Таланту Толстого. Бесконечное Обогащение Гармонией

       « Россия не в Москве, она в сердцах её сынов!»
Мир мудрых русских  – он таков!
Так было и так будет
Тысячи тысяч веков!

   22-го числа напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды
и ручьи текли по колеям быстрыми потоками воды.
      Пьер подошел к огню и тотчас же заснул.
Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина -
он мгновенно уснул.
   Опять события действительности соединялись со сновидениями, как в Можайске,
и опять кто-то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли,
и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске: 
   «Жизнь есть всё. Жизнь есть Бог.*
Всё перемещается и движется. И это движение есть БОГ.
И пока есть жизнь и ощущение её торжества,
есть наслаждение самосознания божества.
Любить жизнь -  БОГа *–
любить Бесконечное Обогащение Гармонией жизни –
любить БОГа.
  Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в каждом изсвоих страданий,
в безвинности страданий».
   Перед восходом Солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики, словно в драке.
Мимо Пьера пробежали французы.— Les cosaques!;(Казаки!) —
прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было и что что это было для мыслей Пьера.
   Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей,
которые кричали свободные теперь солдаты.—
Братцы! Родимые мои, голубчики! — плача, кричали старые солдаты
и обнимали казаков и гусар, словно спустившихся ангелами-освободителями с неба.
Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба.
   Пьер рыдал, сидя посреди них, и не мог выговорить ни слова;
он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его. 
Поцелуй и был сейчас у него - самое задушевное  слово.
____
* БОГ-жизнь  -  Бесконечное Обогащение Гармонией – это ЖИЗНЬ.
____________
Л. Н. Толстой. Война и мир. Том четвертый. Часть третья.
   XIII
   22-го числа напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды,
и ручьи текли по колеям.
    XV
   Пьер подошел к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто-то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске. 
«Жизнь есть всё. Жизнь есть Бог.
Всё перемещается и движется, и это движение есть Бог.
И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить Бога.
Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.— Les cosaques!;(Казаки!) — прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.— Братцы! Родимые мои, голубчики! — плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба.
Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.