «Поэт», следует сказать дополнительно.

  Российская национальная премия «Поэт», учреждена Обществом поощрения русской поэзии по инициативе Анатолия Чубайса и при финансовой поддержке РАО «ЕЭС России» в апреле 2005 года, как награда за наивысшие достижения в современной русской  поэзии.

  Согласно статусу премии, ею могут быть награждены только ныне живущие поэты, пишущие на русском языке, безотносительно к их национальности и месту проживания.

  Право номинации принадлежит только членам Попечительского совета Общества поощрения русской поэзии, созданного по инициативе группы литературных критиков и литературоведов при поддержке РАО «ЕЭС России».

  Лауреату премии «Поэт» вручается диплом, нагрудный знак и денежное вознаграждение, сумма которого эквивалентна 50 тысяч долларов США.

  Её первым лауреатом в 2005 году стал петербуржец Александр Кушнер.

  В мае 2018 года Анатолий Чубайс, занимавший тогда пост заместителя председателя РФ, на церемонии завершенья премии, которая проходила в Центральном Доме литераторов, объявил о закрытии премии «Поэт».

  В правительстве посчитали, что премия выполнила все требования, которые были поставлены перед организаторами.

  На смену этой премии, для дальнейшего развития творческой деятельности была создана новая премия «Поэзия».

 «Поэзия» - российская литературная премия, ежегодно вручаемая с 2019 по 2021  год в трёх номинациях:

№1 «Стихотворение года»
№2 «Поэтический перевод»
№3 «Критика».

  В 2022 году российская литературная премия «Поэзия» прекратила своё существование.

  Премия «Поэт», с 2005 по 2017 получили , 13-ть особо выдающихся российских поэтов, среди которых и Евгений Борисович Рейн.

По годам это выглядит так:

Александр Кушнер-2005, Олеся Николаева-2006, Олег Чухонцев-2007, Тимур Кибиров-2008, Инна Лиснянская-2009, Сергей Гандлевский-2010, Виктор Соснора-2011, Евгений Рейн-2012, Евгений Евтушенко-2013, Геннадий Русаков-2014, Юлий Ким-2015, Наум Коржавин-2016, Максим Аверин-2017 год.

  Евгений Борисович Рейн, имеет двух детей, дочь Анну – писателя, литературного критика, журналиста  и сына Бориса, сотрудника издательства, редактора.

  Следует отметить, сегодня получил: «Литературную газету» №27 за 16 июля, в которой есть примечательная заметка, Юлии Борисовой, касающаяся поэта Евгения Рейна.

  В заметке говорится, что в библиотеке «Дом А. Ф. Лосева», состоялся вечер премьерного показа документального фильма: «Евгений Рейн. Законное звено».

  Режиссёр и автор сценария фильма, Андрей Новиков-Ланский, перед показом, вспомнил свою историю знакомства с Евгением Рейном и поделился размышлениями о сложном навыке чтения стихотворений:

«Мало кто умеет читать стихи, а Рейн очень яркий и артистичный, он притягивает внимание своим голосом и интонацией, читает очень красиво и благородно».

  У гостей вечера была возможность лично убедиться в этом, в получасовом фильме про поэта можно услышать, как он читает свои стихотворения, а ещё – размышления Евгения Рейна о том, какое влияние оказали Москва и Петербург на его творчество.

 Нашли отражение в картине и важные вехи биографии поэта. Присутствующих гостей библиотеки, проинформировали, что есть план на второй фильм, посвящённый Евгению Рейну, сказав, что такие люди, как Евгений Рейн – наша национальная гордость, наше национальное достояние.

Литературный критик Евгений Сидоров высказался так:

«Без Рейна было бы очень тоскливо на литературном небосклоне».

  От себя я желаю сказать, как автор данной статьи, удивительно, что в наши дни здравствует, дай ему, Господи. здоровья, поэт Евгений Борисович Рейн,  живой классик, последний из могикан, общавшийся с Анной Ахматовой, друживший с Иосифом Бродским.

Из поэтического наследия Евгения Рейна.

           «Поэзия»
                Памяти Георгия Адамовича.

Зашли в кафе. Он заказал коньяк.
Под вечер фонари уже сияли.
За столиком уселись кое-как,
и мы свою беседу продолжали.
«Поэзия, дружок, совсем не в том,
чтоб выкрикнуть, ревнуя и переча.
Она – намёк, а не роскошный том,
скорее не свидание, а встреча –
такая, как сейчас у нас с тобой
за этим столиком, в соседстве с баром.
На улице ты видишь проливной
Дождь пополам с парижским всем угаром.
Так выпьем за поэзию. Она –
нечаянный и незаконный отблеск,
ещё полуоткрытая страна,
внезапного распада одинокость.
Я знал таких, немногих. Перечесть –
хватает пальцев на руках. Однако
поэзия – письмо, шифровка, весть
от скрытого за тучей зодиака».
Мы вышли. Оркестрик заиграл.
Тьма утвердилась. В зале сникли тени.
Жизнь продолжалась, точно скромный бал,
всегда готовый к новой перемене.
2014 год.

         «На Брайтон-Бич»
                Памяти Сергея Довлатова.

Уселись мы в плетёных креслах
на Брайтон-Бич в ресторане «Мишка»,
среди пенсионеров местных,
обедающих без излишка.
Он заказал бутылку «Смирновской»,
Рыбец и крабов, ещё пельмени…
Он был в отличной джинсовке ноской,
большой, довольный…
                И только тени
усталости легли в подглазья,
и мелко-мелко дрожали пальцы.
Официанту сказал: «Старайся!»
Дошёл до бара и там остался…
И я припомнил, как в Ленинграде
он пил у будки чекушку с пивом,
как в Савкине листал тетради,
как спал на пляже перед заливом.
Вот он уселся в свою «тойоту»,
вот он заехал и в Квине, и в Сохо,
вот рассмеялся он анекдоту,
но так невесело…
 Он кончил плохо –
мне показалось. Но было поздно
его расспрашивать о том и этом,
и мы с ним веселились слёзно
в Нью-Йорке душном тревожным летом.
И он мне подписал две книжки,
И мы расстались на аэродроме,
Но гаснет память, и только вспышки
Той лёгкой жизни проходят в дрёме.
2013 год.

       «Батуми»

После кутежа бывает горечь –
Кто в Батуми этого не знал!
В городе, где Исаак Симхович
Комнату Иосифу сдавал.
Помнишь, белокурая Розита,
Над Батумом пелену дождя,
Мы с тобой гуляли знаменито
Под портретом бывшего вождя.
Он глядел, весёлый, симпатичный,
Трубочкой обкуренной пыхтя,
И не наш напиток заграничный
Ручку поднимая, что дитя.
Он и сам к таким был расположен,
Винтиком любовно называл,
Допускаю, прав он, предположим,
Всё-таки он что-то прозевал.
Это он Империю отладил,
И она умом его жива,
Только нас от жизни не отвадил,
В остальном-то был он – голова!
Он –то знал, стукач и уголовник,
Люди понимают только нож,
Надо перерезать неугодных,
Остальных от страха бросит в дрожь.
И они пойдут, неся знамёна,
Под портреты упадая ниц,
Знал, кого убить, он поимённо,
Не забыл ни адресов, ни лиц.
Ты. страна, от края и до края,
Припадая к вечности земной,
Чувствуешь ли что, не понимая,
Под пятиконечною звездой?
«Литературная газета», №51, 2014 год.

      «Сорок четвёртый»

От бульвара Тверского
до бульвара Цветного
Повторяю всё это
снова, снова и снова.
Время – сорок четвёртый,
я учусь в первом классе,
едет конник червонный
по аллеям и штрассе.
Нарисовано это
на Кузнецком мосту,
чтоб увидеть всё это, я хожу за версту.
Помню аэростаты
и оркестры эстрады
в парке, где выставляли
«тигры» и фердинанды».
Тех салютов московских
Никогда не забудем –
Жуков и Рокоссовский,
Черняховский, Ватутин.
Помню тех офицеров
С новыми орденами,
В гимнастёрочках серых
Проходивших меж нами.
Время цвета атаки,
Не защитного цвета –
Наши красные флаги
И Победа, Победа!
Альманах «День поэзии»-1985 год.

       «Сорок пятый»

На мне пальто из пёстренького твидика –
хорошее, германское пальто.
Глобальная, имперская политика
четыре года думала про то,
Как мне урон недавний компенсировать.
Про то решали Рузвельт и Черчиль.
Как одарить меня, сиротку сирого,
проект им наш Верховный начертил.
Четыре года бились танки вермахта,
люфтваффе разгорались в облаках,
правительств по одной Европе свергнуто
поболее, чем пальцев на руках.
Тонул конвой на севере Атлантики,
И лис пустыни* заметал следы,
стратеги прозорливые и тактики
устраивали канны и котлы.
Но главное, но главное, но главное –
я был красноармейцами прикрыт.
И вот стою, ко мне пальтишко справное,
уже полгода я одет и сыт.
Стою я в переулке Колокольниковом,
Смотался я с уроков, и смеюсь,
И говорю с румяным подполковником
И он мне дарит пряжку  «Gott mit uns».**
Убит отец, я видел льды блокадные,
Едва не потерял сестру и мать,
Но главное, но главное, но главное –
Тогда-то я и начал понимать…
*Лис пустыни – так называли фельдмаршала Роммеля.
** Надпись на пряжках немецких солдат: «С нами бог».
Альманах «День поэзии»-1982 год.

         ***

Я – жидовская морда,
я – советский еврей,
заявляю вам твёрдо
пред Отчизною всей,
я родился в имперском
городочке Петра,
где калёным напёрстком
душу выжгла беда,
на Неве и на Каме,
на Днепре и на Пре
я махал кулаками,
я рыдал во дворе,
у опушек и просек
я вам душу открыл,
поматросил и бросил,
отошёл, закурил.
В октябре и в апреле,
вдалеке и вблизи,
взор открыл на пределе
милосердной земли.
Сяду в поезд почтовый
в Риге, Минске, Баку,
и удачу подковой
разогну на бегу.
Чай несёт проводница,
сонно стонет сосед…
С кем ещё породниться
мне на старости лет.
Через чахлый осинник,
ничего не тая,
набегает Россия –
всё, что есть у меня.

       «На Риволи»

На Риволи, за столиком в кафе
Она сидела, опрокинув рюмку,
Она была сегодня подшофе
И сообщила мне такую думку:
«Быть может, мне вернуться в Ленинград,
Туда, к Фонтанке, где мосты повисли.
Париж – ты понимаешь – рай и ад,
Вот у меня, дружок, какие мысли.
Дай мне совет, я так хочу домой,
Я пью с утра – ведь завтра выходной,
А муж-француз – непризнанный художник».
Сгущался вечер, грохотал Париж,
Неслись вовсю «рено» и «ситроены»,
Закатный луч пробился из-за крыш
И осветил лицо её мгновенно.
Она достала сигарету и,
Печально улыбаясь, закурила.
И я сказал ей: «Знаешь, не дури,
Мы  - старики, а то, что раньше было,
Его уж нет, и только в мутных снах
Оно нас задевает и волнует.
Живи – и всё. Как можешь, впопыхах,
Плыви туда, откуда ветер дует».
2016 гол.

       «Осень»

Снова осень, мой сад облетает,
Облака разукрасил закат,
Полоса за небесная тает,
А ветра всё летят и летят.

Так кончаются дни и недели,
Так кончается призрачный год,
Ничего мы понять не сумели
Среди наших обычных невзгод.
2014 год.