В запряжке

Насильной нуждой аль по вольной охоте
Пути, что утята под мамкой, выводятся!
В запряжке возница, открыты ворота,
В знамении крестном поклон Богородице...

И вздрогнут по телу кобыльему вожжи.
Подворье наполнится бабьими визгами.
Я, вскорости, въехав на горбный отрожек,
Увижу, как лижет родимую изгородь

Туман бледнобрюхий с раздвоенным жалом,
Котом о стреху камышовую ластится,
Как режется лодкою, будто кинжалом,
Озёрного глянца прозрачное платьице!

Всё крутятся-вертятся лопасти скрипло,
И прячутся черти за мельничным жёлобом.
К колёсам комки чернозёмные липнут.
Работают справно почтовые голуби.

Здесь ширь распласталась невестой на ложе
И тонет смиренно в любовных объятиях
Моих карих глаз! Сроден горбный отрожек
Библейской Голгофе с Христовым Распятием!

Возница молчит и окрестности немы,
Боясь нечто тайное выболтать попросту!
Чернеют стожки прошлогоднего сена,
И тянутся запахи прелого хвороста!

Виляет дорога степною гадюкой,
А небо затянуто крыльями коршуна!
Под цокот копыт ворох дум убаюкан,
И дождь рассевается молотым крошевом!

Засечками копятся вёрсты-сестрички.
Тоску подселила незримая ключница.
Скажи мне, возница, как будет по-птичьи:
"Я шибко по дому родному соскучился!"?